Я сказал это вслух, когда - около шестнадцати часов по–здешнему - мы остановились возле лесного ручейка, почти речушки. На противоположном берегу высилась изъеденная временем рогатая скала из алого с чёрным камня - в трещинах и расселинах тут и там росли кусты и деревца. Мы расседлали коней, умылись, перекусили, и Юрка завалился в траву, лениво потирая заживающую рану. Я уселся рядом и сказал:
- Не может быть.
- М? - спросил мой двоюродный и рассмеялся. Я тоже улыбнулся - смущённо.
Мы лениво подремали в траве, а когда постепенно всё гуще алеющее солнце спустилось между скал совсем низко, Юрка встрепенулся:
- Ехать надо, Славка. Давай, давай…
Мы рысью выбрались на просеку. Я вскинул голову почти испуганно - прямо над нами прошёл яркий планер, различалась даже голова полулежащего на животе парня, он повернулся, блеснув большими круглыми очками, поднял руку; Юрка на скаку сделал то же. Я помахал уже вслед удаляющемуся аппарату и поинтересовался:
- Это что, патрульный?
- Да нет, просто кто‑то летает, патрульные нашими гербами помечены всегда… - Юрка придержал коня. - Ага, приехали почти.
Мы выбрались к оврагу, края которого были заботливо обсажены сливовыми деревцами - ещё молодыми. На дне оврага бежала речушка; метрах в сорока от того места, где мы выехали, был перекинут лёгкий, но широкий деревянный мост с высокими перилами, а на другой стороне - повыше - виднелись дымки. Я прислушался - гавкала собака - задумчиво так, философски. Юрка замурлыкал, шпоря коня - но в мурлыканье была жестковатость какая‑то:
- В связи с открытием Америки
Морей прибавилось и нам…
Из века в век скользим вдоль берега,
Не приставая к берегам…
Из века в век скользим по лезвию -
То над клинком, то над пером… -
Они ломаются. Железные…
А мы - живём, живём, живём…
А я, следуя за ним, вдруг представил, как лет через триста на нашу Землю (что там будет к тому времени, я не знал, но как‑то не верилось в прогресс человечества) опустится космический корабль…
…Овражек оказался маленьким селением - три дома, обнесённые солидным частоколом, ворота в котором, впрочем, были распахнуты настежь. На воротных столбах торчали большущие черепа - мне лично незнакомые… да я бы и не стремился познакомиться с их обладателями. И из этих распахнутых ворот выскочила не одна, а целых три собаки - здоровенные овчарки, комнатные и декоративные породы тут явно были не в почёте. Следом вышла девчонка и, ещё не отойдя от ворот далеко, свистнула псам - резко, коротко - и они, не добежав до нас, описали послушную ровную дугу и, вернувшись к воротам, сели у ног хозяйки.
- Вечер добрый, Ларка, - Юрка поднял руку приветственно. - Ваши где?
- В поле ночуют, - девчонка, кстати, была одета совершенно по–старинному. - Вечер добрый… А кто с тобой?
- Владислав, мой дворюродный, - Юрка соскочил наземь. Я медлил - если честно, побаивался собак, в седле казалось побезопаснее. - Так ты что, одна совсем?
- Не одна, - девчонка кивнула за плечо. - Юрка… - она помедлила, даже голову на секунду опустила, - …в общем, тут Воронцов.
- Чтоооо?! - Юрка замер на миг, потом быстро перекинул в руку топор. Я услышал его голос - превратившийся в свистящий шёпот: - Воооооороннн?!
- Он в доме, он один и он попросился на ночлег, - Ларка шагнула чуть в сторону - закрывая середину проёма. В движении её была агрессия и в то же время что‑то извиняющееся. - Ты сам нас учил, что…
- Я помню! - отрезал Юрка. - Блин, заехали переночевать… ууу, блин! - он резко оглянулся на меня. - Слезай, чего сидишь?!
- Что случилось‑то? - я соскочил наземь, опасливо поглядывая на собак. Юрка не отвечал - он просто пробежал мимо собак и посторонившейся нехотя девчонки, бросив ей:
- Коней возьми, - а потом мне: - За мной, быстро.
Я немного ошибся - домов–полуземлянок тут было два, один - очень большой. Третье "здание" оказалось большущим шалашом. Ну как - шалашом? Жердевые стены с оплёткой из прутьев, соломенная крыша… Но стены были сплетены плотно и проконопачены мхом, а крыша уложена, как черепицей. Скорей всего, это был какой‑то загон для скота, сейчас - пустой. Рассмотреть толком не ничего не удалось - Юрка уже рванул на себя дверь большого дома и аж ссыпался вниз по лестнице. Я, всё ещё ничего не понимая и стараясь не отстать, просто соскочил следом - в небольшую комнату вроде коридорчика или прихожей, куда падал электрический свет из открытой двери. В неё мы и вошли. И только теперь я подумал - запоздало - что нужно было взять арбалет. Явно нужно. И Юрка, конечно, думал - был уверен - что я его возьму. А я не взял. Ну нет у меня привычки таскать с собой такое оружие постоянно! А видимо - надо приобретать…
Рядом с дверью стоял большущий бочонок. Я покосился - там были солёные огурцы. Но они тут же вылетели у меня из головы. И этому была причина…
…Большое помещение - метров пять на пять, не меньше - освещали висящие под потолком в ряд посередине четыре сильных лампочки "дневного света". Это освещение казалось диковатым, потому что в остальном могло показаться, что мы шагнули в какую‑нибудь корчму из исторического фильма: справа от входа - большая "русская" печь, слева - электроплита для готовки и кран с водой, а так же небольшой столик, на котором - к моему удивлению - стояла небольшая модерновая дровяная печурка с подключенным к ней… ноутбуком. Вдоль стен - широкие лавки, вделанные в стены, посередине - одним концом почти у двери, другим - у дальней стены - длинный широкий стол со скамьями по обеим сторонам. Стол пустовал. Почти.
За дальним его концом сидел и смотрел на нас через всю комнату мальчишка, одетый в чёрную потёртую кожанку на "молнии".
Мальчишке было лет пятнадцать - круглолицый, курносый, широкоротый, пухлогубый, русые лёгкие волосы подстрижены в аккуратное "каре". Он сидел за столом, вытянув под него ноги в высоких сапогах с фасонистыми отворотами, опершись спиной на стену и, улыбаясь, глядел на нас через всю комнату. На столе перед ним стояли большое блюдо с нарезанным варёным мясом, мисочка (похоже, с горчицей), кувшин (кажется, с молоком) и початый каравай хлеба.
А в широко положенных - на стол по бокам ото всей этой простой снеди - руках он держал два пистолета. Таких, как в кино - кремнёвых - направленных на дверь.
- Ю–рррыч… - промурлыкал он, не шевелясь и не сводя с нас взгляда чуть раскосых серых глаз. - Юрыч, я тут их дробью зарядил, троечкой–нулёвочкой, так что…
Если честно, я перепугался. Довольно сильно и стыдно - подался назад и уперся спиной в косяк, за который же и схватился руками. Хорошо ещё, в бочку не сел… Я бы, пожалуй, просто–напросто убежал - но не сообразил, что это вообще можно сделать. Пистолеты выглядели откровенно страшно, их обладатель - как малолетний уголовник. А полиции, которую я презирал, тут не имелось.
Кстати, если задуматься, то все овеянные романтикой рыцари–мушкетёры–викинги как раз и были в нашем понимании бандитами - жили "по понятиям", чуть что - пускали в ход оружие, и вообще… Другое дело - что понятия - не обязательно дерьмо, как законы - далеко не всегда благо. Но это я подумал уже потом, а в тот момент просто стоял, глядел сразу в два стола разъехавшимися глазами и не смел даже двинуться. По правде сказать, в меня впервые всерьёз целились из чего‑то, что стреляет и убивает. И это оказалось непередаваемо страшно.
А Юрка…
Юрка не испугался. Ни на секунду. Он тоже не двигался с места, но голос - лица я не видел - был спокойным и доброжелательным:
- И ты будешь стрелять? Да ну, Ворон, брось. Здесь ты не выстрелишь.
- Такой удачный случай… - жутковато–ласково мурлыкал парень, и я понял какой‑то необмершей частью мозга, сколько в нём ненависти к Юрке. Беспримесной и жестокой. - Как же ты выполз‑то из болот? И даже рукой, гляжу, крутишь… а мы по тебе уже панихиду сплясали…
- Ларку тоже убьёшь? - поинтересовался Юрка снова тем же спокойным голосом, только немного с насмешкой. - Она, кстати, за тебя заступилась. Я‑то хотел с треском войти и поговорить на понятном тебе языке, а тут она с обычаями… Думаю, что тебя она тоже не выпустит, если нас подстрелишь. Серьёзная девочка сформировалась. И собаки у неё серьёзные.
Секунда. Другая.
Стволы опустились, коснувшись стола. Потом парень аккуратно по очереди убрал курки со взвода и, положив оружие на стол окончательно, встал и раскинул руки:
- Юрочка, радость моя, какая встреча…
- Пошёл ты… - Юрка, не глядя, запустил руку в бочонок, выудил огурец, с мокрым хрустом раскусил. Протянул половинку мне: - Будешь?
- Он от двери отклеиться не может, - ехидно прокомментировал парень, так и стоявший за столом - только уже, конечно, не с раскинутыми руками. Он опирался о столешницу и глядел на нас. - Познакомь. Это твой новый сожитель? Рыжий, глянь‑ка… экзотичненько как… рыжих у тебя ещё не было, ась?
Я разозлился. Мгновенно и очень сильно. А когда злишься - не до страха, само собой разумеется. Я промолчал, но, как видно, в глазах и в лице у меня что‑то поменялось, потому что круглолицый Ворон–Воронцов чуть прищурился. И вот тогда я в ответ рассчитанно–спокойно сообщил, видя, что Юрка не спешит меня представлять - он стоял у другого косяка, скрестив руки на груди (я не заметил, когда он успел убрать топор) и улыбался - не менее отвратно, чем Ворон:
- Меня зовут Владислав.