- Вечно цитирует этот трижды проклятый девиз Межпланетной почты: "Помешать нашим космическим полетам…" - Джимми задохнулся от бессильной ярости.
- Да, - подхватил Рой. - А сам вместо того, чтобы делать мужскую работу, протирает стулья в конторе, будь он неладен!
- Ладно, через два часа мы выйдем из дефлекгорной зоны. Затем еще три недели - и мы на Венере. - Джимми чихнул.
- Скорей бы! - простуженным голосом откликнулся Рой. - Ни за что больше не суну нос в космос, только последний раз - чтобы добраться домой, на Землю. А затем поселюсь где-нибудь в Центральной Америке и займусь разведением бананов. Там хоть тепло.
- Нас могут не выпустить с Венеры после расправы, которую мы учиним над Маккатченом.
- Ты прав. Но это не беда. На Венере еще теплее, чем в Центральной Америке, а мне ничего больше не нужно.
- Нам вообще ничто не грозит, - Джимми снова чихнул." По венерианским законам самое большое наказание за убийство - пожизненное заключение. Нормальная, теплая, сухая мера на весь остаток жизни. Что еще нужно человеку?
Секундная стрелка хронометра делала круг за кругом: время шло. Рой держал наготове руки, выжидая мгновения, когда можно будет наконец сбросить хвостовые ракеты и позволить "Гелиосу" вырваться из этой кошмарной дефлекторной зоны.
И вот она, команда, взволнованно выкрикнутая Тэрнером:
- Пошел! Пуск!
Грохотнули ракеты. "Гелиос" пронизала дрожь. Отброшенные назад, втиснутые в свои кресла Джимми и Рой почувствовали себя счастливыми. Теперь до встречи с Солнцем, с его живительным сиянием, с благословенной жарой оставались минуты.
Эго произошло даже быстрее, чем они ожидали: яркая вспышка света, а затем короткий треск, щелчок - и обращенные к Солнцу иллюминаторы закрылись.
- Гляди! - воскликнул Рой. - Звезды! Конец всем мучениям! Ну, старина, будем подниматься опять,- восторженно сообщил он термометру и поплотнее завернулся в одеяла, так как на корабле еще царил холод.
Фрэнк Маккатчен сидел у себя в венерианском отделении Межпланетного почтового ведомства вместе с седовласым Зебулоном Смитом, изобретателем дефлекторного поля. Говорил один Смит:
- Но право же, мистер Маккатчен, мне очень важно знать, как вело себя мое поле. Они ведь уже, конечно, информировали вас обо всем по радио.
Маккатчен в глубокой задумчивости раскурил одну из своих знаменитых сигар.
- То-то и оно, что нет, дорогой мой мистер Смит, - сказал он. - Как только они достаточно удалились от Солнца, чтобы радиосвязь с ними стала возможна, я начал запрашивать их о действии поля. Они попросту не отвечают. Единственное, что они сообщили, - выбрались из него живьем. А больше ничего!
Зебулон Смит разочарованно вздохнул.
- Не странно ли? Нет ли здесь некоторого, я бы сказал, нарушения субординации? Я полагал, им приказано подробно отразить в отчетах все, касающееся нового маршрута.
- Так и есть. Но эти двое - мои лучшие пилоты, асы из асов. И оба они с характерами. Ничего не поделаешь. К тому же я обманом вовлек их в эту затею, весьма, как вы знаете, рискованную. И теперь я склонен проявить снисходительность.
- Ну что ж, придется мне, видно, подождать.
- О, недолго, - заверил Маккатчен. - Они прилетают сегодня, и я обещаю передать вам всю информацию, как только они мне ее доставят. В сущности, то, что они благополучно провели две недели в двадцати миллионах миль от Солнца, само по себе доказывает успех вашего изобретения. Вы должны быть довольны.
Едва Смит ушел, как секретарша Маккатчена встревоженно доложила:
- С пилотами "Гелиоса" что-то неладно, мистер Макшчен. Майор Вэйд только что передал из Паллас-Сити, где они сели, что они отказались присутствовать на организованном в их честь торжестве и потребовали немедленно дать им ракету для полета сюда, ничего при этом майору не объяснив. А когда он попытался задержать их, они сделались весьма агрессивными.
Маккатчен лишь мельком взглянул на составленную секретаршей докладную.
- Гм! Они чертовски несдержанны. Ладно, как только явятся - пошлите их ко мне. Я вышибу из них дурь!
Часа через три двое непокорных пилотов сами напомнили ему о себе. Он услышал доносившиеся из приемной низкие сердитые голоса, затем возмущенные протесты секретарши - и туг же дверь распахнулась: в кабинет ворвались Джимми Тэрнер и Рой Снид. Последний решительно закрыл дверь и прислонился к ней спиной.
- Не пускай никого, пока я не кончу, - сказал ему Джимми.
- Будь спокоен, сюда никто не войдет, - мрачно пообедал Рой. - Но не забудь оставить что-нибудь и для меня.
Маккатчен не подавал голоса, пока не увидел, как Тэрнер засучивает рукава. Тут он решил, что пора кончать комедию.
- Привет, ребята, - произнес он с совершенно не свойственной ему сердечностью. - Рад снова видеть вас. Садитесь.
Джимми проигнорировал предложение.
- Не хотите ли сказать еще что-нибудь, прежде чем я приступлю к делу? - Он резко скрипнул зубами.
- Ну, раз на то пошло, я хотел бы спросить, что это все значит. Может быть, дефлектор оказался слаб и вам пришлось в дороге попотеть?
Рой громко засопел, а Джимми окинул Маккатчена холодным взглядом и спросил:
- Прежде всего, что это вам вздумалось так подло морочить нас?
Брови Маккатчена удивленно поползли кверху.
- Вы имеете в виду мою маленькую ложь? Господи, какие пустяки! Обычный деловой прием. Я ежедневно делаю куда худшие вещи, и люди считают это нормой. Да и что вы на этом потеряли?
- Расскажи ему о нашем "увеселительном рейсе", Джимми, - потребовал Рой.
- Именно это я и собираюсь сделать. - И Джимми, придав своему лицу страдальческое выражение, повернулся к Маккатчену. - Сначала мы мучились из-за адской жары - она дошла до ста пятидесяти градусов, но тут мы не в претензии: мы знали, чего ждать на полпути между Меркурием и Солнцем. Непредвиденное ожидало нас в зоне действия этого вашего поля. Теплоотдача происходила не по градусу в сутки, как нам говорили в летном училище. - Он дал себе передышку, чтобы вставить несколько только что пришедших ему в голову бранных слов, после чего продолжал: - За три дня температура снизилась на пятьдесят градусов, за неделю дошла до точки замерзания, а следующую неделю - долгих семь дней - мы погибали от холода. В последний день ртуть в термометре замерзла!
У него от гнева сорвался голос. Рой в приступе жалости к самому себе чуть не всхлипнул. Маккатчен оставался невозмутим.
- Мороз все крепчал, - снова заговорил Джимми, - а у нас не было ни отопления, ни даже теплой одежды. Нам приходилось растапливать воду и пищу. Мы совершенно закоченели, мы не в силах были пошевельнуться. Это был, говорю я вам, сущий ад, только в перевернутом виде. - Он замолчал: ему не хватало слов.
Теперь начал высказываться Рой:
- В двадцати миллионах миль от Солнца я отморозил уши. Повторяю: отморозил! - Он угрожающе потряс кулаком под носом у Маккатчена. - А все из-за вас. Вы нас в это втравили! Замерзая, мы поклялись, что вы свое получите, и мы сдержим клятву! Давай, Джимми, начинай! Мы и так потеряли достаточно времени.
- Погодите, ребята, - заговорил наконец Маккатчен. - Я хочу понять. Значит, поле так здорово действует? Оно не только не пропускает радиации извне, но и поглощает имеющееся тепло?
Джимми только утвердительно что-то промычал.
- И из-за этого вы целую неделю мерзли?
Мычание повторилось.
И туг произошло нечто в высшей степени странное, прямо-таки невероятное: Маккатчен, Старая Кислятина, человек, "лишенный мускулов смеха", улыбнулся. Да, он показал в улыбке зубы! Больше того, он улыбался все шире и шире, а затем у него вырвался скрипучий смешок. Хотя вначале дело с непривычки шло туго, но понемногу смешки стали звучать все громче, пока не перешли наконец в полноценный смех, а тот - уже в рев. Маккатчен один раз в жизни вознаграждал себя за свою вечную кислую угрюмость.
Тряслись стены, дребезжали оконные стекла, а гомерический хохот все не утихал. Рой и Джимми стояли, разинув рты. Изумленный бухгалтер в отчаянном приступе храбрости сунулся в кабинет - да так и застыл. Другие сотрудники столпились за дверью и благоговейным шепотом обсуждали небывалое событие. Маккатчен смеялся!
Генеральный директор долго не мог успокоиться. Но наконец хохот его, завершившись финальным пароксизмом мелких смешков, умолк, и багровое от непривычного напряжения лицо обратилось к асам Межпланетной почты, чей гнев давно уже сменился изумлением.
- Ребята, - Маккатчен все еще ухмылялся, словно заводная игрушка, - это лучшая в моей жизни шутка. Вы получите по два оклада каждый. - После смеха у него началась икота.
Асов его щедрость не тронула. Джимми сердито спросил:
- Что вас так рассмешило? Лично я не вижу причин для смеха.
- Послушайте, ребята, перед моим вылетом на Венеру я дал каждому из вас несколько листков с отпечатанными инструкциями. Что вы с ними сделали?
Возникло короткое замешательство.
- Не знаю, - буркнул Рой. - Я свои куда-то сунул.
- А я в свои не заглянул, просто забыл о них. - Джимми почувствовал себя неловко.
- Видите! - торжествовал Маккатчен. - Вы пострадали из-за собственной глупости.
- Как это? - удивился Джимми. - Майор Вэйд сообщил нам все необходимое о корабле. К тому же от вас мы едва ли можем узнать что-нибудь новое в этой области.