Глава первая. Путешествие к кедровой горе
-- Раб, соглашайся со мной!
-- Да, господин мой, да!
-- Скорей подгони колесницу, в степь я желаю поехать!
-- Поезжай, господин мой, поезжай! Бродяга всегда наполнит желудок, гончая собака косточку отыщет, перелётная птица гнездо устроит, кочующий онагр добудет себе пищу!
-- Нет, раб, в степь не хочу я ехать!
-- Не езди, господин мой, не езди! Переменчива удача бродяги, зубы гончей сломаются вскоре, птичьи гнёзда разрушены будут, а жилище онагра - пустыня.
Диалог о благе.
Они отплыли на другой день. Купец из Мари за сто сиклей серебра согласился доставить их в свой город. Гильгамеш скрыл от него своё настоящее имя, чтобы хитрый делец не заломил чрезмерную цену. К счастью, среди людей торговца не нашлось никого, кто знал бы урукского вождя в лицо, поэтому Гильгамеш мог со спокойной душой отправляться в путь, не опасаясь, что возле Киша ушлый пройдоха продаст его людям Акки.
Покидая Урук, он поручил Курлилю и Забарадибунугге достроить стену. На прощание мать благословила обоих искателей приключений, дав каждому по оберегу. "Заботьтесь друг о друге, - поучала она их. - Не бросайте в беде. Вы теперь как две части единого целого. Если один будет страдать от ран и болезней, то и другому жизнь станет не мила". Вооружённые этим наставлением, они поздним вечером, под покровом темноты, покинули Дом неба.
Пятнадцать дней плыли до Ниппура. Погода стояла жаркая, с окрестных степей дул горячий ветер, принося тучи пыли и песка. По обе стороны реки тянулась бесконечная серая равнина, изредка нарушаемая чахлыми зарослями полыни и шалфея. По голой спёкшейся земле бегали суслики, бродили дикие ослы, лениво переворачивались кустистые шары перекати-поля. Белыми пятнами блестели солонцы. Иногда попадались рощи финиковых пальм и тополей, окружённые ковыльными лугами. Берега покрывала осока, летали стрекозы и бабочки, в стеблях слышался плеск воды и глухое рычание. Сурова и бесприютна была земля эдена, обитель великого народа черноголовых.
Пару раз налетал шквал, поднимал большие волны, заставляя торговца приставать к берегу и пережидать стихию. Однажды ночью разразилась гроза. Сверкала молния, хлестал беспощадный ливень, размокшая земля кусками сползала в реку. Ближе к утру гроза утихла, но установился такой холод, что все стучали зубами, не в силах согреться. Затем выглянуло солнце, и берега задымились испариной.
Без остановки миновав Шуруппак и Исин, они сделали краткую остановку в Ниппуре. Купец должен был встретиться здесь с торговым посредником, который вёл его дела с храмом Энлиля. Гильгамеш воспользовался случаем, чтобы показать Энкиду город.
Столица страны черноголовых произвела на бывшего хозяина леса ошеломляющее впечатление. Даже блистательный Урук померк рядом с великолепием городом Энлиля. Особенно восхитителен был храм - огромный, вознесённый на невероятную высоту, дышащий мощью и мрачным величием. Жители Ниппура называли его Горным домом - парящий в поднебесье, он и в самом деле казался выстроенным на горе. Словно зачарованный, Энкиду смотрел на него, размышляя про себя, насколько же грозен и могуч должен быть бог, если святилище его столь изумительно.
Внутри храма шло богослужение. Вышагивали степенные служители в раззолоченных одеждах, бряцали двулезвийными топорами главы Больших домов, били поклоны старосты кварталов и богатейшие лица города. Слаженно бухали кимвалы, неистово заливались дудки, раскатисто гремели литавры. Хор из нескольких десятков голосов торжественно возносил хвалу божественному покровителю Ниппура:
-- О Энлиль, судеб вершитель,
-- Всех земель распорядитель,
-- Бог, чьё слово непреклонно,
-- Чьим указам все покорны,
-- Оком ты скользишь по свету,
-- Наблюдаешь всю планету,
-- Твой престол высок и ясен,
-- Твой закон чист и прекрасен,
-- Боги пред тобой смиренны,
-- О владыка несравненный!- О Экур, священный дом,
-- Средоточие богатства,
-- Пусть трепещут все кругом,
-- Мы же будем восторгаться.
-- Твоя тень над всей землёй
-- Достигает поднебесья,
-- И правители гурьбой
-- Собираются в сём месте,
-- Чтобы бога одарить
-- И совета испросить.- О Энлиль, ты - пастырь наш,
-- Не отвергнешь наших взоров,
-- В руки чад своих отдашь
-- Всех врагов, чей буйный норов
-- Вмиг смиряется, едва
-- Шаг ты сделаешь иль два.
-- Жертв ты требуешь от нас,
-- Возлияний, воскурений,
-- За дары, что всякий раз
-- Отдаёшь без промедлений.
-- Ты - достойнейший пастух
-- Всех, в кого вдохнул ты дух!
-- Сотворивший себе царство,
-- Покровитель государства.- Ты - владыка небосклона,
-- Повелитель земной тверди,
-- Пастырь Ануннаков сонма,
-- Что стоит на страже смерти.
-- Каждый бог тебе внимает,
-- Робко глаз не подымает,
-- Когда в славе и величье
-- Ты даёшь судьбам обличье.
-- Лишь твой верный исполнитель,
-- Мер твоих распорядитель,
-- Посвящён в твои желанья,
-- Мысли, чувства, приказанья.
Уши Энкиду заныли от непривычного шума, в глазах зарябило от самоцветов, покрывавших убранство храма и одежды людей. Гильгамеш поспешил вывести его из святилища, чтобы зверочеловек не упал в обморок.
Улицы Ниппура были не менее впечатляющи. Ровные, с плавными изгибами, они кольцами расходились от центра, нанизанные на несколько поперечных кварталов, которые брали своё начало за городскими сценами и упирались прямо в подножие Горного дома. По кварталам ездили колесницы, развозя важных сановников и купцов. Их сопровождали воины на ослах, нещадно хлеставшие плетьми зазевавшихся прохожих. Вдоль домов росли абрикосы и мандарины, в кронах деревьев пели птицы, у стен, развалясь в прохладной тени, резались в кости старики. В некоторых местах на обочинах улиц стояли истощённые люди с горящими глазами и громко, нараспев читали стихи. Некоторые из них взбирались на невысокие, тщательно обтёсанные камни, чтобы окружающие могли лучше видеть их. Перед ними бегали полуголые дети с корзинами, приставали к каждому встречному, выпрашивая горсть зерна или серебряный сикль. Энкиду остановился возле одного из таких декламаторов, прислушался.
-- В вышине его престол,
-- Изобилен божий стол,
-- На горе Экур священной,
-- В месте чистом и нетленном.
-- Храм Энлиля - твердь небес,
-- Столь незыблем он и вечен.
-- А обряд - зелёный лес,
-- Бесконечен, безупречен.
-- Словно бездны первозданной
-- Скрыты с глаз его законы,
-- Как святынь тайник желанный,
-- Божья суть - зенит бездонный.
-- Его речи - то молитвы,
-- Слово бога - заклинанье,
-- Ритуал превыше битвы,
-- Когда бог глаголет с нами.
-- Со стола его стекают
-- Молоко, вода и жир,
-- Все утробы наполняют,
-- Веселится земной мир.
Энкиду так понравились эти стихи, что он в восторге захлопал в ладоши и принялся шарить по своей одежде, ища, чем бы отблагодарить ниппурского златоуста. Но увы, при нём было только оружие и пара амулетов. С досады он вытащил из чехла медный нож и положил его в корзину.
-- Зачем ты сделал это? - спросил Гильгамеш, поражённый его щедростью.
-- Этот человек заслужил награду своим искусством, - ответил Энкиду.
-- Если тратиться на каждого горлопана, мы можем остаться без оружия, - проворчал вождь, с презрением глядя на оборванного стихотворца.
Они пошли дальше и наткнулись на весёлое празднество. Над улицей был протянут длинный полог, стояли столы со свежей водой и сикерой, играли музыканты, плясали бойкие парни с раскрасневшимися девушками. Вокруг сновали ватаги ребятишек, ходили разморённые стражники, неспешно прогуливались богачи с разодетыми в пух и прах жёнами. Не смолкал громкий смех, звучала разудалая песня.
-- Всяк в Ниппуре тих и кроток,
-- Нету здесь крикливых глоток,
-- Будь ты деспот или вор,
-- Клеветник иль бузотёр,
-- Быстро бог тебя уймёт,
-- Сеть накинет, унесёт,
-- Нет здесь места злу и смуте,
-- Ибо бог здесь правду судит.
-- Без Энлиля, бога жизни,
-- Пусто было бы в отчизне,
-- Все селенья, города,
-- Все загоны и стада,
-- Реки, тучи и вода
-- Не возникли бы тогда.
-- Все растения, все злаки
-- Не родились бы без влаги,
-- И кедровых рощ доныне
-- Не имелось бы в помине.
Гильгамеш и Энкиду выпили по кубку сикеры, полюбезничали с хорошенькими горожанками и, разузнав последние новости, покинули торжество.