- А зря. Они должны волновать всех людей, ибо имеют к ним самое прямое отношение. Но, коротко, вот в чем суть. Наследственная информация организмов заключена в клеточном ядре, в нитевидных структурах - хромосомах. Они состоят из небольших участков - генов, каждый из которых отвечает за передачу по наследству определенного признака: цвета волос, глаз, роста, болезней и так далее. В хромосомах заключена "запись" всех признаков. Каждая клетка человека имеет 46 хромосом, или 23 пары. Правда, в половых клетках их лишь 23. Отцовские и материнские, сливаясь, образуют также 46.
Гены могут быть сильнее и слабее. Следовательно, будут превалировать или отцовские или материнские, в которые, в свою очередь, внесли определенную информационную лепту дедушкины и бабушкины, а также прочих далеких предков, вплоть до Адама и Евы. В зависимости от целого ряда причин - их очень много, в том числе даже загрязнение окружающей среды, климат и прочее - казалось бы, совершенно неожиданно могут "просыпаться" то те, то другие гены. А соответственно и появляются у людей разные признаки, в том числе и болезни, иногда весьма тяжкие. Этим и объясняется сейчас создание контроля над врожденными аномалиями со стороны медиков и генетиков. Они стараются выявить и по возможности предупредить наследственные заболевания. Врач-генетик пытается определить, насколько ребенок унаследует недуг родителей, и иногда не рекомендует супругам иметь детей.
Изучая родословные, удалось установить, например, откуда взялась гемофилия - низкая свертываемость крови - у царевича Алексея Романова, сына самодержца всея Руси Николая II. Выяснилось - виновница английская королева Виктория. Да, да, представьте себе. Гены ее клеток носили это заболевание, но как бы "дремали" - находились словно в летаргическом сне. Может быть, не было для этого каких-то определенных условий. Августейшая особа дожила до глубокой старости. А вот ее сыну Леопольду не повезло, он скончался от гемофилии молодым. Дочери королевы Алиса и Беатриче также унаследовали злосчастные гены и, как приданое, преподнесли их прусскому и испанскому принцам, за которых вышли замуж. Дочь Алисы, Александра Федоровна, стала супругой русского царя и, разумеется, матерью его сына, передав ему ген гемофилии.
Замечу, наследственность распространяется и на внешние признаки. Так, знаменитые выступающая нижняя челюсть и отвисшая губа династии Габсбургов прослеживается от императора Максимилиана, который жил в XV веке.
- А как же быть, если нет родословной? Чего греха таить, сейчас многие не только своих пращуров, но не помнят дедушки с бабушкой? - спросил Фрэнк.
- И на него я нашел ответ в одном научном журнале, прочитав статьи некоего Роберта Смайлса - молодого физика, химика или математика, точно уже и не помню. Он предложил весьма оригинальный выход из, казалось бы, безвыходного положения. Смайлс считает, что гены новорожденных надо просто-напросто "очищать" от всей их наследственной информации, а вместо нее "записывать" другую, абсолютно лишенную каких бы то ни было пороков и даже, наоборот, обогащенную наследственностью положительной, иммунитетной. То есть дитя, еще не родившись, вроде бы уже перенесло, скажем, корь, скарлатину, ну я не знаю, какие-то другие заболевания. Ему потом не надо болеть ими, чтобы получить против них защиту. Он, правда, не сообщал в статье, как это сделать, но, как мне показалось, весьма убедительно заявил: ему известен способ и результат обнадеживающий.
- А это не имеет отношения к высказываниям какого-то чудака о том, что преступников надо не наказывать, а лечить? Удалять с их коры головного мозга какие-то там бугорки, содержащие различные пороки?
- Разумеется, нет. Речь шла о новой отрасли науки - генной инженерии, вмешательстве в тайны клеток животных и растений. Люди на свое усмотрение могут выводить необходимые их виды, заменять отдельные органы, создавать в лабораториях совершенно новые, не существующие в природе экземпляры.
Признаюсь, удивить меня нелегко, но статья потрясла. Смайлс утверждал: его исследования в области ДНК - дезоксирибонуклеиновой кислоты - язык сломаешь - и генной инженерии сулят успехи в создании человека с запрограммированными качествами, и дело это уж не такого далекого будущего. Больше того, он намекал: даже при нынешнем уровне науки и техники добился весьма обнадеживающих результатов. Мысль такова - зачем ломать голову над искусственным мозгом из миллиардов клеток для биоробота, когда он уже создан природой и требует лишь легких изменений и совершенствования: улучшения памяти, сообразительности, развития способностей, скорости восприятия информации и еще чего-то.
- И как же это представляется?
- Элементарно: ученый берет сосуд с генами особо отличающегося, допустим, красотой индивида, другой сосуд - с генами человека с завидным здоровьем и третий - с генами интеллектуала. Вводит их в яйцеклетку женщины-инкубатора или во что-то подобное ей и создает эмбрион, обладающий суммой этих качеств, причем не механической, а генной, гармонической.
- А не получится ли это слишком скучным?
- Вы имеете в виду "заказных" людей? Если их появится много, не будут ли они выглядеть стадом гениев?
- Именно, - подтвердил Фрэнк.
- Мне кажется, нет, ибо их разнообразят те небольшие слабости, о которых вы упоминали. Ну не велика беда, если сильный, как Геракл, прекрасный, как Аполлон, и мудрый, словно Хирон, молодой человек станет заикаться или ковырять пальчиком в носу. Меня настораживает не медицинский или этический вопрос, а скорее юридический.
- Юридический? Но с какой стороны? - удивился Фрэнк.
- Разумеется, с правовой. Имеем ли мы право создавать такие формы? Надо ли стремиться к управлению имунной системой таким образом, чтобы трансплантация любых качеств и органов стала повседневной практикой с учетом чуть ли не бесконечного продолжения жизни отдельных людей. Должны ли мы столь решительно вмешиваться в изменение собственного облика? Достигли ли мы того нравственного уровня, при котором это возможно? И кто, в конце концов, будет судить, каким должен быть человек будущего, а также не приведет ли это к катастрофе - мы же вступаем на территорию, экологию которой представляем весьма туманно - природа жестоко мстит, когда с ней обращаются неосмотрительно.
Вы, очевидно, помните, как в июле 1974 года одиннадцать крупнейших ученых Америки в области молекулярной биологии и генной инженерии во главе с лауреатом Нобелевской премии Джеймсом Уилсоном направили призыв к ученым мира с просьбой временно приостановить исследования в этой области, пока не будут оценены и изучены возможные отрицательные последствия. Поэтому меня очень заинтересовали мысли и эксперименты Роберта Смайлса, чувствуется также, что он весьма доброжелательно настроен по отношению к людям. Об этом хотя бы говорит его концепция на проблему старения.
Тут мне, правда, показалось - его слегка занесло, но, как говорят, все равно здорово, рассуждения если и не убеждают окончательно, то дают пищу для размышлений в положительном аспекте. Ссылаясь на огромные скрытые резервы человеческого организма, на способность приспосабливаться к тем или иным обстоятельствам, на его восстановительные процессы, обмен веществ и так далее, наконец, не регулирующий механизм, который дает различные команды: расти, развиваться, остановиться, рассасываться. Он говорит, что и здесь преуспел и открыл вроде бы способ, как этим механизмом управлять.
Вы представляете? Мы можем делать карликов и великанов. То есть я не имел в виду людей. Допустим, курицу со страуса, а крокодила с ящерицу. Можем заставить рассосаться раковую опухоль и многое другое. Своеобразна его мысль о биологическом стимулировании, восстановлении сил, или, конкретнее, о сне. Действительно, четверть жизни человек спит. Бездарно тратит столь дорогое время, отпущенное ему судьбой. Так вот, тот стимулятор, который якобы открыл Смайлс, восстанавливает силы, дает полную возможность всему организму отдохнуть, в том числе и сердцу. Да, да, не удивляйтесь. Во время этого сна под стимулятором, который продолжается всего один час, сердце работает с нагрузкой в двадцать раз меньшей. Получается - человеку не только перепадает лишних двадцать лет активной жизни, но ученый утверждает - применение биостимулятора еще и способствует продлению ее как минимум вдвое.
Смайлс, основываясь на той же генетике, говорит об управлении ее "памятью", воссоздании регенерации, которую в процессе эволюции утратили млекопитающие и, естественно, человек. Он считает: этот процесс можно восстановить, то есть заставить сработать память, заложенную в генах еще миллионы и миллионы лет назад. Действительно, чем, скажем, лучше нас ящерица, у которой отрастает оторванный хвост, или дождевой червь - если его разорвать напополам, вообще будет два новых. Он предлагает после соответствующего облучения каким-то то ли полем, то ли еще чем кусочка взятого у человека органа - сердца, легких или печени - в соответствующем растворе выращивать целый орган, как, скажем, это делают сейчас с некоторыми растениями. Причем орган берется у самого больного, а потом вставляется ему же вместо порочного, но уже молодой и абсолютно лишенный изъянов своего "прародителя".
Касаясь проблемы трансплантации органов, молодой человек заявляет, что хотя он и разработал полностью метод преодоления барьера несовместимости тканей и, разумеется, не имеет ничего против пересадки органов от людей умерших, но подчеркивает - от умерших по-настоящему.
- Странно. Разве можно умереть как-то по-другому? - удивился Фрэнк.