В приключенческо-фантастическом романе молодого прозаика Игоря Подколзина рассказывается о трагической судьбе Роберта Смайлса, открывшего новый источник энергии.
Оглавление:
Глава I. Бар "Гонолулу"
Глава II. Ноев ковчег
Глава III. Взлеты и падения
Глава IV. Детективное бюро "Гуппи"
Глава V. Эдуард Бартлет - шеф
Глава VI. Загадочная смерть
Глава VII. Инспектор полиции
Глава VIII. В логове Майка-черепа
Глава IX. Информация для размышлений
Глава X. Профессор Эдвин
Глава XI. Грег и О'Нейли
Глава XII. Ожившие тени
Глаза XIII. Крах фирмы "Гуппи"
Глава XIV. Окончание истории, рассказанной Грегом доктору Эдерсу
Художник: В. Плевин
Содержание:
Игорь Подколзин - Когда засмеется сфинкс 1
Об авторе 1
Глава I - Бар "Гонолулу" 1
Глава II - Ноев ковчег 4
Глава III - Взлеты и падения 8
Глава IV - Детективное бюро "Гуппи" 12
Глава V - Эдуард Бартлет - шеф 14
Глава VI - Загадочная смерть 18
Глава VII - Инспектор полиции 22
Глава VIII - В логове Майка-ерепа 25
Глава IX - Информация для размышлений 28
Глава X - Профессор Эдвин 31
Глава XI - Грег и О'нейли 34
Глава XII - Ожившие тени 36
Глава XIII - Крах фирмы "Гуппи" 39
Глава XIV - Окончание истории, рассказанной Грегом доктору Эдерсу 41
Игорь Подколзин
Когда засмеется сфинкс
Об авторе
Игорь Подколзин родился в Забайкалье, в городе Чите. В пятнадцать лет поступил в специальную военно-морскую школу.
После окончания Высшего военно-морского ордена Ленина Краснознаменного училища имени Фрунзе служил офицером на Тихоокеанском и Балтийском флотах.
Уволившись в запас, окончил факультет журналистики МГУ имени Ломоносова.
Его перу принадлежит более трехсот рассказов, очерков, статей, репортажей, корреспонденции, телесценариев. Игорь Подколзин - автор повестей "Всю жизнь с морем", "Трагедия у Итурупа", "Один на борту", "Свет над горизонтом", "Тайна острова Варудзима".
Глава I
Бар "Гонолулу"
Столик из белого пластика стоял в углу. Сквозь большое, во всю стену, окно - оно выходило на тихую улочку, которая вливалась в широкий прямой как стрела проспект, пересекающий город с севера на юг, - были видны двух- и трехэтажные дома, узкий, запыленный, покрытый клочками бумаги тротуар. Парило. Лучи солнца падали почти отвесно, и в вязком асфальте оставались слабые отпечатки каблуков. Пахло нефтью и пылью.
За столиком спиной к матовому с разводами стеклу, промытому до зеркального блеска, сидел человек. Неподвижный взгляд его был обращен на рекламный плакат компании туристских путешествий, призывавший посетить жемчужину Тихого океана - Гонолулу. Шоколадного цвета девушка с чуть-чуть раскосыми глазами на круглом лице, в обрамлении глянцевито-черных волос, в бикини из золотистой парчовой ткани держала в одной, изящно поднятой вверх руке гроздь бананов и ананасов, а в другой - билет на изображенный здесь же многопалубный лайнер. Позади нее ослепительно синели небо и море, зеленели перистые пальмы с лимонными, стройными и колючими стволами. Из красных полуоткрытых губ креолки, сначала тоненьким языком, затем бесплотным, словно дыхание на морозе, клубом поднималось светлое облачко, надпись на нем сулила людям все экзотические блага и земного и небесного рая за время путешествия на борту сверхсовременного красавца теплохода. Справа налево по диагонали шла светло-голубая полоса, на которой цифра 3900 обозначала расстояние от города до порта Гонолулу на далеком острове Оаху. По нежно-лиловому полю рекламы там и сям парили, распластав длинные могучие крылья, серебристые альбатросы. При взгляде на плакат казалось, что от него струится пряный аромат тропических цветов и растений и еле уловимый запах нагретой солнцем загорелой кожи девушки.
В это послеобеденное время бар почти пуст - так, пять-шесть человек, забежавших выпить чашку кофе, пива или наскоро перехватить рюмочку.
Человек глубоко вздохнул, оторвался от созерцания флоры и фауны Гавайских островов и посмотрел на высокую кружку из пузырчатого стекла. Брови его поползли вверх, словно он удивился, что она пуста. Над его головой вскинулась рука с оттопыренным большим пальцем. Почти тотчас молоденькая грациозная официантка ловко заменила пустую кружку на полную янтарным, с шапкой пены пивом.
- Спасибо, Моника. - Слегка одутловатое лицо посетителя осветилось доброй улыбкой. - Благодарю вас. Вы не обидитесь, если я задам несколько нескромный вопрос? - спросил он, приподняв голову.
- Пожалуйста, мистер Грег. - Девушка слегка присела в книксене.
- Мне известно - я прочел на объявлении у входа, - вы вечером выступаете здесь на эстраде со стриптизом. - Он немного помолчал. - А вам не бывает, извините меня ради бога, стыдно выставлять свое юное тело на обозрение ораве зажравшихся и пьяных шалопаев?
- Я уже привыкла, мистер Грег. - Официантка вспыхнула, опустила ресницы и потупила глаза. - Правда, сначала было страшновато, я стеснялась до слез, даже плакала за кулисами. Но это, конечно, не самое главное. Дело совершенно в другом.
- В чем же, Моника?
- В том, - она вскинула ресницы, и глаза ее сделались колючими, - что мне необходимо кормить больную мать и заботиться о маленьких сестренках, которых я очень люблю. У нас нет отца, он был летчиком и разбился, совершая обычный рейс, а компания отказалась выплачивать пенсию. Мне думается, то, что делаю я, лучше, чем некоторые вещи, которые позволяют себе другие мои сверстницы, - я не виню их, нет, просто из возможных зол выбирают меньшее, но уж, во всяком случае, не ради собственного удовольствия днем я вылезаю из кожи, чтобы обслужить клиентов, а ночью под звуки джаза сбрасываю платье и танцую обнаженной. Что поделаешь - человек слаб, как тростинка, и любой ветер может его сломать.
- Вы, очевидно, не догадываетесь, Моника, что сейчас процитировали первую часть высказывания французского философа Блеза Паскаля. Далее он говорит: "Да, тростинка, но тростинка… думающая". Значит, как я понял, теперь вы привыкли и не чураетесь своего занятия, добывая в поте лица хлеб насущный.
- К этому нельзя привыкнуть окончательно, и я до сих пор краснею, когда появляюсь на сцене, но простите, мистер Грег, те, кто любуется за деньги этим зрелищем, им не стыдно смотреть на голых женщин?
- Думаю, стыдно. Потому-то для подобного аттракциона и выбирают время потемнее и прочие ухищрения в виде различных световых эффектов. И пытаются алкоголем притупить голос совести, заглушить протест против свинского глумления над красотой человеческого тела, над одним из величайших творений природы.
- Может быть, вы и правы, я никогда не задумывалась над этим. Кроме того, мне не дано право осуждать людей и их поступки.
- Вы умница и философ, Моника, и мыслите трезво, если это слово применимо в данной ситуации. Вы окончили колледж?
- Да. Собиралась в университет, изучать медицину, но там необходимо платить, а у нас не было денег даже на еду. Извините, мне нужно работать, уже зовут. - Она снова присела в книксене.
- Это вы простите меня. Желаю вам счастья. Бар постепенно наполнялся посетителями. Девушка улыбнулась и, будто растаяв, скрылась за блестящей никелем стойкой, над которой, как трубки органа, стояли ряды бутылок с самыми замысловатыми наклейками.
"Бедная и мужественная девчонка, - думал мужчина. - Она барахтается в грязи, обнажается перед скотами, чтобы заработать жалкие гроши и прокормить семью. И странное дело - ухитряется оставаться девственно чистой и незапятнанной, как озерная лилия".
На потолке широкие опахала, словно стрельчатые листья пальм, перемешивали напоенный запахом пива, духов и табачного дыма воздух.
Человек поднял бокал, в нем искрилась пена, сделал несколько больших глотков и опять уставился на кофейную креолку.