- Неужели? А по-моему, меньше лгать не стали.
- Ложь отмирает как искусство. Бесспорно, лжецы повсюду в изобилии, их примерно столько, сколько и ртов. Знаешь ли ты два самых артистичных способа лжи?
- Скорей всего, нет, но мне хотелось бы узнать. Неужели их только два?
- Насколько мне известно. Прежде всего, лгать нужно с честным лицом но это умеет едва ли не всякий, кто способен не краснеть. Первый способ лгать артистично таков: следует говорить правду, но не всю. Второй способ также требует правды, но он сложнее: говори правду, даже всю… но настолько неубедительно, чтобы слушатель принял твои слова за ложь. Я обнаружил это лет в двенадцать-тринадцать. Дедуся по матери научил: я многим в него пошел. Натурально старый черт - не ходил ни в церковь, ни к докторам, говорил, что и те и другие только прикидываются, что знают что-нибудь. В восемьдесят четыре года он щелкал зубами орехи и выжимал одной рукой семидесятифунтовую наковальню. Потом я сбежал из дома и больше его не видел. В анналах Семей сказано, что он погиб несколько лет спустя при бомбежке Лондона во время битвы за Британию.
- Знаю. Конечно же, он тоже мой предок, и я получил имя в его честь Айра Джонсон. В то время, когда старейшина, по его утверждению (как и далее), покинул дом, Айре Джонсону было менее восьмидесяти лет. Айра Джонсон был доктором медицины. Долго ли он практиковал и лечился ли сам или прибегал к помощи других врачей, неизвестно. (Дж. Ф. 45-й). Айра Говард - Айра Джонсон. Похоже на случайное совпадение: в те времена библейские имена имели широкое распространение. Специалисты по генеалогии Семей не сумели обнаружить родства между ними. (Дж. Ф. 45-й.)
- Верно, именно так его и звали. Но я звал его дедусей.
- Лазарус, меня интересуют именно подобные вещи. Айра Джонсон не только ваш дед и мой пращур. Он был предком многих миллионов людей, обитающих и здесь, и повсюду, - но до сих пор для меня это было просто имя да две даты - рождения и смерти. И вдруг вы оживили его - человека, личность уникальную, яркую.
Лазарус задумчиво посмотрел на него.
- Положим, "ярким" он мне никогда не казался. Я бы назвал его противным старым дурнем, и, как считалось тогда, он, безусловно, не способен был хорошо повлиять на меня. М-мм, в городе, где жила моя семья, что-то поговаривали о нем и молодой училке. Это был скандал - по понятиям тех лет, конечно, - и я думаю, что мы уехали из города именно поэтому. Я так ничего и не узнал, что там случилось, - тогда взрослые ничего не рассказывали. Но я многому у него научился: он уделял мне больше времени, чем мои родители. Кое-что запомнилось. "Вуди, - говорил он, - всегда плутуй, играя в карты. Ты все равно будешь проигрывать, но не так часто и крупно. И когда проигрываешь - улыбайся". Все в таком духе.
- А что-нибудь еще из его слов вы можете вспомнить?
- Ха! Через столько-то лет? Нет, конечно. Впрочем… Однажды он взял меня за город, чтобы поучить стрелять. Мне было тогда лет десять, а ему - не знаю… он всегда казался мне на девяносто лет старше Бога. Айре Джонсону было семьдесят лет, когда Лазарусу было десять. (Дж. Ф. 45-й.) Он пришпилил мишень, послал одну пульку прямо в яблочко, чтобы показать мне, как надо стрелять, передал мне винтовку, небольшую такую однозарядку 22-го калибра, годную только, чтобы стрелять в цель и по консервным банкам, и сказал: "Ну вот, Вуди, я ее зарядил, а теперь бери и делай, как я показал. Прицелься, расслабься и нажимай". Так я и сделал, но выстрела не последовало.
Я сказал об этом деду и потянул затвор. Он хлопнул меня по руке, взял винтовку и отвесил мне хороший пинок. "Вуди, что я говорил тебе об осечках? Или ты собираешься всю жизнь прожить одноглазым? А может, себя решил убить? Если так, я могу показать несколько более простых способов". Потом он сказал: "А теперь смотри", - и сам открыл затвор. Тот оказался пустым. Ну, я и говорю: "Дедуся, ты же сказал мне, что зарядил ружье". Черт возьми, Айра, я же сам видел это.
"Верно, Вуди, - согласился он. - Но я обманул тебя - сделал вид, что заряжаю, а патрон оставил в руке. Ну, а теперь повтори, что я тебе говорил о заряженных ружьях? Хорошенько подумай и не ошибись - иначе мне придется снова хорошенько огреть тебя, чтобы мозги получше работали". Я подумал - недолго, у дедуси была тяжелая рука, - и ответил: "Никогда не верь на слово, когда тебе говорят, что ружье заряжено". "Правильно, - согласился он. - Запомни на всю жизнь и придерживайся этого правила, иначе долго не проживешь". Этот случай слишком не ясен, чтобы быть вымышленным. См. Энциклопедию Говарда: "Древнее вооружение, огнестрельное стрелковое оружие". Айра, я запомнил это на всю жизнь - и не забывал даже тогда, когда такое оружие вышло из употребления, чем неоднократно спасал себе жизнь. А потом он велел мне заряжать и сказал: "Вуди, спорим на полдоллара - у тебя ведь найдется полдоллара?" У меня было много больше, но мне уже доводилось с ним спорить, поэтому я сказал, что у меня только четвертак. "Хорошо, - сказал он, - тогда спорим на четвертак - в кредит я не спорю, - что ты выстрелишь даже мимо мишени, не говоря уже о яблочке".
Потом он положил в карман мой четвертак и показал, что я сделал не так. На сей раз, прежде чем он закончил, я сумел сам сообразить, что нужно делать с ружьем, и теперь уже сам предложил ему пари. Он расхохотался и велел радоваться, что урок обошелся мне так дешево. Передай, пожалуйста, соль.
Везерел исполнил просьбу.
- Лазарус, если бы мне удалось сосредоточить вас на воспоминаниях - о вашем деде или ком угодно, я не сомневаюсь, что нам удалось бы узнать бездну всяких интересных вещей, не важно, считаете вы их мудростью или нет. За эти десять минут вы сформулировали с полдюжины основных житейских истин… правил - назовите их, как хотите, - причем явно непреднамеренно.
- Например?
- Скажем, что большинство людей учится на опыте…
- Даю поправку. Айра, большинство людей не способны использовать чей-либо опыт, не забывай о силе человеческой тупости.
- Вот вам еще один пример. Кроме того, вы сделали парочку замечаний относительно тонкого искусства лжи… нет, скорее даже три - помните, вы сказали, что ложь не должна быть изощренной. Вы сказали также, что вера преграждает путь познанию, и еще что-то о том, что, только разобравшись в ситуации, можно справиться с ней.
- Я не говорил этого… впрочем, не исключаю.
- Я обобщил ваши слова. Вы сказали, что не плевали против ветра… Что в обобщенном виде означает: не предавайся мечтаниям, обратись лицом к фактам и поступай соответствующим образом. Впрочем, я предпочитаю вашу формулировку - она сочнее. А также: всегда плутуй, играя в карты. Я уже много лет не играл в них, но смог предположить, что это значит: не пренебрегай доступными тебе способами увеличения шансов на успех в ситуации, определяемой случайными событиями.
- Хм-м. Дедуся сказал бы: не пустословь, сынок.
- Добавим к прочему: плутуй, играя в карты, улыбайся, когда проигрываешь, и не пустословь. Если только на самом деле это не ваша собственная фраза.
- Нет, тоже его. По-моему. Черт побери, Айра, через столько лет трудно отличить истинное воспоминание от воспоминания о воспоминании об истинном воспоминании. Так всегда бывает, когда ты вспоминаешь прошлое. Редактируешь его и перекраиваешь - чтобы сделать благопристойным…
- Вот и еще одна…
- Умолкни. Сынок, я не хочу вспоминать о былом - это признак старости. Младенцы и дети живут в настоящем времени - в "сейчас". Достигнув зрелости, человек предпочитает жить в будущем. В прошлом обитают лишь старцы… этот признак и заставил меня уразуметь, что я прожил уже слишком много. Я обнаружил, что все больше и больше размышляю о прошлом - и меньше о настоящем, не говоря уже о будущем. - Старик вздохнул. - Так я понял, что стар. Чтобы прожить долго - тысячу лет, скажем, - нужно ощущать себя сразу и ребенком, и взрослым. Думай о будущем, чтобы быть к нему готовым, - но без тревоги. И живи так, словно завтра должен умереть, и встречай каждый новый рассвет, словно день творения, и с радостью живи в нем. И не думай о прошлом. А тем более не сожалей о нем. - На лице Лазаруса Лонга проступила печаль. Потом он вдруг улыбнулся и повторил: - Не жалей. Выпьем, Айра?
- Полбокала. Благодарю вас, Лазарус. Если вы все же решились умереть в ближайшее время - никто не смеет оспаривать вашего права - почему бы тогда не вспомнить сейчас о прошлом? Почему бы не облагодетельствовать своими воспоминаниями потомков? Это ваше наследие куда более ценно, чем состояние.
Лазарус поднял брови.
- Сынок, ты начинаешь докучать мне.
- Прошу прощения, сэр. Разрешите откланяться?
- Заткнись и сядь на место. Мы же обедаем. Ты напомнил мне одного… Знаешь, в Новой Бразилии жил один тип, который все скорбел по поводу тамошнего обычая серийного двоеженства, но старательно следил за тем, чтобы одна из его жен была домохозяйкой, а другая красавицей, так что… Айра, с помощью этой штуковины, которая нас слушает, можно собрать воедино отдельные заявления и составить из них некий меморандум?
- Безусловно, сэр.
- Хорошо. Не важно, как этот хозяин поместья - Силва, да, по-моему, его так и звали, дон Педро Силва - не важно, как он выкрутился из положения. Хочу только заметить, что, когда ошибается компьютер, он с еще большим упрямством, чем человек, цепляется за собственные ошибки. Если я подумаю подольше, то, может быть, и сумею подыскать для тебя какие-нибудь жемчужины мудрости. Точнее, стекляшки. И тогда не придется загружать машину скучными историями о доне Педро и его женах. Значит, ключевое слово…
- Мудрость?
- Иди и вымой рот с мылом.
- И не подумаю. Быть может, подойдет "здравый смысл", старейший?