Ха! Готов признать, что северянки в постели лучше прочих. Вооружившись скептицизмом, Сидир продолжил свой путь. Ступени, ведущие в Воронью башню, стерлись посредине. В светильниках на холодных стенах оплывали свечи. Эхо перекатывалось, как смех.
Но помещение наверху было большим, удобным и хорошо содержалось.
На площадке дежурили четверо копейщиков. Все рагидийцы - держать здесь отборную бароммскую гвардию не было смысла - высокие и статные в своих синих штанах и мундирах в сапогах, пригодных только для маршировки, в кожаных кирасах с медными полосами и в круглых касках с эмалевой эмблемой полка. Они щегольски отдали Сидиру честь. Он почувствовал прилив гордости, изгнавший последние легкие колебания. Пока бароммцы не взяли власть, солдат в Рагиде опасались пуще гремучих змей, и они того заслуживали, будучи чем-то вроде разбойников, промышлявших на обломках своей же нации. Над этими образованная публика тоже, возможно, издевается, но они - передовой оплот цивилизации.
Он прошел мимо них и прикрыл за собой дверь.
Дония встретила его стоя. Он приказал дать ей платье, чтобы она могла сменить свой наряд уличной девки, и в её комнатах имелась ванная. На правой её щеке алела глубокая царапина, на запястье виднелся след сабельного удара, и Сидир знал, что её избивали, пока не подоспел кавалерийский взвод и не связал её. По ней этого не было заметно. Солнечный луч, падавший в стрельчатое окно, зажег бледным золотом её свежерасчесанные волосы и подчеркнул плавные округлые линии её тела под черным шелком.
Сидиру подумалось: если Юруссун, придя поглядеть на нее, вновь увидел перед собой ту пуму, что не досталась ему в прошлом, - не диво, что он так потрясен.
Сам он прошлой ночью едва взглянул на неё - растрепанную, всю в грязи, оглушенную ударами. Допрашивать её было бы бесполезно. Кроме того, он сразу угадал, что она может ему пригодиться. Он приказал поместить её в приличные условия и хорошо с ней обращаться, а сам вернулся, чтобы присутствовать при допросе слуг и Ножевых Братьев, взятых ранее.
Теперь же, когда от неё веяло жизнью…
Сидир взял себя в руки.
- Приветствую вас, госпожа моя, - сказал он и назвал свое имя и звание. - Мне сказали, что вас именуют Донией из Хервара.
Она кивнула.
- Удобно ли вам здесь? - продолжал он. - Есть ли у вас все, что нужно? - Он улыбнулся. - За исключением свободы, конечно.
Ее веселость озадачила его.
- Честно сказано, - усмехнулась она.
- Скоро вам вернут и свободу, госпожа, если вы… Она подняла ладонь:
- Хватит. Не порти дела сладкими речами. Да, мне нужно ещё кое-что. Здесь скучно, если только не смотреть на город и на птиц. Пришли мне что-нибудь, чем можно себя занять.
- Что же?
- Если не побоишься дать мне гравировальные резцы, я могу украсить тиснением твое седло. Я играю на тано, а если у вас нет наших ин… инструментов, попробую научиться играть на вашем. Не думаю, что у вас есть рогавикские книги, но я могу разобраться и в арваннетских, если кто-нибудь покажет мне буквы.
- У рогавиков есть книги? - спросил Сидир, не веря своим ушам.
- Да. А пока что, Сидир из Рагида, можешь присесть и поговорить со мной. - И Дония села на кушетку, поджав ноги. Сидир взял стул.
- За этим я и пришел. Пойми, я очень сожалею о грубом обращении, которому ты подверглась. Но ведь ты была в гостях у главаря бандитов вместе с чужеземным шпионом. Ты оказывала сопротивление при аресте, и думаю, что двое моих людей сохранят твои отметины до могилы.
- Одному я чуть не вырвала глаз, - сказала Дония то ли с радостью, то ли с сожалением.
- Вот видишь, ты не оставила нам выбора, - подхватил Сидир. - Надеюсь, сегодня будет по-иному.
- Каким образом? Я знаю о Джоссереке не больше того, что тебе уже, должно быть, известно. Хайа, с ним было приятно гулять. Но он говорил, что он матрос, попавший в беду, и больше ничего. Может, потом сказал бы больше, если б вы не поторопились.
- Тогда ты передала бы мне его слова?
- Нет, - невозмутимо ответила она. - Ты мой враг.
- Ты в этом уверена?
- Разве ты не собираешься идти войной на мою землю?
- Может быть. Железо горячо, но его ещё не куют. Вот почему мне так надо поговорить с вождями рогавиков. Ты первая, кого я встретил, Дония.
- Я не вождь. У нас нет их, в том смысле, как ты понимаешь.
- Но поговорить мы можем, не так ли? Хотя бы как уважающие друг друга враги, если уж нельзя иначе.
- Врага нельзя уважать, - скривилась она.
- Отчего же? Противники могут ценить друг друга, желать, чтобы им не пришлось сражаться, а если уж до этого дошло, соблюдать определенные правила…
- Если не хотите сражаться с нами, оставайтесь дома, - отрезала она. - Разве не ясно?
- У Империи есть нужды, которым она повинуется. Но она может дать вам много больше, чем возьмет от вас: безопасность, торговлю, культуру, знание, прогресс - перед вами откроется весь мир.
- Я видела у вас домашний скот. Ему тоже неплохо живется.
- Я не вол, - рявкнул задетый Сидир.
- Не-ет. - Она изучающе оглядела его, полузакрыв глаза и приложив палец к подбородку. - Я и не хотела сказать, что ты вол. Я у себя дома держу собак.
- А я держу здесь тебя! Нет, это я зря. Прости. Давай начнем снова. Мне нужно от тебя далеко не только то, что ты знаешь о киллимарайхце. Я хочу знать все о вашем народе, о вашей стране, о вашем житье, желаниях, мечтах. Как иначе я смогу иметь с вами дело? А иметь дело с рогавиками мне придется, как ни повернись. Ты можешь помочь мне узнать все это, Дония.
- Так ты не отпустишь меня?
- Со временем отпущу. А пока… Ты ведь приехала изучать нас, верно? Я тоже могу помочь тебе в этом, чтобы и ты впоследствии действовала более мудро. И обещаю, что с тобой будут хорошо обращаться.
Она лениво прошлась по комнате легким и осторожным шагом и вдруг рассмеялась низким гортанным смехом:
- Почему нет? Если скажешь, чтобы мне не докучали присутствием или словами… и будешь выпускать меня отсюда хотя бы под охраной…
- Конечно. Поедешь со мной на охоту?
- Да. С радостью. И… Меня долго окружало слишком много народу, Сидир. Я так извелась, что все ночи проводила одна. Эта башня и чистое небо вокруг - словно холм вдали от жилья. Мне сразу полегчало, хоть это и тюрьма. А ты и твои бароммцы больше похожи на наших, чем рагидийцы или арваннетяне. Ты расскажешь мне о своей родине? - Она села и властным жестом протянула к нему руку. - Ты настоящий охотничий пес. Иди сюда.
В тот день и в ту ночь он больше не занимался делами.
Глава 7
В следующем месяце с деревьев опал последний цвет, и распустились последние листья. С севера пришло известие, что Становая освободилась ото льда и дороги по её берегам достаточно просохли, чтобы выдержать тяжелые повозки. К Сидиру тем временем прибыло подкрепление и боеприпасы. В царский день седьмого доу восемьдесят третьего года тридцать первого возобновления Божественного Наказа (по имперскому календарю) армия выступила в поход.
В тылу оставались весьма скудные гарнизоны, достаточные для поддержания порядка в городе, предместьях, селах, загородной местности и на побережье. Число войск, выступивших на север, превышало тридцать тысяч человек. Не все они пойдут до самого конца. Сидир планировал возвести по пути следования целую цепь фортов, гарнизоны которых, в свою очередь, создадут укрепления по всей округе. Все необходимое он вез с собой.
Обозы, запряженные мулами, загромождали торговые тракты. Колесные буксиры пенили воду, таща за собой вереницы барж. Во главе флотилии шел, блистая позолотой на жемчужно-сером корпусе и надстройках, винтовой "Вейрин", построенный в Рагиде по киллимарайхскому проекту - транспорт и штаб-квартира начальственного состава.
"Этот поход не похож на прежние, когда бароммская конница весело грабила и поджигала все, что попадется, - думал Джоссерек, находившийся на борту. - Если то, что я слышал о Сидире, верно, ему не терпится основать свою последнюю крепость и повести свою знаменитую конницу в последний летний набег".
О Сидире он слышал из весьма отдаленного источника - от Касиру. Больше он в своем убежище почти ни с кем не виделся. У помощника атамана были крысиные ходы по всему городу, а когда он вылезал на поверхность, никто не обращал внимания на сморщенного старика в лохмотьях. Джоссерека же непременно задержали бы для допроса, попадись он только на глаза имперскому солдату - так было до недавнего времени, пока сыскной азарт не остыл в связи с подготовкой к войне. Касиру дал ему комнату с закрытым балконом в доме возле Затона Сокровищ, которым владел через подставное лицо. Ключи от дома имелись только у хозяина и у молчаливого слуги, приставленного к Джоссереку. Слуга снабжал его всем необходимым - сюда входили книги и гимнастические снаряды, но не женщины. Если бы не беседы с Касиру, Джоссерек совсем бы затосковал.
"Опасно?! - ликовал он, вновь почувствовав под ногами дорогу, порт, трап, палубу. - Возможность выйти на волю стоит всех моих потрохов до последнего. А если это противоречит здравому смыслу, пусть Акула сожрет здравый смысл!"
- Имя и звание? - спросил его рагидийский боцман на "Вейрине".
- Сейк Аммар, господин. Кочегар.
Боцман посмотрел в свой список и опять на него.
- Откуда ты?
- Из Тунвы, господин. Человек, которого назначили на это место, Леюнун его звать, захворал. Я случайно остановился в той же гостинице, что и он, пошел в Якорную палату и попросил, чтобы взяли меня. - На самом деле все устроил Касиру - он подкупил кочегара, он шантажировал некоего члена Рабочей Гильдии.