Время за беседой идет быстрее, чем обычно. Не успели супруги Рендолы наговориться, как солнце опустилось за горизонт и за окнами начали быстро сгущаться сумерки. Вилли вышел на веранду, долго любовался вечерней зарей, прислушивался к затихающим звукам трудового дня.
В его глазах сейчас все приобретало новое значение. Он видел над головой проплывающие облака - и считал их своими, потому что они плыли над его собственным домом; он слышал в саду щебетание птиц и как никогда радовался этому - они щебетали в его собственном саду; он чувствовал густой запах трав и цветов, и в эти минуты еще сильнее хотелось ему жить и жить, бороться и творить, потому что, наконец, трава эта и цветы росли и цвели на его собственном кусочке земли, который он много лет искал по Федеральной Республике…
Глава VI
Когда Круцкий и Свистунов вошли в один из номеров отеля "Черный ворон", Назаров полулежал на диване в важной позе, скрестив руки на груди. Шторы на окне были приподняты, и свет заходящего солнца лился в комнату широким потоком.
- Вы приглашали нас, мистер Назаров? - угодливо поклонившись, спросил Круцкий.
- Да,- грубо ответил Назаров, не меняя позы.- А вы почему опаздываете? Так начинаете служить? Дисциплины не знаете?
- Мы, мистер Назаров." - заискивающе стал оправдываться Круцкий.
- Не оправдывайтесь, - перебил его хозяин номера.- Не ваши объяснения - мне служба нужна! Понимаете?
Назаров поднялся с дивана, натянул на ноги большие, на каучуковой подошве ботинки.
- Так вот, господа, игра начинается… - легкая усмешка пробежала по .его лицу. Голос стал мягче.- И, как вы знаете, игра опасная…
- Знаем, сэр, - почтительно ответил смуглый с большими оттопыренными ушами Круцкий.
Казалось, что у этого человека специально выросли уши такими огромными, чтобы подслушивать чужие разговоры, собирать ложь, клевету. Не зря этот бывший, как и Свистунов, гитлеровский полицейский подался В шпионы.
- Знаете, да не все, - Назаров приподнялся на носках, чтобы стать немножко выше.- Ваша жизнь, как и моя, поставлена на карту. Мы или выиграем - и снова сможем жить вот в таких комфортабельных отелях,- и он показал рукой на обстановку комнаты, - или проиграем, - и тогда уже никогда не придется участвовать ни в какой игре. Садитесь, господа. Выпьем и обо всем переговорим.
Возле одного из окон стоял круглый стол, прикрытый тонкой салфеткой. Назаров приподнял ее,, и гости увидели много бутылок с вином и разнообразную закуску.
- Вот это по-русски, черт возьми, - пробасил радостно Свистунов. - Только нашей русской горькой нет…
- Скоро и ее попробуем, - уверенно ответил Назаров, наливая вино в бокалы. - Итак, господа, за наш успех…
Глава VII
От Сен-Криттона до главного города Республики двадцать миль. Вилли Рендол любил рано встать, осмотреть автомашину, вывести ее на шоссе и гнать до города так, чтобы ветер свистел.
Сегодня он выехал позднее обычного. Задержался дома, уточняя расчеты одного из своих небольших изобретений.
Шоссе - прямое, как стрела. По сторонам дороги проплывают небольшие леса, зеленые долины, квадраты полей, на которых волнуется еще недозревшая пшеница. Приятно любоваться красотой окружающей природы, чувствовать бодрящую свежесть утра.
Однако сегодня чарующая прелесть летних пейзажей не особенно привлекала его. Он почти не слышал одно образного шума мотора, а думал, думал… Рендол видел себя возле своего домика в саду. Он разбивает цветник вместе с Джонни и Фэми, подвешивает гамак в тени густого тополя. Нелли, как всегда заботливая и ласковая, носит воду, помогает обкапывать яблоньки… А какие можно сделать путешествия на автомашине вместе с семьей! Вот когда Рендол воспрянул духом. Теперь уже можно забыть ворота биржи труда, возле которых он простаивал по несколько суток подряд, чтобы наняться грузчиком, шофером или простым мойщиком автомашин.
Главный город Республики возник на горизонте неожиданно, как только автомашина выскочила на холм. Окутанный утренней дымкой, он был похож на призрак.
Сегодня как никогда не хотелось инженеру ехать в этот жесткий, железобетонный город.
Он хорошо знал его, научился понимать его железный грохот.
Вот Третье авеню. Рендола сразу оглушили клаксоны автомашин, шум людского неумолчного прибоя. Где же солнце, только что золотившее поля за Сен-Криттоном, рассыпавшее по земле свои яркие, неповторимые краски? Вместо него - холодный блеск витрин, серый камень зданий, тяжелые плиты бетона.
Исчезло даже небо. Кусочек его, светившийся вверху, - такой маленький, что его можно прикрыть ладонью. Здесь не слышно ласкового дыхания ветра. Человеку, впервые приехавшему в город, покажется, что он попал в какой-то огромный подвал. Повсюду - камень, железо, стекло. Они сжали со всех сторон живые потоки людей, мнут их, калечат. Город-спрут, город-дракон! Сколько люди ни придумывали ему названий, но ни одно из них не может по-настоящему определить его омерзительный, жестокий облик..
Шумит, грохочет улица. Она перебрасывает толпы людей с одного конца улицы в другой, дышит в лицо пылью, перехватывает дыхание едким запахом бензина и дыма. И крик вырывается из груди, крик возмущения и отчаяния:
- Замолчи! Довольно!..
Но улица шумит, по прежнему грохочет железным громом. Это - ад, это - дьявольская кузница, где все идет на слом, кипит в огне…
И вдруг посреди улицы Рендол заметил огромную толпу людей. Может быть, произошла какая-нибудь исключительная автомобильная катастрофа и привлекла внимание зевак и любителей сенсации - корреспондентов газет?
Поравнявшись с толпой, инженер остановил машину. Через головы людей он заметил какой-то черный предмет.
Вокруг неумолчно щелкали фотоаппараты франтовато одетых молодчиков. Время от времени вспыхивали ослепительные огни светоламп. Толпа глухо шумела…
Рендол протиснулся вперед и, удивленный увиденным, остановился. На дороге лежала убитая собака. На длинном худом теле ее была прикреплена ярко-синяя ленточка ткани. На ней четко выведена надпись:
ГЕНЕРАЛ КОЛЛИНГ
ПОКУПАЕТ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ГЛАЗ.
НАГРАДА-10000 ДОЛЛАРОВ.
Рендол иронически усмехнулся. Вот она, буржуазная реклама! Торговцам города уже недостаточно витрин, ярких аргоновых и неоновых ламп, превращающих черное ночное небо в водопад огней. Они стали использовать для своей рекламы даже дохлых собак. Безумие! Но зато об этой надписи будут знать сотни тысяч людей…
- К чему эта реклама? - послышался чей-то голос. - Она не нужна уже. Какая-то женщина вчера продала глаз генералу…
Рендол с отвращением плюнул и вернулся в машину. Вскоре он продолжал свой путь. Но из головы почему-то никак не выходила мысль о десяти тысячах долларов. Возникло предательское сомнение, увеличивающееся с каждой минутой.
"Жена получила наследство - десять тысяч долларов. Как раз такую сумму денег выплатил генерал Коллинг за человеческий глаз. Неужели… неужели?" - и дыхание инженера перехватила страшная догадка. В лицо ударила кровь, по всему телу пробежал холодок, остудив разгоряченный лоб, спину, руки.
Но тут же Рендол отбросил прочь возникшую нелепую догадку. "Нелли этого не позволит, -убеждал он себя, - никогда не позволит…"
И вот вдали - не то река, не то небо. Голубизна раздвигалась все шире и шире. Свежее стал воздух. Так это же небо!
Улица кончилась, и машина инженера вырвалась на широкий простор.
Еще пятьдесят минут езды - и инженер увидел здание ракетного завода. Сенатор Уолтер стоял возле конторы и о чем-то взволнованно говорил с Чарли Петтоном. Управляющий часто вытирал платочком лоб.
Рабочих в цехе было почему-то мало. Некоторые из них работали возле ракеты, другие стояли в стороне от нее и о чем-то приглушенно разговаривали. Когда Рендол подошел ближе, он был немало удивлен. Перед ним были совсем незнакомые люди.
- Дружище, - спросил он у высокого человека с бакенбардами, - откуда вы? Почему нет на работе Пата, Ридгея, Фолка?
Страшная мысль обожгла его: "Не арестованы ли в связи со смертью Тома Блейна? Сенатор может придумать и такую штучку…"
- Бастуют, - сухо ответил рабочий.
- По какой причине?
- Не знаю, сэр. Спросите у сенатора, - холодно отрезал он инженеру.
Рендол обошел конвейер. Нигде ни одного знакомого рабочего. Что же случилось? Потребовали более высокой оплаты? Но почему тогда он ничего не знает? Рабочие всегда предупреждали его о готовящейся забастовке.
Инженер вернулся к ракете. Она лежала по прежнему на самой середине цеха, удивляя всех огромными размерами. И вдруг внимание Вилли привлекло какое-то странное приспособление на передней, полукруглой стене ракеты. Рендол хорошо помнил: оно не предусмотрено чертежами. "Что бы это могло быть?"- серьезно заинтересовался он и зашел в переднюю часть ракеты. Тронул никелированный механизм, прикрепленный к стене, и замер от неожиданного открытия. Это была малокалиберная пушка!