Не знаю, в котором часу я уснул, но, наверное, все-таки уснул. Мне снилась Алла. Будто мы вовсе не ссорились, а вдвоем ушли с этой дачи на последнюю электричку, и ничего со мной не случилось, и вот мы сидим в обнимку на платформе, ждем электричку, а ее все нету и нету, и я зачем-то вскакиваю и говорю Алле - а это уже почему-то не Алла, а то ли Баранов, то ли Колька, - что надо пойти посмотреть, где электричка. И выхожу на рельсы, и зачем-то иду вперед по шпалам. И вдруг действительно появляется электричка, и несется прямо на меня, и светит своим прожектором так, что уже ничего не видно, кроме этого прожектора. А я как остановился, так и стою на рельсах - ноги окаменели, никуда не могу отскочить! А электричка мчится, мотор ее ревет, земля трясется и вибрирует, электричка гудит, гудит, гудит, прожектор слепит… И тут я просыпаюсь. И не сразу понимаю, что это просто под диваном валяется мобильник, пронзительно звенит прямо в мою сторону и вибрирует, катаясь по полу.
- Слушаю! - крикнул я, прижав мобильник к уху.
- Саша? - раздался издалека голос Аллы.
- Алла! - крикнул я. - Аллочка!
- Не надо слов! - твердо начала Алла. - Я звоню тебе сказать, что между нами все ко… что между… что… - И она тихо заплакала.
- Аллочка! - закричал я. - Прости меня, я - идиот. Я - кретин. Но я тебя люблю!!!
На том конце провода наступила напряженная тишина.
- Ты врешь, - прошептала Алла, всхлипнув. - И сам это знаешь…
- Нет!!! - закричал я. - Нет!
- Да, - возразила Алла. - Три месяца ты меня не хотел видеть…
- Аллочка! Я работал как проклятый без выходных! И мы все равно встречались!
- Сколько раз мы встречались за три месяца?
- Не часто. Но встречались!
- Вот. Ты даже не помнишь сколько раз, - всхлипнула Алла. - А когда у тебя наступил выходной… Первый, как ты говоришь, выходной… Вместо того, чтобы провести его со мной, ты потащил меня на какую-то дачу…
- Аллочка, но мы все учились вместе в институте! Уже десять лет, каждый год мы собираемся на Колькиной даче! Раз в год! Все! Я не мог не приехать! Как ты не понимаешь? Это мои друзья!
- Друзья, - произнесла Алла. - Друзья. Конечно. А я - домашнее животное.
- Но…
- Да. И вот на этой даче ты напиваешься как свинья! Напиваешься так, что тебя твои же друзья начинают бояться и обходить стороной! А ты хоть помнишь, какими словами ты обозвал меня?
- Не помню… - вздохнул я. - Я не хотел! Честное слово!
- Не хотел бы - не обозвал бы. И после этого ты меня бросаешь среди этой идиотской компании, которую я первый раз вижу, и убегаешь в лес! Я тебе звоню, полночи бегаю, ищу тебя по лесу…
- Ты искала меня в лесу?!
- А ты как думаешь? Ты убежал в ночь совершенно невменяемый! Да, я искала тебя, и в лесу, и на станции, и в поселке. И я, и Баранов, и Альтшифтер. А ты не отвечал на звонки!
- У меня мобильник разрядился…
- Ах, мобильник у него разрядился? Вот идет уже третий день, мобильник твой прекрасно работает, но ты и не думаешь мне даже позвонить или хотя бы ответить на мои сообщения!
- Но…
- Скажи: вот это все, все вместе взятое, у тебя называется "любовь"?
- Аллочка… Аллуша…
- Что, Саша?
- Я не мог никак с тобой связаться! Не мог!
- Что мешало?
- Я… я забыл твой номер!
- Ах, он забыл мой номер… - протянула Алла. - А мой домашний номер ты тоже забыл вместе с адресом? А мои рабочие телефоны? А емайл, номер аськи, лайв-журнал? А домашнюю страничку, которую сам когда-то мне сделал - это ты тоже забыл?
- Ты не поверишь, но, в определенном смысле - да… - пробормотал я растерянно.
- Очень хорошо, - отрезала Алла. - Прощай. Будь счастлив.
- Алла!!! - крикнул я, но в трубке уже пискнул отбой.
Я еще немного постоял, сжимая в кулаке трубку, и от отчаяния швырнул ее на диван. Но не рассчитал - мобильник подпрыгнул и грохнулся на пол, рассыпавшись. Я испуганно кинулся к нему, но он был жив - только отвалился аккумулятор. Я воткнул его обратно - мобильник работал. И где-то там, в глубине, хранился телефон Аллы. По которому я позвонить не мог. Да и не имело смысла.
Офис
Я размешал в кипятке пару ложек кофе, отломал и съел кусок сыра, затем отломал и съел кусок хлеба и запил это все бурым кипятком, напоминавшим скорее нефть, чем кофе.
И поехал в офис за последней зарплатой, а заодно - забрать с компьютера файлы. Ехать пришлось на метро, и это оказалось совершенно диким испытанием. Свернувшись в три погибели, закрыв голову руками, я пытался укрыться от света, который слепил меня. Быть может, он был не таким уж ярким, зато шел со всех сторон, множился и отражался, поэтому все вокруг казалось ослепительно-зеркальным, словно вылепленным из ртути - пол вагона, потолок, сиденья, пассажиры. Через две остановки я сломался - вылез на поверхность и поймал такси.
Но когда я приехал к офису, вспомнил, что надо купить чистых дисков, чтобы переписать все свое хозяйство с рабочего компьютера. Пришлось пешком возвращаться к метро и долго блуждать между ларьками, спрашивая, где можно купить чистые диски.
Честно говоря, я и не знал, насколько многочисленны и разнообразны бывают ларьки и как в них трудно ориентироваться. Казалось бы, вот перед тобой типичный ларек фото: на витрине стоят аппараты немыслимых конструкций от цифровых до старых химических, а вот висят проявленные фотопленки… Понятно, что там, где фото - там и цифровая электроника, а значит, и батарейки, и диски, и прочая утварь. Как бы не так! Продавец смотрит удивленно - какое фото? Какие диски? То, что казалось мне фотоаппаратами, оказывается фигурными пепельницами. Там, где я четко видел цифровую электронику - стоял дешевый карманный радиоприемник. Ну а прозрачные висящие фотопленки оказывались гроздьями самых обычных кожаных ремней для штанов. Да и кому бы пришло в голову вывешивать проявленные пленки на витрину?
В общем, плутал я долго, и даже свисток из ручки не помогал, потому что терялся в общем шуме. Наконец, по совету какого-то доброго школьника, я добрался до супермаркета и там купил свою пачку дисков. И вскоре уже стоял у двери офиса на заднем дворе старой телефонной станции.
Тут меня ждала первая неприятность - дверь офиса отказывалась меня пускать, сколько я ни прикладывал палец к датчику. А охранник, дядя Коля по кличке Контуженый, который должен был все это наблюдать изнутри на своем сереньком дисплее, видно, не спешил прийти ко мне на помощь.
- Саша, ты глаз, глаз-то к датчику прикладывал? - раздался у меня за спиной голос нашей поварихи Елены Викторовны. - Может, у тебя с сетчаткой что-то не то? Дай-ка я!
Она отпихнула меня, проворно помигала глазом перед моргушником, затем приложила палец - и дверь открылась.
Я уж не стал ей объяснять, что сканер сетчатки у нас никогда не был подключен - это муляж, который сделан из сгоревшего аппарата, чтобы производить впечатление на посетителей. А вот то, что мои отпечатки поспешили удалить из базы сотрудников - было хоть и закономерно, но очень неприятно.
Неприятно было и дальше. Как только мы вошли, дядя Коля выбрался, прихрамывая, из-за своей конторки, приветливо кивнул поварихе, а мне загородил дорогу и сухо попросил подождать. После чего стал куда-то звонить и докладывать, что пришел Тимченко, и что с ним делать, и надо ли его пускать. Телефонная трубка в ответ ярко светилась, но слов разобрать я не мог.
Внимательно выслушав инструкцию, дядя Коля поднял палец, посторонился с прохода и строго сказал: "В бухгалтерию - на второй этаж". Как будто я не знаю, где бухгалтерия. Было ясно, что на остальных этажах меня не ждут. Я пожал плечами и пошел по коридору.