- Все причины я уже изложил, - нетерпеливо буркнул Нейсмит. - Давайте наконец приступим.
Уэллс повернул ручку; аппарат щелкнул, и послышалось гудение. Нейсмит почувствовал, как защекотало где-то в голове и подавил секундное желание сорвать головные клеммы.
- На предыдущих сеансах, - сообщил Уэллс, - мы достаточно подробно прошли ваше пребывание в больнице, а также университетский опыт после выписки. А теперь посмотрим, не удастся ли выловить более живую подробность из тех воспоминаний. - Тут доктор повернул рукоятку, и щекотка усилилась.
- Я обращаю ваше внимание на первый день в медицинском центре Военно-Воздушных сил, - сказал Уэллс. - Попытайтесь выхватить из памяти первый образ, который возник, когда вы очнулись. Первое, что вы вспомнили, когда пришли в себя…
Нейсмит мучительно постарался сосредоточиться. Смутное воспоминание о белизне. Белые простыни, белые халаты…
Наблюдая за ним, Уэллс возился за пультом управления. И вдруг яркая сцена возникла в голове Нейсмита - такая живая и ясная, как если бы он переживал ее вновь.
- Ну? - тут же вопросил Уэллс. - Опишите, что вы видите и слышите.
Нейсмит невольно стиснул кулаки, затем постарался расслабиться.
- В палату только что вошел молодой врач. Его лицо я вижу как сейчас ваше. Лет тридцати, крупные черты, выглядит веселым, но глаза - недобрые. Посмотрел историю болезни, затем вперился в меня. "Ну и как мы сегодня?" Сестра взглянула и улыбнулась, затем вышла. Большая симпатичная комната - зеленые стены, белые занавески. Я спросил: "Где я?" - Нейсмит примолк, удивленно нахмурившись. - Ничего не помню… совсем ничего. Даже языка… он какой-то… - Нейсмит заметался на кушетке.
- Полегче-полегче, - успокоил Уэллс. - А что он вам ответил?
Нейсмит стиснул зубы.
- Сейчас. Он спросил: "А что это за язык, старина?" Но я его не понял! - Нейсмит приподнялся на локте. - Он говорил, а я не понял ни слова!
С озабоченным видом Уэллс придавил его обратно к кушетке.
- Полегче-полегче, - повторил доктор. - Мы знали, что после аварии у вас наступила полная амнезия. Всему приходилось учиться заново. Не позволяйте живости воспоминания…
- Но на каком языке я тогда говорил? - кипя гневом, вопросил Нейсмит. - Когда спрашивал: "Где я?"
- А можете вы повторить звуки?
- Ква э? - некоторое время спустя с закрытыми глазами вымолвил Нейсмит. Напряжение все нарастало - он уже не в силах был лежать спокойно. Лицо подергивалось, на лбу выступал обильный пот. - Вам это о чем-нибудь говорит?
- Я не лингвист. Но это точно не немецкий, не французский и не испанский - тут я уверен. Может статься, румынский или хорватский - что-нибудь из той оперы. У вас там никаких корней?
- По документам ничего такого, - напряженно выговорил Нейсмит. Пот заливал лицо, кулаки то сжимались, то разжимались. - Отец с матерью местные, и всю жизнь прожили на Среднем Западе. И все родственники тоже откинули копыта в омахской мясорубке; а я последний в семье - и едва избежал таких же радостей.
- Пойдем дальше, - предложил Уэллс. - Когда закончим, я прокручу ту фразу Хупке или Лири - интересно, что они скажут. А теперь еще немного назад. Постарайтесь успокоиться.
- Попробую. - Нейсмит вытянулся на кушетке, плотно прижав руки к бокам.
- Обращаю ваше внимание, - напряженным голосом проговорил Уэллс, - к последнему воспоминанию до пробуждения в больнице. Последнее, что вы помните. - Доктор снова обратился к пульту управления.
Нейсмит вздрогнул, когда еще один живой образ буквально взорвался в голове. На сей раз пейзаж - серый и туманный.
- Авария, - прохрипел Нейсмит, облизнув пересохшие губы. - Кругом до черта обломков - все дымится… Трупы…
- А где вы? - спросил Уэллс, подаваясь вперед.
- Ярдах в двадцати от фюзеляжа, - с усилием вымолвил Нейсмит. - Совсем голый… истекаю кровью… Холодно. Голая земля. Там чье-то тело, и я наклоняюсь посмотреть чье. Лицо - сплошное месиво. Ага - личный знак… Боже мой! - Он вдруг сел на кушетке, весь дрожа.
Уэллс побелел под своим загаром и выключил аппарат.
- Что? Что такое?
- Не знаю, - медленно проговорил Нейсмит, лихорадочно нашаривая в голове образ, который оттуда уже испарился. - Я потянулся к личному знаку того парня, а потом… не знаю что. Жуткий шок. Теперь прошло.
- Лучше на сегодня закончить, - предложил Уэллс, собираясь отключить пульт управления. - В другой раз…
- Нет! - Нейсмит схватил его за руку. - Мы уже совсем рядом - я сердцем чую. Поздно тормозить. Включите свою мозговыжималку.
- Не думаю, что вы поступаете мудро, Нейсмит, - утешительным тоном произнес Уэллс. - Вы реагируете слишком остро; помните, это мощный прибор.
- Еще одна попытка, - предложил Нейсмит. - Одну я выдержу; а там оставим до следующего раза. - Он не сводил глаз с Уэллса.
- Ладно-ладно, - нерешительно пробормотал Уэллс. - Посмотрим…
Нейсмит лег. Снова начались гудение и щекотка.
- Направляю ваше внимание на детство, - сказал Уэллс. - Любая сцена из детства. Все, что придет в голову.
Нейсмит остолбенел. Нечто всплыло в сознании - нечто столь страшное, что явись оно наяву - и он немедленно лишился бы рассудка. И больше - ничего.
Итак, полный провал. Стоя на дорожке у домика Уэллса, Нейсмит ожесточенно тер пальцами виски. Ничего, кроме головной боли, дальнейшие опыты не принесли.
Некоторое время он стоял в гневной нерешительности. Все попытки действовать отсекались одна за другой. С самого первого дня - в аудитории…
И тут мысль, таившаяся все это время где-то на задворках сознания, начала обретать форму. Вот с чего все началось - с воздействия дупликатора Гиверта… А может, все несчастья Нейсмита - сны, к примеру, и все остальное - объясняются тем, что какой-то пришелец схимичил с аппаратом? Разве нельзя предположить, что туда вставили какую-нибудь хитрую штуковину, чтобы изучать скрытое воздействие на сознание?
Задав себе такой вопрос, Нейсмит уже не мог оставить его без ответа. Тогда он направился в туннель.
Головная боль не утихла и не усилилась. Ощущение создавалось такое, будто каркас, который надел ему на голову Уэллс, так там и остался. Несмотря на всю абсурдность таких мыслей, Нейсмит никак не мог избавиться от желания сорвать каркас и швырнуть его в ближайшую сточную канаву.
Поход к Уэллсу оказался ошибкой - от начала и до конца. Масса дискомфорта, прочие атрибуты, потраченное время - а в результате так ничего и не известно о том белом пятне, что закончилось четыре года назад. Несколько жалких воспоминаний о жизни в больнице после аварии - знания, не стоившие усилий - а больше и ничего.
Нейсмит вышел на университетской остановке - и в ярком свете солнца дотопал до Учебного корпуса. Немногие студенты, что попадались по пути профессору, останавливались и провожали его странными взглядами. Знакомых он не встретил, и никто с ним не заговорил.
Когда Нейсмит поднимался по задней лестнице к аудиториям, навстречу попался нервный и пугливый Дональд Клемперер в сопровождении молодого препаратора по фамилии Ирвинг. При виде Нейсмита оба так вздрогнули и задергались, что чуть не порвали лабораторные халаты. Самый молодой сотрудник физического факультета Клемперер был вечно озабоченным, хлопающим глазами юнцом; грузный же брюнет Ирвинг всегда производил невозмутимое впечатление.
- Ах, ох, профессор Нейсмит, - начал заикаться Клемперер. - А профессор Орвиль сказал…
- А вы как раз проводили мои занятия? - мило осведомился Нейсмит, невозмутимо продолжая подниматься по лестнице.
- Да-да, как раз… но тут вот какое дело…
- Как сегодня прошла демонстрация? - Нейсмит оказался уже на верху лестницы и оглянулся, рассматривая сверху вниз разинутые рты Клемперера и Ирвинга.
- A-а, да-да, превосходно, только вот…
- Отлично, так держать! - Нейсмит быстро направился по коридору.
- Но профессор Орвиль сказал мне забрать у вас ключ! - провыл Клемперер.
Нейсмит не удостоил его ответом. Он отпер дверь дупликационной комнаты, проскользнул туда и заперся. Откликаясь на его присутствие, лампы медленно засветились.
Он осмотрелся в комнате, разглядывая знакомое оборудование, будто видел его впервые. Сам дупликационной механизм в трех металлических шкафах располагался у одной стены - а в двух блоках выше и ниже платформы наблюдения находилась стандартная девятивариантная установка Дупликатора Гиверта. Она имела объектное поле радиусом шесть футов, отмеченное невысоким ограждением. Рабочий стол и аппаратура находились в том же виде, в каком Нейсмит их и оставил: резервуар, тау-аккумулятор, размыкающий механизм, теперь сдвинутый в сторону. Несколько единиц оборудования добавилось: фотометр и интерферометр, небольшой теодолит, несколько призм, обычное оборудование для демонстрации оптических свойств квазиматерии. Кроме того, к полу была приварена опорная плита гидравлического домкрата, а небольшой передвижной кран располагался рядом, чтобы принимать на себя вес резервуара, когда из-под того приходилось вынимать стол.
Нейсмит узнал оборудование, подготовленное к третьей серии экспериментов с демонстрацией квазиматерии: Клемперер с Ирвингом, судя по всему, этим как раз и занимались перед его приходом.
Нейсмит внимательно осмотрел резервуар. Жидкость внутри, по-прежнему в квазиматериальном состоянии, отсвечивала, будто баллон ртути. Отражения на стенах, на двери, на оборудовании - по всей комнате - искажались изгибами резервуара - но не только ими. С того места, где он стоял, Нейсмиту отчетливо было видно изображение аппаратуры дупликатора слева на стене - в то время, как его собственное отражение казалось едва заметной полоской на правом ободке резервуара.