В этот важный для межрасового взаимопонимания момент майор повернулся корпусом и, быстро вскинув ружье, выстрелил правым стволом в старое ведро, стоящее у ворот сарая. Громыхнул выстрел, запахло порохом, продырявленное ведро упало и покатилось.
– Теперь понятно? – Панкратов посмотрел прямо в глаза инорга.
– Да, теперь понятно, – сообщило существо. – Я голоден.
– Могу предложить рыбу, но после того, как ты ответишь на серию моих вопросов. Затем ты будешь питаться. После этого я продолжу допрос.
– Я согласен, спрашивай.
– Мы видели корабль, на котором вы прилетели. Сколько живых существ находилось на борту?
– Четверо, – без заминки ответил инорг.
– Те двое, которых мы убили, были пилотами?
– Нет. Они солдаты. Глупая охрана.
– Тогда кто четвертый? Он на корабле или вышел с тобой на поверхность?
– Он немобильное существо. Находится внутри корабля.
– Что он из себя представляет? Он опасен?
– Сам корабль живой и имеет отделяемый орган внутренней секреции.
Панкратов замолчал, осмысливая полученную информацию. Инорг подобрал термины и понятия наиболее схожие к описанию своих образов. Кем на самом деле является четвертый организм, предстояло прояснить более подробно.
– Он опасен? – повторил вопрос майор, а для себя решил не задавать пленнику более одного вопроса одновременно.
– Нет, Морф неопасен для вас. Он очень голоден и жаждет пищи.
– Какова его роль в составе вашего экипажа?
– Он не экипаж. Он груз. Нас было трое. Мы его доставили сюда.
– Для чего он предназначен?
– Он колониальная личинка. Если его кормить, он будет выделять десятки пресноводных зародышей. Они будут расти и процветать, а потом начнут размножаться в новых для нас условиях.
Панкратов нахмурился, он еще вчера догадался, что кораблю нет причин забираться так далеко вглубь континента без веских оснований. Теперь ситуация прояснилась. Сам корабль нес в себе страшную угрозу, он мог начать плодить биологических завоевателей, которые размножатся и пойдут дальше – в реки, озера, глубокие ручьи. Они вытеснят или уничтожат местную фауну и перекроют доступ к питьевой воде людям!
– Он уже начал плодить этих зародышей?
– Еще нет, – откликнулся инорг и добавил: – Ему необходимы биоресурсы.
– Твои функции в экипаже?
– Я пилот и кормилец. Я не солдат.
– Для этого ты убил крупное животное?
– Да. Оно пило воду. Я хотел накормить Морфа.
Панкратов сжал зубы и внимательно смотрел на инорга. Информацию, которую он только начал получать была бесценна для человечества. Майор отдавал себе отчет, что "язык", которого они захватили, в своем роде уникален. Он принадлежал к технической элите – пилотировал корабли и, безусловно, обладал всеобъемлющими данными о структуре и потенциале противника. Он не туповатый "охранник", он командир корабля! А тот факт, что он попался в расставленные на него сети – так не каждый может противодействовать продуманной засаде. Как бывший командир разведроты Кирилл почувствовал, что перед ним очень умное существо. Этот спокойный даже в плену разум все понимал и адекватно реагировал на любые вопросы – похоже, не врал.
– Сколько вас было на корабле? – резко спросил Панкратов.
Инорг вздрогнул и, как показалось майору, с удивлением поднял голову.
– Четверо, – медленно повторил он. – Три члена экипажа и Морф. Я уже отвечал на этот вопрос.
– Ну, хорошо, – Кирилл повернулся в сторону домика егеря и призывно махнул рукой. – Сейчас ты получишь еду.
Егерь, отправивший сына в дом, с опаской приблизился, вопросительно взглянул на Панкратова.
– Василий Митрофанович, необходимо дать ему рыбы. Он очень хочет кушать.
– Свежей нет, – заявил Афанасьев. – Соленую будет? Я намедни полбочонка карасей под гнет поставил, думал завялить.
– Надо один килограмм выделить пленному, мы же не будем его голодом морить. Русские люди пытки не приветствуют.
Егерь по-деловому кивнул и быстро пошел к сараю.
Панкратов решил, что тактическую обстановку прояснил, теперь необходимо выяснить общие вопросы.
– Как к тебе обращаться? – вдруг спросил Кирилл. – Имя у тебя есть?
– Есть. Мое имя Метус.
– Что означает?
– Это мой статус в колонии и одновременно имя, я получил его, повысив свою квалификацию. Я пилот высшего класса и теперь я – Метус, а раньше был Копус, а еще до этого – Ламус, но ты можешь называть меня Метус.
– Ну, Метус так Метус, – Панкратов достал сигарету, прикурил и недовольно поинтересовался: – Откуда вы только взялись на нашу голову?
Вопрос был задан очень тихо. Это был даже не вопрос, а так, некая фраза, высказанная с раздражением и досадой уставшим, раненым человеком. И тем не менее инорг все услышал и среагировал:
– Мы ушли с Лагартуса, нашей родной планеты. По-вашему – "Океан".
– Что же вам у себя дома не жилось? – неожиданно для себя разгорячился майор. – Вы пришли на чужие хлеба, уничтожаете чуждые для вас виды живых существ, заняли мировой океан. А вы не подумали, что это не ваш мир? Почему вы решили захватить не принадлежащее вам пространство? Отвечай, гад!
– Но ведь люди живут на континентах, – искренне удивился инорг. – Вы дышите атмосферным воздухом и не можете дышать в воде. Зачем вам океаны?
– Это наша планета! И, следовательно, океаны тоже наши, – начал раздражаться Панкратов. – Вы агрессоры и прекрасно об этом знаете. Задаю следующий вопрос: почему вы покинули свой мир? Можешь ответить подробно.
Инорг по имени Метус протяжно взвыл:
– Более миллиона земных лет мы блаженно развивались в ласковых водах теплого Лагартуса, но затем произошли страшные события, которым наши предки сначала не предали значения. Сразу в нескольких районах планеты начали извергаться подводные вулканы. Они извергали невероятные объемы раскаленной лавы. На глубинах от двадцати и более километров накапливались значительные массы углекислого газа, которые в какой-то момент прорывались вверх, в атмосферу. Климат изменился – среднегодовая температура Лагартуса возросла на восемнадцать градусов. Это повлекло за собой уменьшение концентрации жизненно важного кислорода в атмосфере более чем в четыре раза. Нет, поверьте, это произошло не за час и не за год – прошло несколько веков, но из-за недостатка кислорода в глубинах вод размножились бактерии, выделяющие ядовитый сероводород. Поэтому весь Мировой океан оказался отравленным, и мало кому удалось выжить в таких условиях. Тогда предтечи отправили в Великий Космос сотни колониальных кораблей в поисках нового дома. Наш кластер стартовал через сто лет после начала Последнего Исхода.
– Вы прибыли сюда после возвращения разведчиков?
– Нет, у нас не оставалось времени на разведку. Некоторые районы нашего океана были уже не пригодны для нормального существования. За каких-то сто-двести земных лет вся разумная жизнь сконцентрировалась ближе к полюсам планеты, где еще оставались прохладные и холодные слои воды. В тоже время экваториальная часть и субэкваториальные сектора превратились в ядовитый бульон. Там не осталось даже простейших организмов.
Панкратов сел на старинный табурет, заботливо принесенный егерем. Он благодарно посмотрел на Василия Митрофановича. Стоять не оставалось сил – нога беспокоила все больше, и казалось, что боль пульсирует, причиняя Кириллу серьезные неудобства. Помимо табурета Афанасьев принес картонный куль с солоноватой рыбой.
Но контакт с иноргом состоялся, и прерывать его майор не хотел. В другой раз условия, при которых пленник разговорится, могли не сложиться. Нога потерпит, сейчас главнее всего получить любую полезную информацию.
Панкратов не знал точно, но почему-то был уверен, что за те двенадцать лет прошедшие после Пришествия он первый, кому довелось вот так запросто пообщаться с пришельцем. При этом инорг находился в зависимом и незавидном положении пленника. Поэтому бывший командир роты отчаянных разведчиков и штурмовиков предпочел не обращать внимания на возрастающую боль. Он небрежно бросил куль с карасями иноргу и задумчиво смотрел, как бледно-зеленая тварь омерзительно поглощает рыбу. Монстр причмокивал и издавал противные звуки, раскусывая и глотая пищу.
Кирилл дождался, когда инорг насытится и сможет вновь отвечать на поставленные вопросы.
– Как называется ваш кластер? – тихо спросил майор.
– Конгломерат организмов "Бегущие впереди".
– У вас есть руководство? Главари?
– Это очень серьезный вопрос, – неожиданно заявил инорг. – И если я отвечу на него, то вряд ли смогу когда-нибудь вернуться в семью. Меня будут презирать, и я, гонимый вчерашними братьями, превращусь в изгоя, если, конечно, меня сразу не убьют.
Панкратов ожидал и предвидел, что нащупает вопрос, на который Метус не захочет отвечать, поэтому уже продумал тактику на этот случай.
– Хорошо, – медленно протянул он. – Ты считаешь, что нельзя сообщать противнику, коим я для тебя, безусловно, являюсь, принципы иерархического и боевого построения вашей цивилизации. Но я, признавая вас разумными существами, должен напомнить твой статус. Ты в плену и вернуться в семью не сможешь. Отказываясь отвечать на мои вопросы, ты не оставляешь мне выбора. Я вынужден исполнить наш негласный договор.
После этих слов майор, не вставая с табурета, поднял ружье и выстрелил левым стволом выше головы амфибии. Инорг заверещал и в страхе закрыл органы слуха своими перепончатыми кистями.
– Не стреляй! – взвизгнул он. – Я буду говорить, но вы должны пообещать, что никогда не скажете Верховному Килю о моем малодушии.
Панкратов криво усмехнулся и произнес: