- Понимаю. Но не следует забывать и о главном, о репутации конторы. Еще не случалось, чтобы кто-нибудь разорвал договор с нами или был неудовлетворен нашей деятельностью. Уж не воображаешь ли ты, что они придут в восторг от этой волокиты и, захлебываясь от альтруизма, повысят нам гонорар? Мы же сейчас в самом расцвете. Ведем много выгодных дел, и мне кажется неосмотрительным, оставив их, броситься, очертя голову, в какую-то мистическую и сомнительную авантюру.
- Какая же умненькая и разумненькая будет у меня женушка. Иногда я просто удивляюсь, кажусь сам себе ребенком, которого ты баюкаешь у груди. Как это ты до сих пор не села в мое кресло, клянусь, порядка было бы больше.
- О нет, мой дорогой, каждый хорош там, где он есть, кроме того - я женщина.
- Ну и что?
- А то, любимый, что позволено Юпитеру, не дозволено быку, или, если тебе угодно…
- Каждому свое?
- Вот именно, моя радость. Ты собираешься приступить к делам бюро или продолжишь легкомысленную погоню за какими-то таинственными эфемерными призраками?
- Но ведь речь идет о Кребсе и его семье. Я обязан помочь. - Фрэнк удивленно поднял брови. - Дело архисерьезное, ему грозят большие неприятности.
- Не фарисействуй, пожалуйста. Ты никому и ничем не обязан. А если будешь вести себя как мальчишка, то последуют неприятности ничуть не меньшие, - ответила она сухо.
- Джин, любимая, ну как ты не поймешь! Мы рискуем потерять часть доходов, а отец и его близкие окажутся на грани нищеты, в безвыходном положении, они же и теперь по горло в долгах.
- Это, конечно, печально, ты поможешь им, но не забывай и о фирме, вот что я хотела сказать. Впрочем, хватит, завтра утром на свежую голову все обсудим.
- Но мне надо поработать сегодня, я должен сообщить Кребсу результаты расследований, а мне думается, они весьма обнадеживающие. Если он отправится к начальству и, ссылаясь на мои выводы, выхлопочет, скажем, дней пять форы, то, я уверен, все кончится благополучно.
- Ты ничего и никому не должен. Сегодня мы будем наслаждаться жизнью. Я позвоню и сделаю заказ в ресторан, чтобы нам доставили сюда шикарный ужин, шампанского и виски мне, а тебе плебейское пиво. Согласен?
- Согласен, - безнадежно протянул Фрэнк…
Сквозь неплотно задернутые шторы, отбрасывая колеблющиеся лучи через всю спальню, пробивалось солнце. Грег лежал, заложив за голову руки, и смотрел в потолок на люстру-фонарь. Его переполняло расслабленное блаженство.
В ванной комнате слышалось журчанье воды и голос Джин. Она весело и фальшиво напевала модный шлягер.
"Это, очевидно, и есть счастье, - улыбаясь самому себе, думал Фрэнк, - вот такая блаженная, радостная беззаботность и любовь женщины, необыкновенная, сотканная из доброты, ласки и нежности. Когда сам ты здоров, молод и нет надобности думать о том, как бы ухитриться прожить грядущий день".
Закутанная в полосатую простыню, впорхнула Джин.
- Проснулся? Извини, родной, ты так славно спал, что я не решилась будить. - Она присела на край кровати и, нагнувшись, чмокнула его в щеку. - Но мне нужно бежать. Есть одно весьма срочное дело, не ревнуй и прости меня. Ничего тут не трогай - приберу сама.
- Отбрось ты наконец дела. - Фрэнк снова хотел обнять ее.
- Не могу. Извини, пожалуйста. - Джин пересела в кресло и стала быстро одеваться. - Потом, ведь мы договорились сегодня быть вместе. Я приеду часика через два, а то и раньше.
- Хорошо, малышка. Я жду, не задерживайся.
- Ну вот и чудненько. - Джин коснулась губами его лба и выскочила в коридор. - Я скоро вернусь, не скучай. Помни - люблю! Хлопнула дверь.
Грег поднялся и направился в ванную, но взгляд его скользнул по письменному столу.
- Черт возьми! - досадливо воскликнул он и схватился за голову. - Джин забыла включить телефон!
Фрэнк бросился к аппарату, путаясь в шнуре, отыскал вилку, сунул ее в розетку и торопливо набрал номер квартиры Кребса. Ответил низкий мужской голос - он узнал комиссара Фокса.
- Мистер Фокс? - удивился Фрэнк. - Как вы оказались там?
В трубке помолчали, потом комиссар, чеканя слова, произнес:
- Сегодня ночью, мистер Грег, точнее, в пять часов утра, инспектор Кребс покончил с собой…
- Он мертв?
- Мертвей не бывает.
У Фрэнка потемнело в глазах, горло перехватила спазма, вывалившаяся из рук трубка брякнула об стол, ноги стали ватными, и он опустился на пол…
* * *
- Как же это случилось? - еле шевеля губами, спросил Фрэнк.
Вдова Кребса сидела, невидящими сухими глазами уставившись в пространство, беспомощно положив на колени худые руки, с бугорками голубоватых вен. Из-под черной прозрачной косынки выбились спутанные седые пряди. Стив-младший еще не понимал, но чувствовал беду, притулился в уголке на маленьком стульчике, притих, как мышонок, и, каждую секунду готовый разразиться плачем, испуганными глазенками, часто моргая, смотрел на бабушку.
- Вы же знаете наше положение, - тихо проговорила она. - Невестка умерла три дня назад. За содержание и похороны счет составил две тысячи, да накопилось еще пять долгу. Просрочены взносы за квартиру, нас и теперь могут вытурить на улицу хоть сейчас. Позавчера там у них - она неопределенно кивнула - опять что-то произошло, я не знаю, он никогда не делился со мной служебными событиями. Вчера поздно вечером его вызвали к начальству, долго ругали, а потом объявили об увольнении без выходного пособия и пенсии. - Она поднесла платок к глазам. - То есть выбросили как старый сапог - это мне сообщил сам мистер Фокс. А куда он пойдет, ведь ему пятьдесят девять? Я ни о чем не догадывалась, он возвратился на рассвете, я не спала, еще спросила: подогреть ли ужин? Он ответил - не стоит. Подошел к кровати Стива, долго стоял молча, гладил его по головке, потом нагнулся, поцеловал, повернулся ко мне, сказал - береги малыша и ушел к себе. Спустя несколько минут, - она поднесла платок к лицу, из глаз хлынули слезы, - раздался выстрел, громкий-громкий, боже мой.
- Успокойтесь, - Грег обнял ее вздрагивающие плечи. - Не плачьте.
Глядя на бабушку, Стив заревел, подбежал к ней и уткнулся в колени.
Фрэнк чувствовал, его бьет мелкий противный озноб. Дрожали колени. Он не мог дышать. Мышцы лица сводила судорога, стучали, клацая, зубы.
"Какой же я негодяй, господи, какой подонок. В то время когда отцу было так тяжко и одиноко, я развлекался. Господи, какой же я подлец, безвольная гнусная тряпка, дрянь. Не настоял на своем, не позвонил и, отложив все, не поспешил на помощь". Грегу хотелось рухнуть на пол, кататься по нему, разрывать рот, кусая пальцы, и выть, истошно кричать.
Он налил воды и протянул вдове стакан. Она, отпив немного, поставила его на стол.
- Как теперь быть, не представлю? Моя жизнь прожита, по как быть с ним? - Она нежно погладила малыша по волосам. - Как мог Джеймс забыть об этом? Как он мог, боже мой!
Грег приблизительно прикинул, сколько денег на счете фирмы. "Кажется, тысяч тридцать", - подумал он.
- Вот что сделаем. - Фрэнк полез в карман и достал чековую книжку. - Я выпишу чек. Вы получите деньги, заплатите все долги, внесете за похороны, а там решим, как быть дальше. Не стоит отчаиваться, надо жить хотя бы ради него. - Он взял мальчика на руки, и тот доверчиво обхватил его шею. - Положитесь на меня. - В голове мелькнула непрошеная мысль. "Один положился на тебя, мерзавца, а теперь лежит в ледяном морге с простреленной головой". Фрэнк опустил малыша на пол. Ноги подгибались, глаза застилал туман. Он подошел к столу, расплывчатыми буквами проставил в графе "к выплате" - "двадцать пять тысяч долларов" и положил чек перед миссис Кребс. - Простите меня, мама. Я пойду.
Грег сидел в машине, опустив лоб на руль, и плакал, плакал горькими слезами, проклиная себя, растравляя душу воспоминаниями. Вспомнился вечер, когда Кребс пришел к нему. Как он приободрился, уходил почти спокойным, уверенным, что ему помогут. Да. А он оказался подлой и неблагодарной сволочью, пожертвовавшей жизнью своего названого отца, которому был всем обязан, ради своих утех. Фрэнк чувствовал - вместе с презрением к себе у него появляется неосознанная ярость против Джин. "Ладно, надо взять себя в руки, так можно и с ума сойти, при чем девочка - она многого не знала, делала все, чтобы мне было хорошо, она любит меня и, вполне естественно, хотела после долгой разлуки побыть со мной, доставить мне удовольствие".
Грег поднял голову, достал платок и вытер глаза. Вместе с платком, что-то, звякнув, упало на коврик. Фрэнк нагнулся - в темноте поблескивал серебряный доллар с тремя зарубками. Тотчас его словно подбросило. "Ну, сволочи, уж вас-то я найду, все брошу, не буду ни есть, ни спать, пока не отыщу эту банду - виновницу смерти Кребса. И что бы мне ни грозило, сам лично перестреляю всех до единого, уж меня не подкупите, не надейтесь. Заплатите сполна. Подохнете, как бешеные собаки".
Он сразу стал совершенно другим, будто ярость сняла с него все эмоции. Вновь был собранным, хладнокровным и рассудительным детективом. Руки на баранке руля обрели твердость. Дыхание сделалось ровным, мозг заработал ясно и четко.
"Так, - подумал он. - Дело почти закончено, необходимо разыскать Роя Смайлса, а уж он приведет меня к исполнителям. Будем искать бывшего покойника". Грег включил зажигание и, дернув рычаг скоростей, рывком тронулся с места. Он ехал к Майку-черепу. Да, преследующий преступников обращался вновь за содействием к уголовникам.