Потеряв самообладание, Гордин просто рванул из розетки провод питания, и экран погас.
Некоторое время он сидел, вцепившись пальцами в край стола.
Он немного успокоился и понял: найти его Чуров все равно не смог, иначе не стал бы разводить эту болтовню по видеосвязи. Что он хотел? Наверное, просто запугать и деморализовать. Черта с два!
Через день-другой на руках будут загранпаспорта и другие нужные бумаги. Вырваться отсюда подальше, и дело сделано - за границей полковник его не достанет. Просто махнет рукой.
Но если все же достанет… об этом не хотелось даже думать.
Гордин живо вспомнил кафельные стены лаборатории, темные этажи нелегальной "больнички", холод медицинских инструментов, пугающие запахи и звуки, постоянную боль и страх перед новой болью…
- Молодой человек!
Гордин вздрогнул, обернулся. В проходе стояла и улыбалась Валентина.
- Извините, я думала, вы закончили.
- Закончил, - кивнул Сергей. - Сейчас ухожу.
- Я хотела спросить, вы, наверное, хорошо в компьютерах разбираетесь?
В руках Валентины появился конверт, из которого она достала старые фотографии.
- Не поможете выложить это на мою страничку в фейсбук?
- Отчего ж не помочь, - вздохнул Гордин. - Показывайте, где у вас сканер.
- Вот так, да, вот так хорошо… Ой, прямо как помолодела! - Васильевна в чутких руках Гордина просто таяла. - А еще, знаешь, у меня, когда вздохну сильно, вот тут прямо прихватывает, знаешь? И еще коленки ломит, когда на огороде…
- Нина Васильевна, да все у вас в порядке! - устало сказал Сергей. - Вашему здоровью еще молодые позавидуют. Не придумывайте себе болячки, они и не появятся.
- Да как же "в порядке", когда болит?
Гордин вдруг прислушался. Он опять услышал неподалеку тот странный плач навзрыд.
Отступив от Васильевны, он заглянул через забор. Сквозь кусты мало что было видно, но теперь удалось разобрать.
- Да что ты в душу мне лезешь, гадина, - звучал плачущий мужской голос. - То не делай, это не так… В своем доме никакого покоя нет.
- Всё покой себе ищешь, - отвечала женщина. - Скоро успокоишься, когда печень изо рта вылезет, забулдыга ты помойный!
- Что? Что сказала-то, сука! Ты мне сдохнуть, что ли, желаешь? Мне? Рот свой поганый захлопни, курва!
- Эх… - вздохнула Васильевна. - Соседи! Опять Петька Захаров с Зинкой брешутся. Каждый вечер. Не угомонятся. Он как выпьет - спит. А как нечего выпить - концерт заводит.
Неразборчивая ругань вдруг переросла в истошный визг Зинки.
- Он ее бьет, что ли?! - всполошился Гордин.
- Да не лезь! - махнула рукой Васильевна.
Сергей переместился еще на несколько шагов и наконец сквозь забор рассмотрел: Петька Захаров через двор гнался за женой с поленом. В следующий момент он ее ударил…
- Ничего себе! - воскликнул Гордин.
Сорвавшись с места, он перескочил забор и побежал через улицу.
- Да не лезь, дурак! - крикнула вслед Васильевна.
Догоняя Захарова, Сергей успел мельком увидеть его двор. Здесь все было уставлено разнообразным электронным и механическим хламом: под навесом - стопка старых телевизоров, у сарая - распотрошенная стиральная машинка, а также электрощиты, мотки проводов и прочее. Был также виден передок старой "Волги", прикрытой листами шифера и рубероида.
Гордин настиг Захарова, когда тот размахнулся поленом для очередного удара. Зинка, зажатая в угол между забором и сараем, визжала и закрывалась руками. Сергей одним движением вырвал у Захарова полено и отшвырнул подальше. Затем оттащил самого Петьку и толкнул, свалив на землю.
Было видно, что тот почти невменяем: мутный, блуждающий взгляд и обильная слюна на губах.
- Ты еще кто? - выпучил глаза Петька. - Тебя кто звал?
Он вдруг вскочил и неловко замахнулся рукой, пытаясь достать Сергея. Тот легко увернулся. Затем перехватил руку и вцепился Петьке в плечо.
Захаров хотел было вырваться, но вдруг напрягся и словно оцепенел. Кожа в месте контакта с пальцами Гордина резко потемнела. Петьку начал бить озноб, он трясся и не мог выдавить ни звука.
- Еще раз поднимешь руку на женщину, - с расстановкой проговорил Гордин, - накажу по-крупному.
Он отпустил Захарова, и тот мигом обмяк, упав на колени. Взгляд его слегка прояснился, став испуганным и затравленным.
- А ты кто такой? Наказывать он собрался! - крикнула пришедшая в себя Зинка вслед Гордину. - В чужой-то дом…
- Хороший ведь парень был. В техникум поступил, учился, - вздохнула Васильевна, когда Гордин вернулся во двор. - На выставках разные диковинки показывал, в газете даже печатали.
- А что потом?
- Да выгнали. Что-то они там натворили с дружками. Какое-то радио подпольное провели, песни крутили, я не знаю. Ну, он тут помыкался, устроился было в Рембыттехнику после армии… а потом так и покатился. Теперь у Зинки на шее сидит. Я его трезвым давно не видала. Э-эх…
Васильевна взяла таз с овощами и ушла в дом. Гордин взглянул на двор Захаровых. Там уже было тихо.
Гордину удалось отдохнуть у себя не более двадцати минут, как в дверь постучалась Васильевна.
- Там к тебе пришли, - сообщила она со странной интонацией.
- Кто?! - он невольно заговорил вполголоса.
- Да Зинка. Прознала, что ты доктор, - извиняться прибежала.
- А, Зинка… - Гордин расслабился и усмехнулся. - Вот так взяла - и прознала.
Он прошел к калитке, где его ждала взволнованная Зинка. На ее лбу красовалась свежая ссадина - след от полена.
- Вы уж простите, сорвалась я, дурочка, нервов никаких не хватает, - с ходу затараторила она. - Аж неудобно перед вами, извините меня.
- Ничего, бывает, - махнул рукой Сергей.
- Этот же, черт мой, Петька, как бельма зальет - света белого не видит, - соседка приложила руки к груди. - Что хошь с ним - то и делай, хоть привязывай. С работы выгнали, так он телевизоры соседям за бутылку чинит. Хоть бы вы ему таблеток каких выписали, чтоб у него от водки кишки заворачивались.
- Таблетки… - Гордин вдруг задумался. - Хм… А где он сам-то?
- Да у себя он, спать завалился. Я ему стопку, так и быть, наплескала, а то ж никакого терпения нет.
- Ладно, - Гордин вздохнул. - Пойдемте, гляну…
- А чего на него глядеть - дрыхнет пьяница, вот и вся картина.
- Пойдемте, пойдемте…
Небольшой сарайчик Захарова был превращен в любительскую радиотехническую мастерскую - здесь нашли свое место приборы, паяльники, блоки от электронной аппаратуры.
Сам Захаров спал на скамейке, наполовину свесившись. Гордин сел перед ним на корточки, разглядывая.
- У вас есть водка? - спросил он у Зинки.
Та нахмурилась, глянула с подозрением.
- А зачем водка-то? То же, что ли, решил принять для храбрости?
- Мне чуть-чуть, - усмехнулся Гордин. - Вот буквально…
И он показал пальцами, сколько нужно водки - действительно, совсем немного. Зинка сокрушенно покачала головой и отправилась в дом.
Гордин решил подождать ее во дворе.
Зинка вернулась не в духе, она явно по дороге сама себя "завела". С грохотом поставила на летний столик ополовиненную бутылку, стакан, тарелку с нарезанными помидорами. Посмотрела на Гордина уже с почти откровенной неприязнью.
- Ай, спасибо! - широко улыбнулся Сергей.
Взяв бутылку, он плеснул себе на руки и тщательно растер. Затем нацедил в стакан - буквально несколько капель.
- Я сейчас, - сообщил он хозяйке. - Здесь меня подождите, хорошо?
Зинка с озадаченным видом взяла бутылку, посмотрела ее на просвет, понюхала. Наконец пожала плечами и вернула на место. Гордин вскоре вернулся.
- Завтра спиртное от него подальше уберите, - сказал Сергей. - А я забегу после обеда, посмотрим, что да как.
Уходя, он тайком улыбался. Зинка же, не найдя слов, лишь развела руками - она решительно не понимала, что происходит.
- Спасибо вам, Сережа. Маме сразу лучше стало - я вижу.
Оксана улыбнулась Гордину и неловко пожала ему руку.
- До обеда пусть полежит, - сказал он, закрывая за собой калитку. - Потом можно немного походить. Но никаких тяжестей, никакого огорода. А я еще загляну.
Гордин вышел на центральную улицу, испытывая всего лишь небольшое утомление. Сеанс с матерью Оксаны прошел на удивление легко, но при этом эффективно. Было бы время - долечить ее удалось бы даже без помощи специалистов из областной больницы.
Но времени уже почти не было.
Сергей вдруг увидел Даньку. Тот шел по улице и тащил за собой тележку с набитым мешком, граблями и лопатой. Сзади шла радостная мать - баба Нюра.
"Запрещено! Не подходи! Не положено!" - привычно бормотал Данька под нос. Он был серьезный и сосредоточенный, исполненный чувства важности своего дела.
- Радость-то какая, - говорила посветлевшая баба Нюра, встречаясь взглядом со знакомыми. - Сыночек… Помощник у мамки теперь!
- Баб Нюр! - кричала продавщица из киоска. - Что, и твой за ум взялся?
- Так это… - старая мать едва не плакала. - Помощник у меня! Сам сегодня встал, сам говорит: "Дай, мамка, я потяну, тебе тяжело".
- Ну, дай Бог! - улыбнулась продавщица.
Данька вдруг заметил Гордина, засмеялся.
- Дядька, привет! Я самый сильный! Дашь еще таблеток?
- Дам! - Сергей помахал ему рукой. - Заходи!
Данька тут же снова погрузился в себя и продолжил бормотать.
В кармане Гордина вдруг задрожал телефон - пришло сообщение. Номер знал только один человек, и это сообщение Сергей ждал все последние дни. Он зашел в какой-то проулок и взглянул на дисплей.
"Я готов, подтверди координаты".