6.
Белесая бездна без конца и края, ни одного ориентира не видно, сплошной туман, кое-где распадающийся на клочки и струи, расступавшийся пузырем и тут же расползающийся пеленой.
Лед под ногами, то бугристый и волнистый, как стиральная доска, серый, запыленный, с вкраплениями мелких и крупных булыжников, то удивительно белый, ровный и гладкий, как каток.
И странные звуки, то и дело прилетающие из тумана: серии гулов и отголосков разного тембра, щелчки, свист, скрежет, бульканье, шипение пара, удары, сотрясающие почву, вызывающие недолгое глухое эхо.
Они стояли втроем - Миша Жуков остался на борту - на синеватой пластине льда и озирались по сторонам, жадно всматриваясь в туман и вслушиваясь в долетавшие со всех сторон звуки. Молчали, ожидая появления из тумана неких чудовищ, издающих рев и гул. Но шумы продолжали доноситься отовсюду, а чудовищ все не было, вокруг завивались спиралями белесые струи тумана и ничего кроме.
- Парилка… - пробормотал Абдулов.
Никто ему не возразил. Атмосфера Плутона и в самом деле на восемьдесят процентов состояла из водяного пара, хотя при этом температура приповерхностного слоя этого, с позволения сказать, воздуха не превышала минус двенадцати градусов по Цельсию.
"Амур" не подвел.
Посадка прошла удачно, несмотря на переживания бортинженера и опасения экипажа по поводу "ныряния в омут с непредсказуемыми последствиями". Корабль вел себя практически идеально, совсем не так, как те ракетные корабли, которыми командовал Молодцов до этого полета.
Сели они примерно в десяти километрах от "снежинки", в центре которой разместился американский шаттл, до сих пор не подающий признаков жизни. В том смысле, что он не отвечал на радиозапросы, хотя, судя по тепловому излучению и электромагнитному фону, был в исправном состоянии. Единственное, что настораживало: по анализу Бати выходило, что весь он покрыт сверху тонкой корочкой льда и изморози. А такое могло случиться лишь в одном случае: если на его борту не было людей, которые должны были контролировать состояние шаттла и включать время от времени системы внешней очистки корабля.
- Как там погода? - прилетел по рации голос Миши Жукова.
- Нормально, - очнулся Денис, - отправляемся в путь. Будь повнимательнее, если произойдет что-то непредвиденное, ори благим матом.
- Можно и просто матом, - добавил Абдулов со смешком. - Мы поймем.
- Идем уступом, - сказал Денис, унимая поднявшееся в душе волнение. - Первым я, замыкающим ты, Слава. Не забывай оглядываться. Мало ли что или кто появится. Вдруг здесь водятся злые крокодилы.
- Вряд ли, - меланхолично заметил Феликс Эдуардович Глинич, поглядывающий на экранчик органайзера, который поддерживал связь с исследовательским комплексом корабля. - Батя ничего опасного не видит в радиусе десяти километров. Докладывает о гейзерах и каких-то стенах.
- Что еще за стены?
- Локатор фиксирует стены, возможно - это ледяные образования, скалы.
- Где это?
- Да везде, ближайшая всего в километре от нас. Можем подойти посмотреть.
- Нам не стены нужны, а как раз наоборот - проходы между ними. Миша, ты видишь стены?
- Вижу, они действительно повсюду.
- А где же те "снежинки", что мы видели сверху? - поинтересовался Абдулов.
- Вот эти стены и образуют "снежинки", - сказал Глинич. - Точнее, мы с плоскости видим "снежинки" как изломы стен.
- Поехали, - решительно сказал Денис, делая шаг… и взлетел над ледяным бугром на полметра; сила тяжести на Плутоне была в десять раз меньше, чем на Земле.
- Оп-ля! - сделал такой же шаг-прыжок Абдулов. - Здорово! Однако так мы далеко не уйдем.
- Включаем "кузнечики". Держитесь в пределах прямой видимости.
"Кузнечиками" космонавты называли электроионные движки, встроенные в наспинные ранцы скафандров, которые использовались для перемещения в открытом пространстве. Однако слабая сила тяжести на Плутоне позволяла использовать "кузнечики" и здесь.
Поднялись над ледяной бугристой поверхностью на два метра, медленно двинулись в туман, определив направление - на массив металла в десяти километрах, представляющий собой американский шаттл "Калифорния".
У Дениса снова сильно забилось сердце, участилось дыхание - в преддверии встречи с Кэтрин (дай Бог, чтобы она была жива!), что отметил и медицинский анализатор скафандра, проговорив заботливым женским голосом:
- Рекомендую успокоительные процедуры, полный покой, расслабление. Думайте о приятном. Для релаксации советую принять эуфан.
- Спасибо, - буркнул Денис, на мгновение отключив рацию, - я обойдусь.
Корпус "Амура" скрылся за пеленой тумана. Отряд окунулся в бело-голубоватое ничто без дна и границ, глазу не за что было зацепиться в этом пространстве, и лишь тепловизоры, изображение которых проецировалось на лицевую пластину шлема, помогали различать провалы и твердые предметы, возникавшие на пути в двадцати - тридцати метрах.
По-прежнему из глубин белесого ничто, скрывающего ледяной ландшафт Плутона, доносились необычные звуки, и по-прежнему американский шаттл "Калифорния" не откликался на радиовызовы, будя у экипажа "Амура" мрачные предположения.
В белой мгле появилась более плотная тень, отвердела, превратилась в снежно-ледяной конус, издающий басовитое бульканье, будто в гигантской бочке кипела вода. Высота конуса, судя по оценке скафандровых компьютеров, достигала тридцати метров, диаметр - около сотни.
- Можно я посмотрю, что это такое? - спросил Глинич, не скрывая своей профессиональной заинтересованности.
- У нас мало времени на исследования, - пробурчал Денис, сам испытывая желание посмотреть на конус сверху; энергозапас скафандра был рассчитан всего на двое суток непрерывной работы, и сколько времени понадобится на изучение обстановки вокруг "Калифорнии", никто сказать не мог.
- Я мигом.
Феликс Эдуардович взмыл вверх, растаял в струях белесой пелены. Через полминуты в наушниках раций Дениса и Абдулова раздался его хрипловатый голос:
- Это дыра, ледяной вулкан, точнее - водяной. Из него идет пар. Может быть, я вернусь за датчиками и химанализатором? Надо бы установить здесь парочку.
- В другой раз. Возвращайся.
- Такая интересная дырка… я спущусь в нее на пару метров… - Голос Глинича ослабел, потерялся в треске эфира.
Лед под ногами космонавтов вздрогнул, откуда-то из недр донесся низкий прерывистый гул.
- Уходи оттуда к чертовой матери! - рявкнул Денис. - Феликс Эдуардович, быстро назад!
Еще один удар-толчок едва не сбил разведчиков с ног. Они вынуждены были включить "кузнечики", поднялись над содрогающейся бугристой равниной на несколько метров.
- …я понял, - выплыл из шумов эфира голос планетолога. - Это действительно гейзер, сейчас он сработает.
Вверху сгустилась тень, превратилась в размытое пятно, затем в искаженную туманными струями фигуру человека в скафандре.
- Феликс, какого дья… - Денис не договорил.
С оглушительным шипением и клокотанием из отверстия конуса вверху вырвался столб пара, а за ним - трасса водяных капель, каждая размером с земной корабль. Воздух вокруг плутонианского гейзера заходил ходуном, бросая висящих космонавтов из стороны в сторону. Совсем рядом на равнину упала огромная водяная капля, едва не похоронив их под собой.
- Сматываемся! - бросил Денис, устремляясь прочь от проснувшегося вулкана.
Один за другим они понеслись в туман, однако вскоре вынуждены были остановиться, наткнувшись на ледяную стену. В этот момент сверху на них посыпалась водяная пыль, превращаясь в град величиной с кулак человека, и закончилась эта водно-ледяная феерия густым снегопадом. Снежинки тоже были крупными, величиной с ладонь, и объемными, фестончатыми, ажурными, очень красивыми.
Пришлось пережидать, когда закончится снегопад.
- Что там у вас? - донесся далекий голос Жукова. - Я вижу красивый фонтан высотой в десять километров. Странный фонтан. Такое впечатление, что…
- Ну?
- Сейчас с Батей посоветуюсь. - Пауза. - И он тоже подтверждает. Такое впечатление, что вода бьет не куда попало, а целенаправленно, порциями. Во всяком случае, струя накрыла прямое солнечное восхождение, образуя цепочку валов… - Еще одна пауза. - Знаете, что получилось?
- Могу предположить, - отозвался Глинич. - Струя воды рисует "снежинки".
- Точно! Очень похоже! Мы видели скопище таких "снежинок" с орбиты, только эти грубее.
- Разве тебе оттуда видно? - засомневался Абдулов.
- Батя проанализировал картинку с локатора и дал изображение. Я вам точно говорю - "снежинки".
Денис посмотрел на висевшего в трех метрах от него на струе плазмы Глинича.
- Феликс Эдуардович, чтоб это было в последний раз. А если бы струя воды вырвалась в тот момент, когда ты был внутри? В лепешку бы расшибла!
- Она вообще всех нас могла замочить, - философски заметил планетолог, помолчал и добавил: - И у меня есть подозрение…
- Договаривай.
- Больно ровный конус у этого вулкана. А внутри вообще идеально круглая труба…
- Что ты хочешь этим сказать?
- Природа такие идеальные формы не реализует, она принципиально фрактальна.
- Так что же, по-твоему, этот конус сделали плутониане, что ли? - хмыкнул Абдулов.