Это не могло быть случайностью. Наверняка досмотровая команда вызвана не без влияния беглой супруги Рабовича. В этот момент и самому Рыкову остро захотелось "проучить стерву". Но удар пришел с совершенно неожиданной стороны.
Загрохотали выстрелы. Прямо над ухом. Словно кто-то решил снести ему череп, но почему-то не все попал, даже целясь в упор. Инстинктивно защищая мальчишку, Рыков рухнул на пол и откатился в сторону. И только тут с изумлением понял, что это пацан: он держит двумя ладошками здоровенную, его, Рыкова, "беретту" и норовит направить ствол прямо ему в лоб.
Мальчишка зажмурился – и вдавил спусковой крючок.
– М-мать… твоя женщина… – едва увернувшись, ощутив на лице жар пороховых газов, выдохнул Рыков, с силой вырывая пистолет из рук юного "киллера".
– А-а-а! – заорал малец. – Пусти! Хочу к маме!
Сжав зубы и еще сильнее, ухватив "пленника", под свист пуль, пристав пополз вперед, стараясь укрыться за переборкой. Выстрелы эти пришлись совершенно некстати: марсианские пограничники приняли их на свой счет. И теперь методично простреливали коридор.
Тут же Рыков ощутил острую боль в запястье: чертов мальчишка отчаянно вцепился зубами в его руку.
– Кто тебя только воспитывал?! – прошипел Рыков, пытаясь стряхнуть острые "челюсти". Вторая рука была занята пистолетом, направленным в коридор, откуда в любую секунду можно было ждать атаки.
Марсианские пограничники чихать хотели на Жетон. Они с удовольствием пристрелят любого земного представителя власти. Даже просто так, без повода – по старой памяти. Теперь же повод имелся, и довольно весомый: стрельба во время пограничной проверки – тут даже разбираться не станут.
Все это здорово напоминало западню в компании с бешеным зверенышем. Рыков отчаянно огляделся, удовлетворенно ухмыльнулся: удача все еще не оставила его. Надпись на стенной панели указывала на служебный лаз, в который, как водится "посторонним вход запрещен". Рыков нигде не считал себя посторонним. И вскоре уползал узким изогнутым проходом, волоча за собой вяло сопротивлявшегося мальчишку.
– Ничего, – ободряюще бормотал Рыков. – Привезу тебя на Землю, сдам папаше – и на месяц в отпуск. Как это люди решаются детей заводить – не понимаю…
– Не хочу к папе! – хныкал малец. – К маме хочу!
– А я хочу напиться, – поделился Рыков. – А еще всыпать тебе ремня – да полномочия не позволяют…
Так, ползком, узкими вспомогательными ходами, добрались до ангара посадочной палубы. Рыков осторожно выглянул из укрытия. Разумеется, у яхты уже дежурили марсианские пограничники.
– Значит, так, Ваня, – тихо, но отчетливо, сказал Рыков. – Посидишь здесь, пока я поговорю с этими дядями. Не вздумай никуда бежать…
– Я все равно убегу, – дерзко глядя на пристава, заверил мальчишка.
– Ладно… – стараясь держать себя в руках, сказал Рыков. Огляделся, заметил довольно узкую трубу вентиляционной магистрали – достаточную, впрочем, чтобы запихнуть туда тощего паренька. Через пару метров труба резко изгибалась, так что можно было не беспокоиться, что тот сбежит по вентиляции. – А ну, залазь!
Ваня подчинился, забравшись в трубу ногами вперед. Рыков подумал – и, кряхтя от натуги, на всякий случай загнул жестяные края "выхода".
На некоторое время можно было забыть про свой неугомонный "груз" и заняться "подготовкой с старту". Для этого пришлось положить на пол четверых пограничников, карауливших яхту. Это было не слишком сложно: те были отнюдь не суперменами. Главное не дать тем открыть огонь. Мало того, что против автоматных пуль еще не придумано рукопашных приемов, так еще и сбегутся на стрельбу остальные – тогда пиши пропало…
Четыре молниеносных броска – и оставшиеся дозы парализующего вещества в марсианские шеи. Можно было грузиться на яхту и улепетывать подобру-поздорову. Рыков быстро вернулся к служебному ходу, заглянул в вентиляционное отверстие. И похолодел.
В трубе никого не было.
Только присмотревшись, он понял, что мальчишка, все же, там – только до упора "сдал назад". И дотянуться до него не было никакой возможности. Залезть же туда самому не позволяли широкие накачанные плечи.
– Вылазь! – как можно ласковее сказал Рыков, чувствуя в то же время, как закипает в нем неконтролируемая бессильная ярость.
– Не-а, – глухо отозвался мальчишка. – Пусть мама придет!
– Да чтоб тебя!.. – взревел Рыков. – М-маленький звереныш! Да я прибью тебя!
Он принялся дергать, трясти проклятую трубу, орать, заходясь в совершенно несвойственной ему злобе. Толку от этого было ноль – лишь таяли драгоценные секунды: лайнер заходил на орбиту недружественной планеты.
С трудом взял себя в руки, вытер пот со лба. Нет, этого просто не может быть – чтобы его поставил в тупик какой-то капризный ребенок. Вернулся в ангар, быстро огляделся – и тут же увидел то, что ему было нужно.
Аварийные гидравлические ножницы. Вещь, способная выгрызть дыру практически в любом корабле легкого класса. Ну а тонкая жестянка вентиляционной магистрали не могла считаться для них серьезной преградой.
С совершенно неуместным удовлетворением он резал чертову трубу – словно вскрывал сейф с особо ценными документами, а не доставал из укрытия неугомонного мальчишку. И вскоре, без лишних разговоров, он попросту закинул ревущего мальчугана в люк яхты. Отдал приказ кэпу. Немотря на протесты пограничной охраны, тот открыл летную палубу – и "Серебряная Пуля" вырвалась в открытый космос.
Половину пути Рыков устало проспал в пилотском кресле. И впервые за долгие годы его посетили самые настоящие ночные кошмары. Впрочем, маленький Ваня, вроде бы, успокоился, смирился, и не доставлял больше особых хлопот. А потому, перед посадкой, как бы "в знак примирения", Рыков позволил мальчишке разместиться рядом – в кресле второго пилота. Даже заботливо пристегнул его – хотя в этом и не было никакой необходимости: автоматическая посадка более, чем безопасна.
Быстро приближалась Земля. Автоматика вела яхту на снижение – к тому же частному космодрому, с которого и покинула планету.
– Ну, вот мы и дома, – говорил Рыков, когда корабль вошел в плотные слои атмосферы, и корпус мелко завибрировал под потоками раскаленной плазмы. – Сейчас я передам тебя отцу, и там вы уж разбирайтесь, кто у вас главный – папа, мама… А с меня хватит…
Последние слова Рыков произнес уже вылетая из пилотского кресла. В последний миг он успел ухватиться за подлокотник, а еще через секунду – стремительно пристегнуться. И только потому увидел причину нештатной ситуации: чертов мальчишка, ловко вертел ручками управления на подлокотниках, упорно заводя машину в штопор.
"Я идиот! – запоздало мелькнуло в голове Рыкова. – Это же его яхта!"
Стоило догадаться, что мальчонка мог неоднократно наблюдать за действиями отцовского пилота, и сейчас решил поиграть в "камикадзе", выведя корабль на ручное управление.
– Брось ручки дергать! – заорал Рыков, перехватывая управление. Быстро нащупал рукояти атмосферного полета. И тут же с ужасом понял, что дело зашло слишком далеко: тяжелая яхта уже вывалилась из плотных слоев, и теперь, беспорядочно кувыркаясь, стремительно неслась к поверхности. Слишком высока скорость и слишком мала высота, чтобы преодолеть чудовищную инерцию. Одна надежда – на мощную тяговооруженность дорогого корабля…
С надсадным ревом "Серебряная Пуля", все-таки, выровнялась у самой поверхности. Но "мягкой посадки" не вышло: изящная атмосферная плоскость, все-таки, зацепила уходившую ввысь космодромную антенну, отчего корабль развернуло, и тот тяжело плюхнулся на посадочную площадку с треском подломив свои изящные опоры и встретившись с бетоном тонкими обводами корпуса. Брызнули искры, яхта тяжело повернулась вокруг своей оси.
И замела перед группой изумленных и напуганных людей.
Тут же в аварийном порядке пиропатроны отстрелили сверкающий люк. На бетон тяжело спрыгнул судебный исполнитель Рыков с ребенком, закинутым на плечо, словно охотничий трофей. Неторопливо направился в сторону ожидавшей его делегации. Следом, словно в насмешку, из нутра яхты вывалился и надулся надувной спасательный трап.
Рыков, наконец, поставил Ваню на поверхность Земли. Мальчишка тут же рванул туда, где, по видимости, увидел знакомые лица.
Пристав подошел к бледному, как смерть, Рабовичу и сказал:
– Факт передачи вам сына зафиксирован видеосъемкой Архива Службы судебных приставов. Моя миссия закончена, всего доброго.
И отправился в сторону терминала, где надеялся найти служебный транспорт. Он жутко устал.
Триллионер даже не глянул в сторону сына: того теперь держала за руку высокая, серьезного вида женщина с затянутыми до звона волосами, в узких прямоугольных очках – надо полагать, гувернантка. Вместо этого Рабович с пеной у рта накинулся на Рыкова.
– Вы что это себе позволяете?! – орал он. – Вы мне яхту разбили! Вы знаете, сколько она стоит! Да я вас по судам затаскаю – вас и все ваше клоунское ведомство!
Рыков замер – и с разворота зарядил триллионеру кулаком в челюсть. Не сильно, но так, что тот отлетел и повалился назад, на руки телохранителей. Те, было, подались вперед, но под тяжелым взглядом пристава остановились. Что ж, правильное решение.
Напоследок Рыков бросил взгляд на Ваню.
Хороший мальчонка. Шустрый. С родителями, вот, ему не слишком повезло. Жаль, что у него самого нет такого сынишки. Уж он-то научил бы его правильно держать пистолет, грамотно пилотировать корабль… Да и вести себя со старшими, как полагается.
Жаль, что все это не для него.
Чертовски жаль.