- Я же извинился. Кроме того, я застрял, уже выйдя из конторы.
- Да?
Карев ответил не сразу, думая, сказать ли Афине о жабе, рискуя, что она еще больше рассердится. Моногамные супружества были редкостью в обществе, в котором количество женщин на выданье относительно числа мужчин, не принявших еще лекарства, обеспечивающего бессмертие, и сохранивших потенцию, составляло восемь к одному. После подписания обязательства, что в течение нескольких лет он не закрепится, он должен был вступить в полигамную супружескую связь, которая, благодаря суммированию приданых, обеспечит ему состояние. Один из неписанных законов, по которым строилась его жизнь с Афиной, гласил, что она свободна от оказывания ему покорности и благодарности, а когда хочет устроить скандал, всегда делает это с настоящей яростью. Желая любой ценой избежать ссоры, Карев солгал, сказав об аварии рядом с въездом в метро.
- Кто-нибудь погиб? - мрачно спросила Афина, расставляя пепельницы.
- Нет, авария была не слишком серьезной. Только на какое-то время заблокировала дорогу, - ответил он, пошел на кухню и налил себе стакан обогащенного молока. - Сегодня много гостей?
- Больше десятка.
- Я кого-нибудь знаю?
- Не глупи, Вилли, ведь ты знаешь их всех.
- Значит, придет и Мэй со своим новым бычком?
Афина с громким стуком поставила последнюю пепельницу.
- А кто, если не ты, всегда критикует людей, что они старомодны и банальны?
- В самом деле? - удивился Карев и хлебнул молока. - В таком случае, я не должен их критиковать, потому что никоим образом не могу привыкнуть к виду все новых тринадцатилетних подростков, которые, ничуть не стесняясь, совокупляются с Мэй на самой середине моей комнаты.
- А может, ты сам хочешь ее? Она пойдет за тобой, только помани пальцем.
- Доволно, - прервал он жену. Когда она проходила мимо, он схватил ее и привлек к себе, обнаружив, что под переливающимся блеском светового ожерелья на ней ничего нет. - А что ты сделаешь, если испортится электричество?
- Думаю, что как-нибудь сумею обогреться, - ответила она, неожиданно прильнув к нему всем телом.
- Не сомневаюсь, - сказал Карев, задохнувшись на мгновение. - Я не позволю, чтобы ты постарела хотя бы на один день. Это недопустимо.
- Ты хочешь меня убить? - пошутила она, но он почувствовал, что ее стройное тело напрягалось под его руками.
- Нет. Я уже заказал в Фарме уколы для нас Наверняка получу лучшие, со скидкой, поскольку, как ты знаешь, работаю для…
Афина вырвалась из его объятий.
- Я не изменила своего решения, Вилл, - сказала она. - Я не собираюсь этого делать и смотреть, как ты стареешь и стареешь…
- Не беспокойся, дорогая, мы сделаем это одновременно. Если хочешь, я буду первым.
- О!
Серые глаза Афины потемнели от раздирающих ее сомнений. Он понял, что жена мысленно унеслась в будущее и задает себе вопрос, ответ на который оба они знали слишком хорошо… Что происходит с прекрасным сном о любви, когда любимый становится импотентом? Как долго продлится связь душ после атрофии яичников?..
- Это уже решено? - спросила она.
- Да, - он заметил ее внезапную бледность и почувствовал угрызения совести, что так неловко задел эту тему. - Но беспокоиться нечего. Форма изобрела новый биостат, и я буду первым, кто его получит.
- Новый биостат?
- Да, средство, благодаря которому мужчина остается вполне исправен.
Нанесенный наотмашь удар был совершенно неожиданным и попал прямо по губам.
- Что ты…
- Я предупреждала, что тебя ждет, если ты еще раз решишься на такой разговор. - Афина смотрела на него с отвращением, дрожащее веко почти полностью закрыло левый глаз. - Пусти меня, Вилли.
На распухших губах Карев почувствовал вкус крови. - Что тебе взбрело в голову?
- А тебе? На твоей совести уже многое, Вилл. Однажды ты пробовал убедить меня сделать укол, когда я принимала иллюзоген, в другой раз привел сюда мою мать, чтобы она тебе помогла. Еще никогда ты не брался за дело так неловко. Вбей себе в голову, что я не сделаю себе укола, пока его не сделаешь ты.
- Но это никакая не хитрость! Действительно изобрели… Она прервала его проклятием, обрушившимся на него, как еще один удар, и отошла. Чтобы сдержать бушующую в нем мрачную ярость, он заставил напрячься все свои мышцы.
- Афина, разве так должно выглядеть моногамное супружество? - спросил он.
- Именно так! - ответила она с нескрываемой злостью. - Можешь мне верить или нет, но именно так оно и выглядит. Такое супружество - это нечто большее, чем господин муж с заросшим лицом и сачком, говорящий: "Охотно бы вас обслужил, девушки, но - увы! - дано слово, жена ждет, и я должен блюсти верность!" Что и говорить, эта роль доставляет тебе большое удовольствие, но…
- Ну-ну, давай дальше, - сказал он. - Раз уж въехала в этот туннель, то езжай до конца.
- Супружество вроде нашего в самой своей основе опирается на безграничное доверие, а ты даже не знаешь, что значит это слово. Ты тянул с закреплением до тех пор, пока не вступил в возраст, грозящий тромбами, ибо уверен, что я не смогла бы жить, перестань ты три или четыре раза в неделю спать со мной. Ты так уверен в этом, что заложил бы голову.
Карев окаменел.
- Еще никогда я не слышал такого тенденциозного…
- Я права или нет? - прервала она его.
Он вдруг закрыл рот. Вспышка Афины являла собой смесь злости, страха и характерных для нее устаревших взглядов на связи между людьми. Однако это не меняло того факта, что все сказанное ею - в том числе и о нем - полностью соответствовало истине. Именно в эту минуту при огромной любви он почувствовал к ней и ненависть. Одним глотком он допил молоко, смутно надеясь, что содержащаяся в нем известь успокоит его нервы. Его вовсе не удивляло, что в нем по-прежнему клокочет гнев. Только Афина могла превратить минуты, которые должны были стать лучшими в их жизни, в очередной испорченный вечер, в очередной фильм из горьких, регулярно повторяющихся эпизодов. Это выглядело так, словно их взаимное воздействие друг на друга создавало нестабильное магнитное поле, полюса которого иногда менялись на противоположные, поскольку иначе уничтожили бы их обоих.
- Послушай, - в отчаянии обратился он к ней. - Мы должны поговорить об этом.
- Пожалуйста, говори, если хочешь, но я не обязана этого выслушивать, - ответила Афина, приторно улыбаясь. - Помоги мне немного. Достань те новые самоохлаждающиеся стаканы, которые я купила на прошлой неделе.
- Раньше или позже это открытие должно было совершиться. Подумай, сколько усилий вложено в эти исследования за последние двести лет.
Афина кивнула.
- И, как оказалось, стоило, - ответила она. - Подумай только, нам никогда больше не придется возиться с кубиками льда.
- Я говорю об этом новом средстве Фармы, - настойчиво повторил он, огорченный тем, что Афина напускает на себя беззаботный вид, который свидетельствовал о ее разыгравшемся упрямстве. - Афина, это средство действительно существует.
- Принеси еще закуски.
- Ты наглая, глупая, отвратительная ведьма, - заявил он.
- Ты не лучше, - ответила она, подталкивая его в сторону кухни. - Вилл, я просила принести стаканы.
- Ты хочешь стаканы? - поддавшись детскому капризу, Карев дрожал от возмущения. Он пошел на кухню, вынул ледяной самоохлаждающийся стакан и рванулся обратно. Афина задумчиво осматривала свои приготовления. Карев пробил стаканом играющий всеми цветами радуги ее наряд, сильно сжал ее за талию и почувствовал резкую судорогу напрягшихся мышц. Афина вывернулась, стакан покатился по полу, и в этот момент вошел первый из приглашенных гостей.
- Отличная забава, - сказала с порога Гермина Снедден. - Можно проиграть с вами?
- В это могут играть только супружеские пары, - тихо ответила Афина, пронзая взглядом Карева. - Но ты входи и выпей чего-нибудь.
- Меня не нужно уговаривать.
Среди бессмертных почти не встречались люди полные - это обеспечивало неизменность образцов воспроизводимых клеток - но у Гермины всегда была величественная фигура. Подняв руки почти до уровня плеч, она проплыла через комнату и, таща за собой пурпурный шелк, добралась до бара. Разглядывая завораживающую коллекцию бутылок, она что-то вынула из сумки и поставила на стойку.
- Да, да, выпей чего-нибудь, Гермина, - сказал Карев. Он зашел за стойку и едва не застонал, увидев проектор трехмерных картин. Похоже, сейчас начнется игра в "цитаты". - А может, тебе хватит духовной пищи?
- Я одета в красное, значит, дай мне выпить чего-нибудь красного, - игриво попросила она. - Все равно, чего.
- Хорошо.
Всем своим видом выказывая равнодушие, Карев выбрал какую-то неопределенную, подозрительную бутылку, память о давно забытом отпуске, и налил ей полный стакан.
- Что тут у вас было, Вилл? - спросила Гермина, наклоняясь над стойкой.
- А кто говорит, что что-то было?
- Но я же вижу. Твое красивое лицо выглядит сегодня, как гранитная скульптура. В тебе есть что-то от Озимандия.
Вот и началось, подумал Карев и вздохнул. Друзья Афины много читали и поэтому обожали эту игру в цитаты. Он подозревал, что в разговоре с ним они из кожи лезут, чтобы набить его литературными ассоциациями. Карев, который в жизни не дочитал до конца ни одной книги, понятия не имел, кто такой этот Озимандий.
- Озимандия я делаю сознательно, - ответил он. - Прости, я на минутку. - Он подошел к Афине. - Выйдем в кухню, поговорим, пока не пришли остальные гости.
- Вилл, нам на это не хватит времени ни сегодня, ни в любой другой вечер, - заверила она его. - А теперь держись от меня подальше.