Никогда больше. Не верить. Никогда. Никому.
Шум из коридора наплывал волнами. Слуги шныряли туда-сюда, черными тенями проскальзывали маги, позвякивали шпорами стражники. Не уйти. Слишком оживленно. Да и куда идти без денег и документов, без провожатых?
Я даже города не знаю. За два года, как меня перевезли из лечебницы в особняк, я лишь несколько раз покидала дом, да и то в закрытой карете. Меня возили в ту же лечебницу, исцеление я проходила в несколько этапов, целители контролировали состояние, а заодно убеждались, что магия к графине Тиррине Барренс еще не вернулась.
А ведь я даже не знаю, какие таланты были у прежней хозяйки этого тела. Лисси говорила, Тирра была универсалом. Но разве можно теперь верить ее словам? Набор книг по магическим наукам в моей личной комнате убеждал, что это так, но книги можно принести, опекун, будучи магом, знает в них толк.
Нестерпимо зачесался "вьюнок", напомнив о себе. Может быть, загадка его появления как-то связана с магией Тиррины Барренс? Мне нужно найти тех, кто хорошо знал виконтессу до трагедии и не связан дружбой или службой с Гинбисами.
И этот человек находится в доме.
И зовут его граф Дэйтар Орияр, некромант, Черный Ворон его величества, друг или недруг детства Тиррины, мой бывший жених. Кто, как не он, знал о способностях девушки? Ведь невозможно вернуть, если не знаешь, что возвращать.
Веточка "вьюнка" вылезла на ухо и куснула мочку. Интересно, на какую мою мысль татушка так сердито отреагировала?
Я поднялась, подошла к распахнутой двери и прислонилась спиной к стене рядом с косяком, прислушиваясь к обрывкам разговоров. И вздрогнула, когда в комнату быстрым шагом вошла матушка Зим, захлопнула дверь и, не увидев меня, всплеснула руками, уронив на пол толстую потрепанную книгу.
- Сбежала! Ах, что же она натворила, глупая! Пропадет ведь, а с ней и все мои надежды вернуть мою ученицу! А вы почему не остановили, бездельники? - Старушка погрозила стенам кулаком, и они опять поплыли, превращаясь в глазастые и шевелящие лапками паучьи сети. А за серой паутиной клубилось что-то багровое, жуткое. И моя спина ощутила шевеление…
С визгом я шарахнулось от стены, а бабка развернулась и сцапала меня за руку. Мгновенно логово обрело прежний чистенький вид.
- Вот ты где! - воскликнула колдунья. - Куда ходила?
- Никуда. Тут и была.
- А что визжала? Разве не узнала меня?
- Пауков боюсь!
Глаза старухи неимоверно расширились, а потом резко сузились.
- Ты видела? Не может быть! Что ты видела?
- Паучка! Черненького! - выпалила я и, уходя от ее пронизывающего взгляда, наклонилась подобрать книгу. - На паутинке с потолка спустился прямо на нос!
Матушка Зим недоверчиво покосилась на мой нос и фыркнула:
- Нашла чего бояться! Пауки безобидные и полезные насекомые. Без них расплодилось бы полно всяких разносчиков заразы - комаров, мух, жуков. Людей мор бы выкосил без пауков. Их беречь надо, а не бояться. И они не кусаются.
- Некоторые кусаются.
- Ерунда, - отмахнулась матушка Зим и отвела мою руку с книгой. - Это я для тебя принесла. Тут советы по домоводству и примеры, как надо руководить слугами и вести учет в хозяйстве. Настольная книга Тирриной бабушки, она у нас вместо экономки была, каждый свечной огарок считала, сквалыга. Садись, обновим повязку на ноге и займемся твоим лицом.
- Так граф Орияр согласился взять меня в экономки?
- Сказать я ему про тебя сказала, и он согласился с тобой побеседовать, когда дознаватели уедут. Он не глядя-то никогда ничего не берет.
Отойдя от недавнего ужаса, я даже нашла в себе силы улыбнуться:
- То-то он на свою невесту даже не взглянул!
Старушка споро вытащила из сундука неглубокие чаши, серые и бордовые свечи, пузыречки, полотняные салфетки, разложила их на столе и, забрав мои волосы в сетку, принялась колдовать над лицом. Ее прикосновения были почти невесомыми, но неприятными до омерзения: словно тысячи мохнатых лапок одновременно касались кожи. Я терпела только потому, что "крестная фея" Тиррины умело отвлекала мое внимание.
- А чего смотреть? - усмехнулась она. - Видел он Тирру тыщу раз уже. С пеленок знает, чай. Отцы-то дружны были, только вот Дэйтар и Тирра не очень. Мала она была для него. Умом еще не созрела, обзывалась, каверзы устраивала. Терпеть они друг друга не могли все ее пятнадцать лет, а уж после того, как он ее сестру старшую отверг, Тирра и вовсе его возненавидела. Вот и зол он жутко на королевский приказ был, даже в наш дом не приехал, чтобы самолично кольцо свое надеть. Но даже Ворон не может ослушаться короля, клятва на нем крепкая.
- И его не смутило, что невеста уродина?
- Так он приходил к тебе в больницу-то, видел, что с тобой стало. Не помнишь?
- Нет.
И тут Лисси соврала. Зачем? Чтобы склонить меня к бегству от ужасного нравом и черствого сердцем жениха, тут же ответила я сама себе. Может, некромант не так и плох, как его малюют?
- И вовсе ты не уродина. Ты дурищу-то Гинбиху поменьше бы слушала. - Продолжая заговаривать мне зубы, матушка Зим смешала в чаше жидкость из склянок (она вспыхнула, как газовая горелка), подождала, когда опадут язычки пламени, и нанесла горячую мазь на мое лицо. - Прежней Тирриной красы у тебя нет, но ты и не безобразна. Даже твой ожог неприличен, как метка бордельных девок, недопустим для благородной аристократки, но не ужасен. Пятно побледнеет со временем, почти незаметным станет.
У меня опять закрались подозрения: неужели только я вижу в зеркале "вьюнок", а остальные - просто пятно ожога? Мы с Лисси никогда не обсуждали мой недостаток, но она всегда пыталась соорудить такую прическу, чтобы прикрыть мне виски.
Готово. Отступив на шаг, матушка Зим полюбовалась на дело своих то ли рук, то ли лап, покивала одобрительно головой.
- Ну вот, теперь тебя никто не узнает. А теперь дай-ка руки. У тебя слишком молодые руки, это подозрительно, милочка. Глаза пока не открывай, рано!
Закончив, колдунья вытерла мое лицо и руки влажным полотенцем.
- Можешь открыть глаза. Поди умойся, я полью.
Я подошла к умывальному тазику. Старушка поливала из кувшина, а я с ужасом смотрела, как краснеет вода в тазу. Она что, заживо с меня кожу содрала? И руки… Боже, боже, что у меня с руками?
- Вытрись. - На плечо легло полотенце. - Через пять минут впитаются остатки зелья, и можно будет посмотреть, что получилось. Я пока принесу что-нибудь перекусить.
Вернулась бабка не одна, за ней шли две служанки, одна с подносом, вторая с зеркалом. Обе никак на меня не отреагировали.
- Поднос на стол, зеркало на подоконник поставьте, - распорядилась матушка Зим. - И помои выплесните!
Одна из девушек забрала таз и даже не поморщилась при виде кровавой жижи. Едва они ушли, я поспешила к зеркалу и ахнула, схватившись за щеки.
- Ну как? - горделиво спросила колдунья.
- Это не я!
- Не Тиррина, - кивнула старуха.
Из зеркала на меня смотрела довольно приятная дама лет двадцати пяти или чуть старше. Изменилось все: форма губ, глаз, овал лица. Исчезла девичья припухлость щек и губ. Скулы стали выше и четче, подбородок тверже, губы строже, и в их уголках залегла ироничная складка. Появились две совсем легкие морщинки у глаз и милые ямочки при улыбке. Теперь у меня были теплые карие глаза вместо холодных серо-голубых. И разрез их стал миндалевидный, как у земных южных девушек - слегка навыкате, с поволокой. И даже взгляд изменился. Руки выглядели на мой новый возраст и выдавали, что их хозяйка не аристократка и знакома с физическим трудом.
Вполне может быть, что я выглядела бы почти так же в своем мире.
- С этим можно жить. Я ожидала худшего, - призналась я, отходя от зеркала. Показалось, я даже стала худее и выше.
Матушка Зим одобрительно кивала головой и лукаво улыбалась.
- Самое то, милочка. Младше нельзя - несерьезно. Красавицей писаной тоже нельзя - не получишь такую солидную работу. Дэйтар предпочитает приятные женские лица, но не смазливые. Я бы сделала тебя постарше, лет на сорок, но хватит и тридцати. Граф не любит нанимать в услужение старух. Говорит, они слишком брюзгливы. Хватит того, что твои волосы мы оставим седыми. Только не светлыми от природы, а темными. - Колдунья достала из кармана передника костяной гребень. - Садись, расчешу. А заодно ума прибавлю.
Последнюю фразу она прошептала одними губами, уже стоя за моей спиной, но я уловила это в зеркале. Мой настоящий отец-бизнесмен учил меня читать по губам, надеялся брать меня на переговоры с иностранцами, а такой навык в деловой жизни еще никому не помешал.
Расчесывая волосы, матушка Зим рассказывала мне поддельную биографию.
Итак, я теперь Тайра Вирт, единственная дочь бедного безземельного рыцаря Симмерса Вирта. Низшая ступень аристократической иерархии, но не простолюдинка, и на том спасибо.
Сирота.
Это на тот случай, если граф начнет наводить справки, а он начнет.
Симмерс Вирт погиб во время турнира, а его жена то ли умерла во время родов, то ли исчезла сразу после них. Факт в том, что Тайра оказалась сиротой и ее вынянчили и вырастили дальние родственники отца, жившие в глухомани у северной границы королевства. Девочка с детства отрабатывала каждый кусок хлеба до тридцати лет, пока в форпост Счастливая Подкова не нагрянул неизвестный гибельный мор.