Не было никакого общего неба. Она не могла понять, почему он не замечает того, что мечтами и словами парит опять в небе одиночества. Ослепление - страшная штука. Её раздражали и он, и отсутствие у него хотя бы капли здравомыслия и конкретности. Сообразительным, увы, не был. Наверняка она никогда не встретит мужчину, который умел бы читать в женских глазах. Очень не любила, когда ей приписывали то, чего в ней никогда не было и вряд ли появится. Ивась, как всегда бывает, их обоих выдумал. Она могла отвернуться и от неба, и от него так, чтобы он не видел выражение её глаз, но не стоило себя утруждать, ведь ему необходимо только понятное, голосовое общение.
Лида должна была в конце концов пробормотать, хотя чувствовала себя очень трусливой и совсем-совсем разбитой:
- Это не ты.
- Что, прости?
Ну, совсем ничего не понимает!
- Ты не можешь остаться в моих глазах, - упрямо сказала она. - Значит, это не ты.
Он наморщил лоб. Не понмал или понимал и хмурился?
На следующий день он исчез.
- Ах ты зануда, - ворчала Аня. - Я уверена, что он не просто так исчез. А ну, выкладывай!
Лида с вызывающим видом всё рассказала.
- Что же, мужчина охватывает взглядом горизонт, а женщина смотрит на ладонь в зеркальце и видит только себя, - со вздохом констатировала Аня…
…Демид был абсолютно с ней согласен, но добавил бы в адрес Лиды и крепких слов. Ч-чёрт побери, ведь не она, а её бедовая подруга выяснила, что Белецкий в гостинице не проживал. До ближайших турбазы или посёлка было километров по десять и вряд ли красавчик отмеривал такие расстояния по утрам и вечерам, да ещё и в горах. Но тогда, где же он жил или, хотя бы, ночевал?
Аня не постеснялась поднять шум. Оказалось, что странные следы видел и кто-то ещё. Тогда и Лида призналась. В человеческие следы никто не поверил, а вот в то, что по окрестностям бродит медведь-шатун, вполне. Неопытный человек мог и спутать. Вызвали спасателей с собаками и охотников. Далеко от гостиницы уходить не пришлось: сразу за опушкой, у корней ёлки, под снегом нашлись аккуратно сложенные вещи Белецкого вплоть до доски. Конечно, мишка-бродяга мог скушать пана, но сложить и спрятать его вещи?..
Исследования в криминалистической лаборатории принесли ещё более неожиданный результат: вещи сноубордиста были ношеными, но никаких следов пота, волос и прочих признаков владельца не обнаружилась.
И тогда сообщили в КЧС.
- … Какие созвездия он называл созвездиями общего неба? - спросил Демид Лиду.
- И вы туда же! - сердито сказала она. - Разве меня интересовали созвездия?
История десятая
Горячо! ещё горячее!
Роберт всё ещё переживал приключение в парке.
Что же делать? С мамой разговаривал, но о самом обычном. Как прошёл день? Как было на работе или занятиях? Что слышно в мире? Ничего больше. О чувствах не говорили. Наверное, после работы и выслушивания чужих сложностей и тревог, мама хотела отдыха и отдыха без его проблем. Обычно Роберт её понимал. Если и хотел иногда рассказать о чём-то, то не хотел морочить ей голову. Привык.
Поэтому и сегодня поел, включил телевизор и сел в кресло - и заснул.
Снилась ему Жанна. Договорились пойти в кафе-мороженое. Говорили обо всём. Потом гуляли по парку и держались за руки. Роберт спросил:
- Можно тебя поцеловать?
Жанна посмотрела на него "стеклянными" глазами и отрицательно покачала головой:
- Нет, я не целую некрасивых.
И вдруг заплакал младенец. Отчаянно и пронзительно. Роберт подскочил с кресла и очумело огляделся. Плач слышался со двора. Чей-то ребёнок? Нет, это же коты! Мяукают очень похоже. Сейчас не март, но им всё равно.
Посмотрел на часы. Ещё рано, а так хочется спать. Выключил телевизор, лениво побрёл в свою комнату, кое-как разделся и крепко заснул.
Проснулся он, когда было уже очень светло. Проспал. Мама ушла рано, в пятницу у неё был утренний приём. На столе в кухне нашёл записку: "Котлеты в холодильнике. Купи хлеба". Поел, подумал о занятиях. Сегодня только лекции, можно и прогулять. Несколько минут стоял под душем, вспоминая то сон, то чудеса в парке. Черноволосая зеленоглазка была не такая, как все девушки, он ей нравился. Впервые почувствовал себя милым и симпатичным, впервые девушка хотела его любить, да что там - сама просила об этом!
Что-то стукнуло на кухне. Сначала не обратил внимания. Бывает. Звук повторился. Какое-то царапанье. В кухне явно кто-то был. Роберту стало не по себе. Кто там? Опять галлюцинации?
На цыпочках прошёл по коридорчику и осторожно заглянул в дверь. Вздрогнул. На табурете сидела рыжая кошка. Такая же, как в парке. Роберт бессмысленно пялился на неё, потом перевёл взгляд на окно. Форточка была закрыта. Но даже если бы и открыта? Как кошка попала на третий этаж? А может быть, она сидела на лестнице, и когда мама уходила, то проскочила в квартиру. Как ещё? Хитрюга!
Подошёл к кошке, взял её на руки. Не протестовала, даже начала тереться головой о его руку и мурчать. Не уговоришь! Поддерживая её одной рукой, другой открыл дверь и посадил непрошеную гостью на коврик у дверей.
- Иди домой! Иди, иди!
Кошка смотрела на него, словно пыталась его понять. Роберт закрыл дверь и покачал головой. Последних впечатлений ему хватит на неделю. Только хотел вернуться в комнату, как услышал требовательное мяуканье и царапанье по двери. Что за противная зверюга, а ещё говорят, что кошки умные. Эта - какая-то идиотка. Ну, сейчас он ей покажет, где раки зимуют! Теперь не будет нежничать.
Взял из кладовки веник и двинулся на баталию с агрессоршей. Мирные действия исчерпаны, пришло время силовых. Сердито распахнул дверь, и оружие нападения вывалилось у него из ослабевшей руки: перед ним с грустным видом стояла темноволосая зеленоглазка. Теперь уже в розовом платье. Роберт невольно оглядел площадку: кошки не было видно. Убежала?
- Что я тебе сделала плохого? Почему ты на меня сердишься?
- Я, - чуть слышно спросил он.
- Если ты обиделся, что я тогда исчезла без объяснений, то извини. Я должна была всё обдумать. Мне очень трудно.
- Я не понимаю. То есть, я не сержусь, нет, нет! - он вдруг совершенно успокоился, даже не удивлялся ничему. - Заходи, что же ты стоишь.
Вдруг сообразил, что мешает ей войти и торопливо отступил в прихожую. Девушка последовала за ним.
- Понимаешь, я скажу, - положила мягкую ладонь на его грудь, а он крепко обнял её, и долго не могли оторваться друг от друга. Роберт не думал ни о чём, только слышал её тихое не то бормотание, не то мурлыканье, было ему всё равно. И слышал его сквозь дремоту. Уснул стоя?
Разбудил его голос мамы.
- Бертик, ты не пошёл на занятия? - мама заглядывала в его комнату с удивлением и тревогой. - Ты заболел? А, - вдруг заметила, что он в постели.
- Я сейчас. Я проспал. Как-то было не по себе. И проспал.
- А потом? Спал целый день?
- Я посмотрел телевизор и опять захотел спать. Что тут такого?
- Ничего такого, я спросила и только, - ответила мама с улыбкой.
- Сейчас встану и застелю.
- Можешь не застилать, уже вечер. Ты не хотел бы о чём-нибудь поговорить?
Ну, конечно. Психолог-практик! Теперь не даст покоя.
- Нет, о чём? Я уже в порядке. Выспался. Съем бутерброд и буду заниматься.
- Ну-ну, - она тонко улыбнулась, а Роберт напряжённо прислушивался: не раздастся ли за окном…
Потом целый вечер мама охотилась на него, как на мышь. Задавала множество вроде бы вопросов. Много говорила о женщинах. Припомнила - чего обычно не любила - все свежайшие сплетни из мира кино и телевидения. И любой разговор опять сводила к женско-мужским проблемам. Настоящий детектив Коломбо, только без пса. И как можно было начать разговор о затмениях сознания и странных происшествиях? Роберт вздохнул с облегчением только в полдвенадцатого, закрывшись в своей комнате и растянувшись на постели.
Что же делать? Рассказать? Но ведь бред какой-то! Можно жить некрасивым и жить вполне нормально. Но некрасивый и чокнутый?! Это конец. Люди такое не потерпят. Лучше разобраться во всём самому. Конечно, он не слышал, чтобы кто-то вылечился сам от психоза. Но угробить мнение о себе малочисленных, друзей и мамы он успеет в любой момент. Это была такая успокоительная мысль, что Роберт повернулся к стенке и сладко уснул.
Заснул спокойно. А сон был тяжёлым. Мучили его кошмары, и, главное, не мог вздохнуть полной грудью. Открыл глаза. Лежал на спине, а на его грудь давило что-то тяжёлое и тёплое, словно средних размеров собака. И пахло, так знакомо и странно. Машинально зажёг лампу у изголовья. И тут же сухая и шершавая ладонь зажала ему рот, чтобы он не заорал.
Изо всех сил попытался вырваться, но существо крепко прижимало его к дивану и придерживало второй рукой… или лапой. Роберт с ужасом всматривался в создание, покрытое рыжим мехом. Не походило на собаку, а скорее, на человекоподобную жабу в шубке цвета осенних листьев и с двумя рядами блестящих зубов во рту.
- Молчи! - прошипело чудище, и Роберт в ответ мигнул. - Молчи и слушай. Из вежливости я представлюсь, хотя это имя для здесь. Меня зовут Мурсус, а мою сестру Мии. Но на этом любезностям конец. Я люблю свою сестру. У тебя есть сестра? Нет? Значит, не понимаешь меня, это хуже.
При этих словах Роберт вдруг понял, что от Мурсуса, как от Мии, пахло прелыми листьями, мхом и грибами, только запах был более резкий. Мужской?
- Понимаю, - прохрипел Роберт.
- Не понимаешь. Ты одиночка. А у меня много братьев и сестёр.
- Я люблю…