Я вошёл под арку, не опуская головы.
И понял, что это - кладбище…
…Странно. Я не думал о том, что тут может быть кладбище. Может быть, потому что подсознательно я всё‑таки считал - тут некому умирать, тут нет стариков. И нет убийц и прочей мерзости. Но это было кладбище. Настоящее, хотя и непохожее на привычные мне. Аллея уходила вдаль под дубами. А меж дубов стояли массивные, но невысокие - едва мне по грудь - валуны серого гранита. Их было довольно много - не меньше двадцати с обеих сторон. И на каждом белели строчки. Фамилия, имя, отчество. Две даты. Между ними - совсем немного лет. Совсем…
Это было всё, что я успел рассмотреть первым взглядом. А вторым - увидел, что возле одного из валунов, почти рядом со мной, стоит человек. И только с третьего взгляда, когда он поднял голову и посмотрел в мою сторону - только тогда я увидел, что это Юрка.
Юрка совсем не был похож на себя - земного и даже вчерашнего. Почти до земли падал с правого плеча чёрный с золотой каймой плащ, заколотый на левом плече большой золотой бляхой. На широком поясе с массивной пряжкой - слева - висел длинный клинок в чёрных ножнах. Юрка придерживал его рукоять рукой, затянутой в высокую крагу. Поверх белой с плотной выпуклой вышивкой рубахи был одет жёсткий кожаный колет - чёрный, с тем же зелёным крестом на груди. Синие штаны - немного напущены на сапоги, но не обычные его офицерские, а другие, высокие, до колена, с ремнями вверху голенища и у щиколотки. Короткие волосы Юрки стискивал тонкий серебряный обруч с большим зелёным камнем. Мой кузен был сильно похож на фэнтэзийного персонажа. Нет, не на ролевика, а именно на героя из книги–фэнтэзи.
Юрка смотрел на меня спокойно и отсутствующе. Как будто даже не очень узнавал. Но, конечно, это было не так, потому что через несколько секунд он улыбнулся и сказал - не повышая голоса, а слова в утреннем воздухе были слышны отлично:
- Хорошо, что ты проснулся. Скоро совет капитула. Ты меня прости, но… - он не договорил, но я понял и кивнул:
- Да ладно, - я подошёл ближе и увидел, что в камень выше белых строчек вделаны металлические пластинки с выгравированными фотографиями. - Я пока погуляю…
- Не ожидал? - спросил Юрка тихо, поймав мой взгляд.
- Не ожидал, - признался я честно. Юрка кивнул:
- Тут, - он указал на камень, возле которого стоял, - лежит Генка Шульга, мой одноклассник и парень из нашего клуба. В Северскстали его искали той осенью почти неделю. И мы искали, хотя знали, где он и что с ним. Он погиб в горах в схватке с ребятами Ворона, топор угодил в голову… А вон там, - Юрка повернул голову, - могила Нины Шаповаленко. Она была на год старше и тоже ходила в клуб. А пропала зимой. И её искали… Правда, там нет её тела. Баркас затёрло льдом, все пошли на дно…
- Значит, и вы… - начал я. Юрка поднял плечо под плащом:
- Конечно, и мы. Это ведь не сказка. Не волшебная страна бессмертных могучих эльфов, не развесёлый слизеринский факультет… много чего "не". Мы не волшебники, мы не носим колдовских амулетов, способных защитить от любой беды. А на опасность идём первыми. Вот и сейчас, - он посмотрел на меня внимательно и спокойно, - я пойду доказывать, что нам надо снова испытать судьбу и рискнуть головой. Удачно, что ты зашёл сюда и увидел это, Владька… Ты, кстати, извини, что тебе в беседке постелили. Суета и неготовность, дел много… Я потом тебя отведу в твою комнату, - он кивнул в сторону скалы, и я понял, что основные помещения там, внутри. Ответил поспешно:
- Да ерунда, я выспался… Только мне что делать‑то?
- А ничего, - Юрка улыбнулся мне, пошёл к выходу из аллеи. - Погуляй по Белограду. Поешь, тут, в городе, хорошо кормят… Осмотрись как следует. А после полудня я тебя сам найду, ну и займёмся нашими общими делами.
- Юр, - я положил руку ему на плечо, - ты уверен, что у тебя на вашем капитуле всё будет нормально? Ты какой‑то… - я не договорил. Юрка хлопнул меня по руке своей ладонью, чуть пожал пальцы, кивнул…
- Уверен, - ответил он. - В главном - всё будет нормально, а мелочи… милые бранятся, сам знаешь.
- Не знаю, - насторожился я. - Это ты о чём?
Юрка изумлённо смотрел на меня секунду, потом губы его дрогнули, расползлись, он рассмеялся и хлопнул по плечу:
- Это пословица. Милые бранятся - только тешатся, Владька.
* * *
Белоград вряд ли можно было назвать городом в полном смысле этого слова. Это был большой, широко раскинувшийся и очень зелёный посёлок, веером лучей–улиц расходившийся от скал, в которых и на которых располагались Капитул и, как я понял, здешние мастерские. По крайней мере, когда я отошёл от скал, то стали видны тут и там вырывающиеся наружу струи густого пара и даже дымки.
Тут и там над Белоградом вращались разнокалиберные ветряки–генераторы, было очень многолюдно - или мне так казалось после почти недели практически полного безлюдья. На меня смотрели с откровенным любопытством, как смотрят, наверное, в сёлах на нового и незнакомого человека - но никто ничего не спрашивал, со мной и не заговаривали. Здесь я увидел, что многие одеты в подобие национального костюма - не классического русского, а, видимо, зарождающегося тут "автономного": синяя или серая просторная рубашка со шнуровкой до солнечного сплетения, откидным капюшоном, широким рукавом (часто закатанным) и геометрической вышивкой или аппликацией по рукаву, вороту и подолу, чёрные, серые или синие широкие джинсы, лёгкие кожаные туфли на небольшой шнуровке на босу ногу. Эта одежда и обувь явно были местного производства - может даже и ткань. Почти у всех на шеях висели медальоны, рубашки - и у мальчишек, и у девчонок - были перепоясаны кожаными ремнями с большими пряжками, на ремнях крепились солидные ножи, иногда - чехлы с, к моему удивлению, КПК или ещё чем‑то. На девчонках часто оказывались не штаны, а широкие юбки - чуть ниже колена. Многие ходили босиком, особенно те, кто младше.
На рукавах рубашек тут и там я замечал значки - уже не вышивку, а именно значки, вроде армейских знаков специальностей. Змеи вокруг чаш, молоточки, плуги, колёса, крылья… Это всё что‑то значило, и все эти мальчишки и девчонки всерьёз и нелегко работали. Но всё это не мешало им смеяться, шутить и напевать. Напевали многие - а по Земле я такого за своими ровесниками не помнил, если только их не развезло от пива…
…По центральной улице - той, что вела к главным воротам и на которую я снова и снова выходил - были проложены рельсы узкоколейки и часто проскакивал ало–золотой позванивающий трамвайчик. На кой он тут нужен, я так и не понял, но в этом смешном маленьком вагончике постоянно кто‑то ехал. Может, правда по спешным делам, может - с грузами, а может - просто для цивилизационного самоутверждения. Иногда попадались велосипедисты, ещё реже - всадники. Но большинство жителей Белограда передвигались пешком и не выглядели слишком уж спешащими. Я пытался прислушиваться к разговорам, ловил обрывки - в основном о каких‑то местных важных делах и почти без мата. Что само по себе тоже поражало не меньше пения.
Кстати, я осознал это, когда отдыхал на деревянной лавке летней общественной столовой. Такая нашлась, когда я понял, что сильно захотел есть, вспомнил, как Юрка предлагал мне - словно само собой разумеющееся дело - поесть в городе и осторожно спросил у двух мальчишек, шагавших как раз мне навстречу, где это можно сделать и как за это заплатить.
Выяснилось, что платить ничего не надо, а поесть можно как раз в этой столовой - просто–напросто длинном столе с лавками под навесом, к которому мне подробно и толково объяснили дорогу. Располагалась столовая в красивом месте - открывался, например, полный вид на северо–запад, до самых настоящих гор, на склонах которых ярко блистали какие‑то точки - явно рукотворные, так сказать, расположенные в шахматном порядке в десять (я посчитал) рядов на ширину примерно километра через каждые метров пятьдесят.
И вот там, на холме, тоже где‑то в километре от городской окраины, я различил крепость. Настоящую крепость. Через широкую луговину туда вела жёлтая прямая полоска дороги.
Весёлая синеглазая девчонка в белом халате быстро, без напоминаний и окликов, принесла мне поднос с "дежурным обедом" - это оказались миска ухи, гороховое пюре с большущим куском жареного мяса, большой пирог с рыбой и кружка ягодного морса - с незнакомым вкусом. Улыбнулась, уже собираясь уйти, но я задержал её вопросом:
- А что там за крепость, не скажешь?
- Крепость Яна, - тут же отозвалась она. - Дубовая Крепость… Ты что, новенький?
- Ага, - кивнул я, пододвигая миску. - Спасибо!
Она пожала плечами, улыбнулась снова и убежала - за столом ели довольно много ребят и девчонок, на освободившиеся места почти тут же подсаживались новые и новые. Ели деловито, не торопился, похоже, я один. Звучала и "общая" музыка - незнакомый мне и вроде бы на слух молодой мужик из невидимых колонок по–простецки, но очень искренне пел под гармошку:
- …те, кто расплатился
За чужую подлость -
Уходил под пули: прямо, не сутулясь,
Превращаясь в слёзы, превращаясь в гордость,
В синие таблички деревенских улиц…
Закончив есть, я ещё с минуту посидел, размышляя. Потом решительно поднялся и, выйдя из‑под навеса, зашагал туда, где начиналась полевая дорога…
…Я добрался до места быстро - дорога оказалась утоптанной до каменной твёрдости, дул лёгкий тёплый ветерок, здешнее солнышко–Перун приятно припекало, я был сыт и полон любопытства и проскочил этот километр минут за пять, не больше.