Коринф повесил трубку и с прежним экстазом взялся за работу. Когда он посмотрел на часы, была уже половина второго. Сыпля проклятиями, он ринулся вниз.
Льюис уже садился за стол, когда перед ним вырос Коринф, державший в руках поднос.
- По твоему тону я сразу понял, что ты опоздаешь, - сказал Льюис. - Что будешь брать? Обычный набор: захлебнувшиеся в снятом молоке мышата, филе морского ежа, печеный повар… Н-да…
Он морщась отхлебнул кофе.
Льюис, невысокий коренастый человек сорока восьми лет от роду, был несколько полноват и лыс. Из-за очков в тонкой оправе на Питера смотрели его умные проницательные глаза. Он был душой любой компании, правда, восемь лет, проведенных им в Европе, сильно повлияли на его вкусы и пристрастия. Теперь он говорил, что ходить в рестораны его заставляют чисто гастрономические интересы.
- Льюис, - сказал Коринф с заносчивостью новообращенного, - тебе явно нужно жениться.
- Когда-то я считал так же. Ветреная юность миновала, и нужно было как-то устраиваться в этой жизни. Но… Но теперь говорить об этом поздно. - Он набросился на жаркое и, набив полный рот, продолжил: - Теперь меня больше интересуют исторические аспекты биологии.
- Ты говорил, что у тебя возникли какие-то проблемы…
- Главным образом это касается моих ассистентов. Сегодня все какие-то нервные. Юный Робертс носится с дичайшими идеями… Впрочем, такова уж моя работа. Я уже говорил тебе о ее сути? Я занимаюсь изучением нервных клеток - нейронов. Пытаюсь сохранять им жизнь в различных искусственных средах и наблюдаю за тем, как изменяются в зависимости от внешних условий их электрические свойства. Работая с живой тканью, мы в основном используем технику Линдберга-Каррела. Все шло более или менее неплохо, но сегодня при проведении стандартных замеров мы вдруг получили совершенно иные результаты. Я стал проверять все образцы - один за другим. Оказалось, что изменились они все!
Коринф изумленно вскинул брови и какое-то время жевал молча.
- Может быть, что-то не так с аппаратурой?
- Я бы этого не сказал. Все осталось прежним - изменились лишь клетки. Сдвиг не большой, но вполне заметный. - Льюис оживился и заговорил совсем иным тоном. - Ты знаешь, как работают нейроны? Как цифровая вычислительная машина. Она стимулируется… э-э-э… раздражителем, срабатывает и на какое-то время теряет активность. Сигнал при этом передается следующему нейрону нерва, который ведет себя точно так же - срабатывает и на какое-то время отключается. И вот, оказывается, эта картина в одночасье изменилась. Время инактивации стало на сколько-то там микросекунд меньше, понимаешь? Это означает, что система как целое стала реагировать на стимулы куда быстрее. Увеличилась и интенсивность передаваемого сигнала.
Коринф на мгновение задумался и, растягивая слова, ответил:
- Вполне возможно, ты столкнулся с чем-то действительно серьезным…
- В чем причина столь замечательного эффекта? Среда, аппаратура - все такое, же, как вчера. Тут одно из двух - либо я кандидат на получение Нобелевской премии, либо - небрежный экспериментатор!
Очень медленно, словно боясь говорить об этом вслух, Коринф произнес:
- Странно, что это случилось именно сегодня…
- Что?
Коринф поведал ему о собственных успехах.
- Более чем странно… - согласился биолог. - И гроз в последнее время не было, - это я к тому, что озон стимулирует умственную деятельность. Впрочем, мои культуры находятся под стеклом…
Глаза Льюиса странно блеснули. Коринф оторвал взгляд от стола.
- Смотри-ка, и Хельга сюда пожаловала! Интересно, отчего она сегодня так поздно? Эй, привет!
Он поднялся на ноги и жестом пригласил Хельгу Арнульфсен сесть за их столик. Взяв свой поднос, она направилась в их сторону.
Это была высокая, стройная, интересная женщина с собранными в тугой узел длинными светлыми волосами. Она была бы еще привлекательнее, если бы не ее необыкновенная энергия и совершенно неженская жесткость. За годы, прошедшие со времени окончания войны, она сильно изменилась. Когда Коринф проходил в Миннесоте докторантуру, она изучала там же журналистику. Часто они проводили время вместе, хотя уже и тогда Коринф не мог думать ни о чем ином кроме своей работы, что не помешало ему серьезно увлечься совсем иной особой. Потом они переписывались, и он помог ей устроиться секретаршей в Институт. С той поры прошло всего два года, а Хельга уже была старшим референтом, причем справлялась она со своей работой блестяще.
- Ох! Ну и денек! - Быстрым движением руки она пригладила волосы, после чего, посмотрев на Коринфа, устало улыбнулась. - Все, кого ни возьми, вдруг оказались в незавидном положении. При этом крайняя, как всегда, я. Герти стала выкидывать фокус за фокусом…
- Что?! - испуганно спросил Коринф. Он очень рассчитывал на то, что большой компьютер решит систему уравнений в этот же день. - Что произошло?
- Это знают только Бог… и Герти. Но нам они ничего не скажут. Утром Алланби запустил тестовую программу, и она вдруг не прошла. Речь идет о каких-то мелочах, но и их вполне достаточно, чтобы свести все вычисления на нет. Он возится с ней с тех самых пор, пытаясь отыскать неисправность, но пока это ему не удается… Мне же придется заново составлять все расписания!
- Странное дело, - пробубнил Льюис.
- Что-то непонятное происходит и с другой аппаратурой, - в первую очередь, речь идет об отделах физических и химических исследований. Поляриметр Мюркисона дает ошибку… в целую десятую процента!
- Да ну! - Льюис подался вперед, от изумления у него отвисла челюсть. - Так, может, это не нейроны, а аппаратура? Нет, нет, это невозможно… Слишком уж заметный скачок… Хотя, если все инструменты врут…
Он выругался по-немецки, хотя глаза его сияли по-прежнему.
- И еще. Сегодня всех вдруг будто осенило, - продолжила Хельга. - У всех какие-то там новые идеи, всем нужна центрифуга и все такое прочее. Когда я напомнила им, что существует определенная очередность, они меня чуть не съели!
- Говоришь, все это случилось именно сегодня? - Коринф отодвинул от себя десерт и достал из кармана пачку сигарет. - "Все удивительней и удивительней", - сказала Алиса. - Глаза его вдруг расширились, а рука, чиркнувшая спичкой по коробку, едва заметно дрогнула. - А что, если это…
- Явление глобальное? - продолжил Льюис с едва скрываемым волнением. - Может, так оно и есть… Хорошо бы с этим разобраться.
- О чем это вы? - удивленно спросила Хельга.
- Это мы о своем…
Пока она ела, Коринф успел рассказать ей обо всем. Льюис все это время сидел молча, задумчиво покуривая сигару.
- Гм-м… - Хельга принялась нервно постукивать пальцами по столу. Ногти свои она не красила. - Звучит любопытно. Все нервные клетки, включая и те, из которых состоит наш мозг, стали функционировать… быстрее, так?
- Все еще серьезней, - попробовал усмехнуться Коринф. - Что-то произошло на более глубоком уровне… Электрохимический феномен? Я полагаю, лучше не гадать, а заняться изучением этой проблемы вплотную.
- Да. Я предоставляю это право тебе. - Хельга закурила. - Не мне ломать голову над подобными проблемами - у меня и без того хватает дел. - Она посмотрела на Коринфа с нежной улыбкой, которой удостаивались очень немногие. - Да, а как поживает Шейла?
- Все в порядке. Как ты?
- Нормально.
Она сказала это совершенно безразличным тоном.
- Ты обязательно должна побывать у нас в гостях. - Он пытался поддержать вежливый разговор, хотя уже не мог думать ни о чем, кроме новой проблемы. - Давненько тебя не было. Можешь прийти не одна.
- Ты имеешь в виду Джима? На прошлой неделе я дала ему отставку. Сама же я зайду непременно. - Она встала из-за стола. - Ну что - по местам?.. До встречи.
Она направилась к столику кассира. Коринф - неожиданно для себя - пробормотал вслух, проводив ее взглядом:
- Интересно, почему ей не везет с мужчинами? Она ведь и собой хороша, и достаточно умна…
- Она этого не хочет, - хмыкнул в ответ Льюис.
- Да, похоже на то… А ведь в Миннеаполисе она была совсем другой. Что с ней могло стрястись? Льюис пожал плечами.
- Думаю, тебе это известно, - сказал Коринф. - Ты почему-то всегда понимал женщин лучше. И ты ей нравишься больше всех прочих.
- Нам обоим нравится музыка, - буркнул в ответ Льюис. По его мнению, в ней после 1900 года не было создано ничего сколь-нибудь значимого. - И мы оба умеем держать язык за зубами.
- Ладно, ладно, - засмеялся Коринф, поднимаясь из-за стола. - Пойду-ка я в лабораторию. Конечно, жаль расставаться с фазовым анализатором, но эта новая проблема… - Он сделал небольшую паузу. - Слушай, а почему бы не разделить эту работу между всеми? Каждый сделает что-то свое, понимаешь? Тогда мы быстро со всем этим разберемся.
Льюис молча кивнул и последовал за Коринфом.
К вечеру результат уже был известен. Едва Коринф взглянул на цифры, он почувствовал, как все у него внутри похолодело. Он вдруг почувствовал себя крошечным и ничтожным.
Изменились все электромагнитные явления.
Речь шла о каких-то долях процента, но это было уже неважно. То обстоятельство, что физические константы изменились, обращало в прах сотни теорий. Проблема в силу своей тонкости была достаточно сложной. Как узнать истинное значение тех или иных величин, если известно, что средства измерения тоже изменились, поскольку их характеристики определяются интересующими нас величинами?
И все же существовали пути решения проблемы. В этом мире нет ничего абсолютного, все существует во взаимосвязи - одни величины определяются другими, другие - третьими, и так далее. Важно именно это.