- Этого я не знаю. В дневнике много записей об Ованго. Там сказано, что они хотя и похожи на людей с Земли, но все-таки сильно от них отличаются. Может быть, бактерии, привезенные с Земли, оказались опасными только для землян? Наша задача - спасти материалы экспедиции. И мы должны рассказать о несчастье, постигшем людей с Земли, чтобы такого больше не повторялось. Так написано в дневнике. Это писал один из последних землян. Смертельно больной, он проводил исследования, стараясь выявить причину заболевания, но не успел довести работу до конца.
- Что ж, Ро, теперь все ясно. Но как мы проникнем на корабль, если нам нельзя воевать с Ованго? Они не пропустят нас!
- Действительно, - проговорил Октавус, - у нас ведь нет пленников, и мы не можем устроить обмен.
- Я понимаю тебя, Октавус, - ответил старик. - Ты сожалеешь, что мы отвергли твое изобретение. Но я думаю, ты не напрасно потратил время. У нас нет пленников, зато есть твой самострел. Сделаем еще несколько таких же и предложим их Ованго. Если им понравится, они пропустят нас к кораблю. Твое оружие пригодится им в нелегкой борьбе за жизнь.
- Нет, нет! - запротестовал Октавус. - Лучше я его уничтожу! Они обманут нас и всех перебьют…
- В тебе говорит предубежденность, Октавус! Люди с Земли называли Ованго братьями и не делали им зла. Теперь, когда мы прошли долгий путь и стали мудрее, мы должны думать не только о себе.
- Но они нас просто обманут, - упрямился Октавус. - Возьмут оружие и не пропустят к кораблю. Мы вооружим их против самих себя, А вдруг корабль окажется негодным для полета, и нам придется остаться здесь?
- А не ты ли утверждал, что создашь еще более мощное оружие? Чего же нам бояться? Или ты уже не веришь в свои силы?
- Нет, почему же! Верю, но ведь потребуется время!..
- Об этом не беспокойся. Если возникнет такая нужда, мы все будем работать над новым оружием.
Продолжать спор было бесполезно, и Октавусу пришлось уступить. В конце концов его утешала мысль, что труд не пропал даром. Кроме того, Ро предложил, чтобы на переговоры с Ованго Ухето пошел вместе с Октавусом, и у последнего появилась надежда, что если не роботы, то хотя бы Ованго по достоинству оценят боевые качества его самострела.
На переговоры Ухето и Октавус захватили с собой добрую сотню стрел и несколько арбалетов. На холмах, на берегу той самой реки, вдоль которой Октавус совсем недавно пробирался во владения Ованго, они развели три больших костра, и к небу взметнулись клубящиеся столбы дыма. Это был знак мира.
Полдня роботы подбрасывали в огонь траву и зеленые ветки, чтобы дыма было побольше, и наконец увидели вдали ответный сигнал. Он означал, что Ованго приняли предложение и готовы к переговорам. Возможно, они думали, что роботы захватили пленников и хотят их обменять.
Скоро на противоположном берегу реки появились послы под охраной вооруженного отряда. Увидев роботов, они спустили на воду легкий челнок из коры, который принесли с собой. В него забрались шесть воинов. Оттолкнувшись длинными шестами, они направили челнок прямо к роботам. На берег вышли лишь двое Ованго, прочие остались в лодке. По внешнему виду можно было понять, что это не рядовые воины: из общей массы их выделяли пятнистые шкуры на плечах и металлические браслеты на руках и ногах. Послы с нескрываемым интересом разглядывали роботов. Октавус тоже внимательно наблюдал за ними. У обоих были короткие рыжие бородки, на сильно выступающих скулах и щеках нанесен краской тонкий затейливый узор. Волосы на голове были стянуты сзади узлом. У одного из послов, постарше на вид, в ушах были продеты костяные палочки.
Ухето приветствовал гостей и произнес заранее подготовленную речь. Суть ее сводилась к тому, чтобы Ованго согласились пропустить роботов через свои владения в обмен на новое, невиданное оружие, которое сделает племя охотников непобедимым. Когда Ухето кончил говорить, Октавус, не теряя времени, продемонстрировал силу и преимущества своего оружия. Он стал стрелять по мишеням, изготовленным из досок и кусков жести, и каждый его выстрел вызывал неизменное восхищение зрителей, так как стрелы не только попадали в цель, но и пробивали толстые доски, обитые жестью.
Как-то незаметно воины из охраны оставили лодку и подошли ближе. Затем потянулись любопытные с другого берега, иные из них переходили реку вброд, другие переплывали на челноках. Самые азартные из Ованго попробовали было посоревноваться с Октавусом и принялись метать копья, но не смогли даже добросить их до мишеней. А когда роботу удалось подстрелить случайно пролетавшую птицу, крики восторга огласили окрестности. Ованго бурно приветствовали Октавуса, и тот уже ничуть не опасался косматых дикарей. Напротив, он поражался их доверчивости и простоте и вполне верил теперь, что если Ованго согласятся их пропустить, то сдержат свое слово.
Но Ухето был опытней и не терял бдительности. Убедившись, что необходимый эффект произведен, он сделал послам знак, чтобы воины удалились. Никто, однако, уже не перебирался на противоположный берег, этого Ухето и не требовал. Он сказал:
- Мы показали вам это оружие и научим с ним обращаться. Это очень легко. Каждый из вас потом сумеет сделать для себя самострел.
- Когда племя роботов хочет идти? - спросил старший из послов.
- Мы спешим, - ответил Ухето. - Мы уйдем навсегда из ваших владений и покончим с враждой.
- Но куда вы пойдете?
- Туда, где рождается Тохо.
Решено было прямо не говорить Ованго о корабле, так как он, хотя и находился далеко от святилища, все же мог быть предметом культа, а это осложнило бы переговоры.
- В той стороне живут другие племена, и вам придется воевать с ними, - предупредил старший посол.
- Мы уйдем в страну своих предков. Нам предстоит далекий путь, и мы готовы к испытаниям.
- Ованго пропустят вас, если совет вождей так решит. Мы должны показать им ваше оружие.
Ухето вручил послам самострел и десятка два стрел. Октавус еще раз показал, как с ним обращаться, и спросил:
- Когда же надо ждать ответ?
- Когда Тохо родится в седьмой раз, мы дадим вам сигнал.
С хорошими вестями вернулись Ухето и Октавус на базу. Никто не сомневался, что совет вождей примет предложение: слишком велико было желание Ованго овладеть новым оружием, которое явно пришлось по душе дикарям. И роботы стали готовиться к походу. На всякий случай решили идти налегке, оставив на базе все установки, приборы и оборудование.
Накануне условленного дня роботы пришли к реке. Рано утром, едва лишь Тохо позолотил своими лучами каменистые гряды далеких холмов, три столба дыма известили о приближении посольства Ованго. На сей раз послы явились с большим войском, но, увидев перед собой жалкую кучку роботов, остановились и стали совещаться. В конце концов войско разделилось, и большая его часть повернула обратно. Вслед за этим послы переправились через реку. Они передали, что совет вождей согласился пропустить роботов, если те не будут нарушать договора. Но неожиданно посол с костяными палочками в ушах спросил:
- Разве остальные роботы не желают уйти в страну предков?
Наивная хитрость посла лишь позабавила Ухето, и он ответил:
- Это все наше племя. Мы пережили трудные времена, и нас осталось мало.
Обговорив все условия и поклявшись свято их соблюдать, роботы отправились в путь. Вновь Октавус шел знакомой дорогой, и в его памяти всплывали подробности первого похода. Он пояснял своим спутникам, где столкнулся со стадом обезумевших животных, едва не растоптавших его, где переждал опасность, показал место ожесточенной схватки Ованго с быками и указал наконец на далекий холм, с которого увидел остроконечный корпус корабля.
Когда подошли к подножию холма, всех охватило возбуждение. Роботы с нетерпением ждали минуты, когда взору их откроется ослепительно сверкающая громадная машина, для которой не существует пределов и препятствий и над которой не властно время. Надеясь, что эта машина круто и бесповоротно изменит их судьбу, и в то же время невольно затаив долю сомнения, они еще ничего не знали о космосе, и им казалось, что корабль унесет их в какую-то светлую, радужную стихию, где не надо думать о насущных заботах и тяготах, где царит вечный покой и вечная радость.
И вот, едва они взошли на вершину холма, Мамбуса воскликнул в восторге:
- Корабль! Он блестит, как новый!
Диск Тохо уже клонился к закату, и корабль пламенел в алом зареве. Его корпус, казалось, был сделан из огненной меди.
- Он огромен, как скала! - произнес Янато. - И сияет ярче Тохо!
Видя великое ликование своих спутников, Ованго решили, что таинственная башня, которую они считали творением небесных богов, священна для роботов. Сами они тоже не были к ней равнодушны, но их чувства имели противоположный характер. Башня была для них воплощением непонятной силы, злой и враждебной. Благодаря яркому блеску корпуса у них укоренилось представление, что тот, кто взглянет открыто на корабль, лишится зрения. И хотя корабль царил над окрестными холмами и святилищем, они предпочитали держаться подальше от него. Лишь один раз в году, в самую темную ночь, они приходили к нему и приносили дары.
Корабль всегда оставался для них загадкой, множество легенд рассказывалось о нем. В одних говорилось, что в древние времена в башне жили люди неба, существа добрые и безвредные, но потом там поселились злые духи, и с тех пор башня стала проклятием для Ованго. Другие легенды прямо связывали роботов с башней. Будто бы те поклялись ей, а после их изгнания боги прогневались на Ованго и не позволяли смотреть на башню.