- Так весь дом уже знает! - лучезарно улыбнулась Андреевна. - Ну, ты про скамеечку-то подумай пока, я не тороплю, а вот еще дело, может, для тебя попроще… - Андреевна воровато оглянулась, жестом попросила меня нагнуть голову и зашептала в ухо: - В сороковой квартире у нас живут армян с армянкой и младенец ихний. Армян шофером работает, а армянка медсестрой в нашей поликлинике. А кажную ночь там у них по полу - стуки. Туту-ту-бух! Туту-ту-бух! И я говорю точно: завод там у них, и варят они этот… иксоген!
- Это вам в милицию надо, - строго сказал я.
- Ходила! - замахала руками Андреевна. - Не слушают! Вот если б ты глянул насквозь, а?
- Да не умею я насквозь глядеть! - возмутился я.
- Тс-с-с! - Андреевна заговорщицки мне подмигнула. - Полная тайна!
И я сдался.
- Кстати, Ольга Андреевна, а кто подо мной живет?
- Ковальчук, - отрапортовала Андреевна. - Только она в Рязани у сестры. А в квартиру ходит ейная внучка пылесосить. А что?
- Не нравится мне эта квартирка, - вздохнул я.
- Наркоманы, - кивнула Андреевна. - Известное дело. - Она вдруг подобралась. - А что? Опять они там собрались?!
- Угу, - кивнул я, чувствуя себя то ли разведчиком, то ли предателем.
- Батюшки! - охнула Андреевна и приложила руку к сердцу. - Пойду приму меры и валидол.
Андреевна ушла, а я потушил свет, запер дверь и вернулся на кухню. Гейтса нигде не было. Я налил рюмку и сел.
- Гейтс! За что мы пили? Ау?
Гейтс тут же выпрыгнул из-под стола, вскочил на табуретку передо мной и облизнулся.
- За что мы пили, спрашиваю? Отвечать!
- Помина-а-али! - ответил Гейтс, зевнув во всю пасть.
У него получилось, скорее, "поми-мяу", но я расслышал.
- Поминали… - кивнул я. - Поминали, чего я лишился. Ну, значит, теперь праздновать будем, что я нашел… А что я нашел, Гейтс? Профессию экстрасенса? Создадим с Андреевной следственную бригаду. Буду следить за соседями и подглядывать за наркоманами. Или вон генерал предлагал - стены просматривать, прежде чем сверлить. Тоже работа. Ну, - я поднял рюмку, - здравствуй, профессия экстрасенса!
Закусив последним кусочком сыра, я встал и подошел к окну. Ночной город светился ровным белым шумом. Шумом, который за эти четыре дня уже пропитал меня насквозь и вызывал лишь приливы тошноты. Или это водка? Я налил еще рюмку.
- За шум? - спросил Гейтс.
- За шум, - кивнул я. - Разноцветный шум днем и ночью, от которого нет покоя. Здравствуй, шум!
- Закусывай, закусывай, - Гейтс кивнул на хлеб.
- Да ну его, горло дерет, - поморщился я.
- А ты в воде размочи, - посоветовал Гейтс.
Я отвинтил кран и подержал хлеб под струей воды. И налил еще рюмку.
- За что, Гейтс?
- За деньги, - предложил Гейтс.
- Что-о-о? - обалдел я. - Какие деньги, милый?
- Ну, - Гейтс задрал лапу и начал выкусывать что-то в шерсти. - Ты вон сколько денег выбил. Со старой работы. За ремонт крыла.
Я долго и укоризненно смотрел на кота, но он укоризны не замечал, а продолжал выкусываться. Нужны были другие аргументы. Тогда я поставил рюмку и вышел в коридор. И вскоре вернулся, держа в руках пачку с моими сбережениями.
- Вот про это ты говорил, да? - я сунул деньги ему в морду. - Жри! Отворачиваешься? Нет, жри! Жри, гад! Не хочешь жрать? Не нужно тебе? А мне нужно?
Гейтс обиженно молчал.
- На, смотри!
Я дернул за рукоятку и распахнул оконный стеклопакет. В кухню ворвался прохладный сквозняк и заметался синими шуршащими искрами.
- Вот за это ты мне предлагал выпить, Гейтс? - Я размахнулся и швырнул пачку в окно.
Наверное, бестелесные купюры еще долго и красиво кружились в воздухе, но я-то этого не видел. И в этом тоже был особо символический смысл.
- Ну и дурак, - зевнул Гейтс и отвернулся. - А обо мне подумал? Чем меня кормить будешь?
- Мышей будешь ловить! - огрызнулся я и поднял рюмку. - За что пьем? Какие у нас еще подарочки?
Гейтс дипломатично молчал. А может, обиделся.
- Тогда я скажу. - Рюмка в моей руке подпрыгнула и плеснулась через край, я взял бутылку и долил до полной. - Выпьем за мерзости, Гейтс! За все человеческие поступки и мерзости, которые люди научились скрывать от света, но не догадались скрывать от звука! - Я сам поразился, насколько красивая и складная вышла фраза, хотя к концу уже не помнил, что было вначале, просто слова хорошо катились по инерции друг за дружкой. - Выпьем, Гейтс! За моего бывшего начальника! За соседей! За лучшего друга Кольку! - Я помолчал и добавил:
- И на Аллу бы еще поглядеть, чем она занимается по будням и вечерам, что там было с Барановым и вообще…
- Остынь, - перебил Гейтс.
- О’кей. - Я поднял рюмку. - Здравствуйте, мерзости!
Я выпил, поперхнулся и схватил кусок хлеба. Рот тут же наполнился мокрой хлебной кашей, а под ней зубы наткнулись на горбушку, все такую же стальную и черствую.
- Дурак ты, Гейтс! - возмутился я, отшвыривая горбушку в угол кухни. - Советчик, мать твою! Размочи в воде… Сам жри такой хлеб!
- С удовольствием, - кивнул Гейтс, мягко плюхнулся на пол, пошел в угол, обнюхал горбушку и вроде даже начал ее облизывать.
Я вылил из бутылки все, что оставалось, получилась отличная полная рюмка. Пить ее не очень хотелось, но куда же ее девать?
- За что последнюю пьем, Гейтс? - позвал я.
- Твоя рюмка, ты и пей, - огрызнулся Гейтс, но все-таки отвлекся от горбушки и запрыгнул на табуретку.
А на меня вдруг накатила волна пафоса и романтики.
- Знаешь, Гейтс… - начал я. - Давай выпьем эту последнюю рюмку без кривляний. Выпьем за то, чтобы хорошо видеть все, что нам положено. И никогда не видеть всего того, на что нам смотреть незачем!
- А ты умнеешь… - заметил Гейтс. - Одобряю.
И я выпил.
"Empty House"
Встал, доплелся до окна и прислонился лбом к прохладному стеклу.
- За музыку не выпили… - вздохнул я. - И музыки ведь теперь толком не послушаешь…
- Хочешь, плеер принесу? - предложил Гейтс.
- Не знаю… Наверное, хочу.
Гейтс бесшумно вышел и с грохотом вернулся. Во рту у него был один из наушников, а mp3-плеер волочился по полу.
- Спасибо… - Я поднял плеер, с трудом вставил наушники в оба уха и включил.
Сперва мне показалось, что ничего не играет, затем я услышал. По спине прополз холодок.
- Что это? - спросил я.
- Air - "Empty House", - ответил Гейтс. - Слушай, я вот что думаю. Смотри, вот сперва ты поминал все, что это ухо у тебя забрало, да?
- Угу, - кивнул я.
- А потом перечислял все гадости, которые получил взамен, да?
- Угу, - кивнул я.
- А что полезное оно тебе дает?
- Слушай, Гейтс, - поморщился я. - Задавай мне сейчас только простые вопросы, чтобы я мог это… "да" или "нет"…
- Ну, извини, - обиделся Гейтс, - что делать, если вопрос сложный? Ухо тебе что-то полезное дает?
- Нет.
- Уверен?
- Да. Я устал все время видеть то, что видеть мне не положено…
- А тогда зачем оно тебе?
Я оторвал лоб от окна и посмотрел на Гейтса. Гейтс невозмутимо вылизывался.
- То есть как? - не понял я.
- Так. - Гейтс взмахнул ушами на макушке, что, наверное, обозначало пожимание плечами. - Чик - и нет уха…
- Хорошая идея, - одобрил я.
- Бритву принести? - спросил Гейтс.
- Валяй!
То, что приволок Гейтс, было одноразовой пластиковой фитюлей с двумя лезвиями.
- И чего с ней делать? - Я недоуменно покрутил бритву в пальцах и чуть не уронил.
- Ломай ее, - посоветовал Гейтс. - Там лезвия, их надо вынуть. Да не руками, зубами ломай, зубами. Зубы тебе на что? Стой! - мяукнул он. - Дай я! Смотри, губу уже порезал. Всему тебя учить надо… Вот оно, лезвие, видишь?
- Не вижу, - покачал я головой. - Тонкое очень.
- На ощупь бери. Взял? Теперь иди в комнату. Осторожно, не падать! Прямо, поворачивай, поворачивай! Плеер падает, держи! Вот, садись на диван.
- Кровищи будет… - предположил я.
- Какая тебе разница, у тебя все равно глаз нет, - возразил Гейтс.
- Да сядь ты прямо, не вались! Музыку погромче сделай. На полную! Ага. Я орать буду, услышишь. Майку задери! Задери майку!
- И чего?
- И все. Харакири. Наискосок. Р-р-раз!
- Подожди, а… - вдруг засомневался я.
- Думай меньше! Раз - и все! - убедительно мяукнул Гейтс.
- Погоди! И я совсем без глаза… То есть без уха…
- Ну, мы же выяснили, что оно тебе не нужно? - напомнил Гейтс.
- Выяснили? - засомневался я, потому что точно не помнил, что мы выяснили.
- Точно тебе говорю. Режь!
- Ну, режь, так режь… Ой, песня кончилась, включи заново?
- Я ее закольцевал, - успокоил Гейтс. - Сейчас начнется. Вступление пропусти, и как зазвучит орган, так режь наискосок. С силой! Р-р-раз!
- Ладно, - оборвал я Гейтса, - сам разберусь, не тупой… Так… Началась… Раз, два, три…
Я сжал зубы, взмахнул лезвием и начал ждать, пока зазвучит орган. И с первым звуком я изо всей силы полосонул рывком через все пятно - от левого плеча и до того места, где у меня когда-то был аппендицит.
Чтобы описать ту боль, которая на меня навалилась, не существует слов. Хорошо, что продолжалась она недолго, да и не может такая боль длиться долго, - через секунду я потерял сознание…