В 2011 году Корпорация "Развитие и Совершенствование" совместно с издательством "Новая реальность" провела первый ежегодный всероссийский конкурс фантастических рассказов среди начинающих авторов. По итогам конкурса 1-е место занял рассказ "Пробуждение" Николая Переяслова, 2-е место - "Достучаться до звёзд" Сергея Белаяра и 3-е место - "Сказка о том, как Авдотья Лебединой девой стала" Лидии Молодкиной. Редакция издательства отметила также рассказ "На краю галактики" Ирины Кореневской.
Вниманию читателей предлагаются конкурсные работы.
Содержание:
Сергей Белаяр 1
Родослав Гедас 8
Андрей Комиссаров 11
Ирина Кореневская 14
Андрей Мартынкин - Счастье 21
Лидия Молодкина 22
Андрей Одинцов - Первый пошёл вторым, или Околоземный романс для бабочки с шоколадными глазами 26
Николай Переяслов 27
Андрей Тулупов - Послушник и Дьявол 30
Эльмира Тулькебаева - Фокусник 33
Г. Е. Миронов "Достучаться до небес…" 36
Наши авторы 37
Достучаться до звёзд
Проект "Планета молодых" под редакцией С. В. Барановой и Г. Я. Тумаркиной
Издание осуществлено при поддержке Корпорации "Развитие и Совершенствование"
Главный руководитель проекта "Планета молодых" - Георгий Ефимович Миронов
Руководитель проекта "Планета молодых" - Светлана Васильевна Баранова
Редактор - Галина Яковлевна Тумаркина
Сергей Белаяр
Железный волк
Год 1314-й от Р. X.
Сначала пришла боль нестерпимая, разрывающая на части. Казалось, всё тело пронизано сотнями раскалённых иголок, от чего сердце билось гулко и часто. Боль захлёстывала, била через край, сочилась холодным липким потом из каждой поры. Хотелось выть, кричать - безвольные губы не подчинялись.
Янка с трудом разлепил тяжёлые веки. Кроваво-красная пелена, застилавшая глаза, постепенно рассеялась, но взгляд пленника ещё долго бездумно, словно у юродивого, блуждал по сторонам. Пахло кровью и страхом. Янка увидел перед собой одетого в чёрное монаха, который участливо взирал на пленника.
- Ну что, чернокнижник, пришёл в себя? - монах улыбнулся ласково, словно старому знакомцу. Бескровные губы растянулись, обнажив гнилые пеньки зубов. - Будешь говорить или нет? - служитель Христа подошел к Янке, обдав смрадной волной давно немытого тела.
Слова доносились до измученного бесконечной пыткой человека как сквозь толстый слой соломы, смысл слов застревал в ней и не доходил до пленника. Янка попробовал пошевелиться. Бесполезно. Железные обручи надёжно прихватили запястья, намертво приковав пленника к холодным кирпичам стены. Узник висел на вытянутых руках, не доставая босыми ногами до утрамбованного пола темницы.
- Говори, язычник! - приказал монах.
Янка в ответ лишь непонимающе уставился на него. Где-то за спиной монаха копошился второй человек, судя по всему, палач. Он деловито ворошил какие-то железки. Тянуло жаром раскалённого металла.
Непослушными губами, с трудом проглотив колючий комок жажды, пленник выдавил:
- Пить…
- Покайся, грешник! - монах поднёс к лицу Янки золотой крест, зажав нижнюю перекладину тремя пальцами. - Покайся, и будет вода…
Пленник повторил:
- Пить…
Монах, привыкший к благодатному влиянию креста на колдунов и всякую нечисть, опешил. Но пауза длилась недолго - монах, звякнув цепочкой, опустил крест, пристально посмотрел в глаза Янки.
- Хочешь пить? Тогда покайся…
- В чём? - с трудом ворочая распухшим языком, прошептал пленник.
Монах даже открыл рот и выпучил глаза. Неслыханная дерзость! Служитель церкви зашёлся от негодования.
Кое-как подавив гнев, он процедил:
- Покайся в грехах своих, чернокнижник, и Господь наш Иисус Христос смилостивится над тобой! Он простит тебя, как когда-то простил Адама, по наущению жены своей, Евы, вкусившего запретного плода с древа познания добра и зла. Он простит тебя, как многих сотен других до тебя и после тебя!
Узник скривился - то ли от боли, то ли от отвращения, и снова попросил:
- Пить…
Монах, стиснув челюсти, подал знак палачу: напои. Здоровенный детина неспешно взял ковш, длинной, заросшей рыжей шерстью лапищей зачерпнул воды и поднёс к губам пленника. Янка, давясь, жадно глотал тёплую, пропахшую болотной тиной воду.
- Будет с него! - монах махнул рукой, и палач отдернул ковш, расплескав остатки мутной жижи себе на рубаху. - Теперь сознаешься? - ласково спросил священник.
- В чём меня обвиняют?
- А ты будто не знаешь? - монах удивлённо поднял брови. Но через мгновение изумление сменилось злобным оскалом. - Твой волк, чернокнижник! Только за прошлую седмицу он убил шестерых. Или ты запамятовал? Я помогу тебе вспомнить!
Монах кивнул, и истязатель, обмотав руку грязной тряпкой, вытащил из углей, теплившихся в старом растрескавшемся очаге, раскалённый добела прут.
- Будешь говорить? - служитель церкви улыбнулся, видя, как лицо пленника покрывается холодным потом. Палач поднёс железо к лицу Янки, с удовольствием наблюдая, как по телу узника пробежала судорога. Он попытался вырваться из оков, но кузнецы хорошо знали своё дело.
И Янка вспомнил…
Вызванное пытками помутнение памяти сменилось картинкам недавнего прошлого - разъярённые лица обезумевших крестьян, ворвавшихся в землянку; короткая схватка, в конце которой селяне подняли волка на вилы; костёр из книг. И чувство безысходности, помноженное на горечь потери единственного друга…
Это уже потом крестьяне связали Янку и потащили к князю Воину, дабы свершился суд над подозреваемым в колдовстве. Суд был недолгим - полоцкий князь, принявший после крещения имя Василий, приказал кинуть язычника в темницу, чтобы заплечных дел мастера вытянули из Янки столь нужное правителю признание. Князь не любил, когда кто-то другой убивал его подданных.
Картинки были настолько яркими, что пленник заскрежетал зубами. Всё сгорело - "Стоглав", "Громов-ник", "Аристотелевы врата", "Зодчий", "Каледник"… Мудрость предков сгинула в жарких объятиях пламени, не ведающего жалости ни к бересте, ни к людям.
Никто не хотел ничего слушать. Люди были глухи и слепы и не видели очевидного. Фенрир освободился от запретов, наложенных на него богами, и стал убивать. Волшба светлых альвов оказалась бессильной против всепоглощающей силы неупорядоченного. Предначертанное сбывалось - близился Рагнарёк. Только Янка знал правду и кричал о ней, покуда кто-то из крестьян не заткнул ему рот грязной тряпкой.
Правда была страшной - волк Небытия вырвался на свободу, и вскоре обычный мир должен был стать полем смертельной битвы между Добром и Злом, и будущее не было предопределено. Всё начиналось с начала - Живое и Неживое вновь, как много миллионов лет назад, встали друг против друга, чтобы оружием доказать свою правоту.
Янку пытали, вытягивали душу раскалённым железом. Пленник то кричал, то проваливался в спасительное, но недолгое забвение - палач выливал на него ушат холодной воды, приводя узника в чувство. Признайся… Признайся… ПРИЗНАЙСЯ!
Белое от нестерпимого жара железо медленно приближалось к глазам. Янка попытался отстраниться, но мучитель крепко держал его за подбородок. И узник сдался.
- Спрашивай…
- Вот и хорошо, чернокнижник. Начнём по порядку, коли не возражаешь… - монах удовлетворенно улыбнулся, однако убрать железо подальше не приказал. - Твой волк?
- Я уже говорил, я подобрал волчонка ещё маленьким. Деревенские собаки хотели его разорвать, а я его отбил, выкормил, и он стал мне другом…
- Вот как? Странная получается дружба. Впрочем, чего ждать от колдуна. Слуги Дьявола часто сходятся с богомерзкими тварями… Значит, ты признаёшь, что волк твой?
Янка кивнул.
- Вот и славно! - монах довольно потёр руки. Наконец что-то определённое. Палач отодвинул железный прут и снова сунул его в огонь, давая понять, что пытка не закончена и всё зависит от самого Янки, вернее от его слов.
Монах закусил нижнюю губу, поиграл цепочкой золотого креста, обдумывая следующий вопрос.
- Волк мой, но он никогда не нападал на людей, - опередил его узник.
- Вот как? - притворно удивился монах. - Тогда как ты объяснишь, что крестьяне, посланные на поиски пропавших, нашли в логове жившей у тебя твари обглоданные человеческие кости? Молчишь? Ты можешь упираться и дальше, но всё свидетельствует против тебя, чернокнижник. Люди видели, как твой волк рыскал по лесу. Для чего?
- Волк невиновен! - упрямо повторил Янка, стараясь не обращать внимания на боль, раздирающую всё тело.
Монах предостерегающе поднял руку. Палач встрепенулся и потянулся к клещам, собираясь подцепить успевший накалиться прут.
- Сейчас тебе нужно думать не о волке, а о самом себе. Ещё не поздно спасти свою душу, ибо муки физические ничто в сравнении с терзаниями душевными. Покайся!