* * *
Вокс построило и заселило сообщество людей, считавших своим предназначением путешествие на Землю и установление прямого контакта с гипотетиками.
С тех пор, по словам Трэи, минуло четыре мира и пять столетий. Все это время Вокс упорно работал для достижения своей цели. Он преодолел три Арки, имел на своем счету много временных союзов, сражался с заклятыми врагами, прирастал новыми сообществами и новыми искусственными островами, пока не обрел нынешнюю конфигурацию и не стал Архипелагом Вокс.
Враги ("кортикальные демократии") считали любую попытку привлечь внимание гипотетиков не просто заведомо провальной, а самоубийственной и, хуже того, представляющей опасность не только для самого Вокса. Эти противоречия время от времени приводили к настоящим войнам, и за истекшие полтысячи лет Вокс уже дважды оказывался на грани полного разгрома. Но его население было сплоченнее и умнее своих врагов. Так по крайней мере утверждала Трэя.
Когда Трэя, задохнувшись от волнения, стала терять в своем повествовании темп, я спросил:
- Как вам удалось найти меня в пустыне?
- Это было запланировано с самого начала, задолго до моего рождения.
- Вы рассчитывали там меня найти?
- Мы знаем по опыту и из наблюдений, как действуют гипотетики. Геология свидетельствует, что цикл повторяется раз в девять тысяч восемьсот семьдесят пять лет. Как явствует из исторических анналов, некоторых людей забирали для цикла возрождения из экваторианской пустыни, в том числе тебя. А что попадает к ним, затем возвращается. Момент был предсказан с точностью почти до часа. - Ее голос зазвучал благоговейно. - Ты побывал рядом с гипотетиками. Значит, ты особенный. Поэтому ты нам нужен.
- Для чего?
- Арка, соединяющая Экваторию с Землей, бездействует уже не одно тысячелетие. Все это время на Земле никто из нас не бывал. Но мы считаем, что туда можно будет переправиться, пока ты и такие, как ты, будете с нами. Теперь понятно?
Какое там! Но мне хотелось продолжения.
- Ты говоришь о "таких, как я". Кто они такие?
- Другие люди, тоже прошедшие цикл обновления у гипотетиков. Ты был там, Турк Файндли. Ты не мог ее не видеть, даже если сейчас не помнишь этого. Арку - не такую грандиозную, как те, что соединяют миры, но все равно огромную, поднимающуюся из пустыни!
Кое-что я все же помнил - так вспоминают при пробуждении ночные кошмары. Вызванные Аркой землетрясения сеяли смерть. Машины гипотетиков стягивало к ней со всей Солнечной системы, и они прямо сыпались с неба, как ядовитый пепел. Арка уничтожила моих друзей. Трэя назвала ее "Аркой Времени", и я так понял ее, что эта Арка представляет собой одну из частей жизненного цикла гипотетиков. Но тогда мы этого еще не знали.
Несмотря на окружающее тепло и блаженство, растекавшееся по моему телу по милости препарата Трэи, я поежился.
- Арка втянула тебя в себя на целых десять тысяч лет, - продолжила она. - Она тебя пометила, Турк Файндли. Гипотетики тебя знают. Поэтому ты так важен для нас. Ты и остальные тоже.
- Назови мне их имена.
- Их имен я не знаю. Меня приставили именно к тебе. Если бы Сеть работала, как полагается. Но она не работает… - Она запнулась. - Вероятно, во время нападения на Вокс-Кор все они находились там. Ты можешь оказаться единственным, кто выжил. За нами обязательно явятся, как только смогут. Нас найдут и заберут домой.
Так она твердила, а небо по-прежнему оставалось голубым и пустым.
* * *
Днем я разведал местность, где мы приземлились, не теряя из виду наш лагерь, и заодно собрал хвороста для костра. По словам Трэи, на многих деревьях Архипелага Вокс росли съедобные плоды, поэтому я кое-что сорвал. Хворост я стянул прихваченной на корабле веревкой, плоды деревьев - желтые стручки размером со сладкий перец - сложил в матерчатый мешок, взятый там же. Эти полезные занятия доставили мне удовольствие. Если не считать редких птичьих голосов и шороха листьев, тишину здесь нарушали только мое дыхание и шелест шагов по луговой траве. Плавные очертания ландшафта действовали бы успокоительно, если бы не столб дыма на горизонте.
Обеспокоенный этим, я вернулся в лагерь. Спросил Трэю, не применено ли ядерное оружие и нет ли опасности радиоактивных осадков и облучения. Но она ничего об этом не знала - термоядерное оружие при атаках на Вокс не применялось "со времен Первых Ортодоксальных войн", а они отгремели больше чем за двести лет до ее рождения. В той истории, которую она изучала, не было упоминания о каких-либо последствиях его применения.
- Какая, впрочем, разница, если мы все равно ничего не можем изменить, - сказал я. - К тому же ветер дует не в нашу сторону. - Об этом можно было судить по наклону дымового столба.
Трэя нахмурилась, приставила ладонь козырьком ко лбу и посмотрела в направлении города.
- Вокс - это корабль на ходу, - произнесла она. - Мы находимся на корме, значит, по отношению к Вокс- Кору здесь должна быть наветренная сторона.
- И что?
- А то, что мы могли остаться без руля.
Мне было невдомек, как это понимать (и что может служить "рулем" судну размером с небольшой континент), ясно было одно: Вокс-Кор сильно пострадал, а значит, помощь придет не так скоро, как надеялась Трэя. Мне показалось, что она пришла к такому же выводу. Помогая мне выкопать небольшую ямку для костра, она была насупленной и не склонной общаться.
* * *
У нас не было часов для отсчета времени. Когда перестали действовать стимулирующие препараты, я немного прикорнул и проснулся, когда солнце уже заходило. Стало прохладнее. Трэя научила меня пользоваться каким-то приспособлением из капсулы для разжигания костра.
Когда огонь разгорелся, я принялся обдумывать наше положение - то есть местоположение Вокса относительно берега Экватории. При мне Экватория служила форпостом в Новом Свете и пересадочной планетой на пути с Суматры через Арку гипотетиков. Если Вокс направлялся к Земле, то его путь должен был лежать к экваторианскому краю той же Арки. Поэтому я не удивился, когда сразу после заката в темнеющем небе начала мерцать вершина Арки.
Арка была сооружением гипотетиков и, соответственно, имела непостижимый масштаб. На Земле ее опоры покоились на дне Индийского океана, а вершина уходила за земную атмосферу. Ее экваторианский близнец имел те же размеры и был, возможно, в некотором смысле тем же физическим объектом. Одна Арка - два мира. Еще долго после заката ее верхушка продолжала отражать солнечный свет, серебряной полоской высоко в небе. За десять тысяч лет ничего не изменилось. Трэя застыла с запрокинутой головой и что-то шептала на своем языке. Когда она умолкла, я спросил, что это было - песня, молитва?
- Наверное, то и другое. Можешь считать это поэмой.
- Как она переводится?
- Она о небесных циклах, о жизни гипотетиков. В ней говорится, что не существует ни начала, ни конца.
- Я об этом ничего не знаю.
- Боюсь, есть многое, чего ты не знаешь.
Выражение ее лица при этом было очень горестным.
Я сказал, что не понимаю, что произошло с Вокс-Кором, но скорблю вместе с ней о ее потере.
Печальная улыбка в ответ:
- А я - о твоей.
До этого я не думал о случившемся со мной в таком смысле - как о потере, достойной траура. Но она была права: меня отрезали от дома десять непреодолимых тысячелетий. Все, что я знал и что было мне дорого, сгинуло.
Почти всю жизнь я только и делал, что возводил стену между собой и своим прошлым, но так ее и не выстроил. Чего-то тебя лишают, что-то ты сам отбрасываешь, а что-то несешь с собой, и это "что-то" - бесконечно, как мир.
* * *
С утра Трэя снова угостила меня препаратом из своего, похоже, неисчерпаемого запаса. Это было единственное утешение, имевшееся у нее для меня, и я с радостью принимал его.