Я велел ей одеться, затем сказал… скорей, подумал вслух:
- Может быть, все-таки стоило позвонить в дружину? Это ведь самооборона, он был в твоем доме.
- В дом залезть может каждый, кто сбился с дороги и просто хочет выжить.
Это правда: за три часа на открытом воздухе тело разогреется до сорока двух, кровь начнет сворачиваться, и человек умрет от тромбов. Даже в термокостюме, а без него - за час! Так что, по большому счету, простой незадачливый путник мог влезть в ее дом, чтобы остудиться… но вряд ли он принес бы с собой боевой разрядник и очки-интровизор.
- А еще, - добавила Лера, - вы помните случай, чтобы убийцу оправдали? Ну, хоть один?
Мы с Ником задумались на минуту. Случаев не вспомнилось.
- Выходит, домой тебе теперь нельзя, - резюмировал Ник.
- И в дружину нельзя, и вообще в людные места лучше не стоит… - Продолжил я. - Хорошо хоть распред-карточка у тебя безымянная.
Распред-карточки у всех безымянные, только с номером. Для распределительной системы неважно, кто есть кто, главное - чтобы никто не взял лишнюю пайку…
- Но эти уроды, тем не менее, тебя нашли, и явятся снова! Зачем бы ни приходил тот первый, у его приятелей теперь есть лишняя причина: отомстить за его смерть!
Ник говорил как будто с радостным возбуждением в голосе. Похоже, он уже видел себя сокрушающим неведомых врагов и прокладывающим по их поверженным телам прямую дорогу к сердцу прелестной девушки.
- Он что-то искал в твоем доме, - сказал я. - Ты не догадываешься, что именно?
- Отцовскую аптечку, наверное, - что же еще?
- Вряд ли, - сказал Ник. - Их амуниция - ценность покруче, чем мультиморфин! Вряд ли стали бы на простой грабеж размениваться.
- Еще есть вот какой нюанс, - добавил я. - Аптечку он наверняка заметил бы - интровизор позволяет видеть сквозь тонкие стенки, крышки ящиков. Тем не менее, спросил у тебя "где?" А вчера тебя дома не было, и эти уроды, наверняка, перерыли весь дом. Однако же, явились за тобой сюда. Похоже, то, что они искали, спрятано вне твоего дома, но, по их мнению, ты знаешь где.
- Но я честно не знаю, что им нужно! Вы верите мне?
- Верим, - ответил Ник. Я просто кивнул.
- Ребята, скажите, что мне делать теперь? - Доверчиво спросила Лера.
- Я полагаю, для начала поспать, - предложил я, и оба удивленно уставились в мою сторону. - А почему бы и нет? Я включу внешний сканер, к яхте они и на двести метров не подойдут незамеченными. А если и подойдут, с броней им не справиться. Поспим, наутро мозги прояснятся, тогда и займемся анализом ситуации. Ага?..
Они не были согласны со мной, и после моего ухода еще с полчаса возбужденно анализировали ситуацию. Потом темпераментные нотки, долетавшие сквозь двери каюты, сменились умиротворенным воркованием, и я уснул.
* * *
Утром поговорить особо не вышло. Я встал с трудом, сомнамбулически выполз на камбуз и припал к живительной чашке кофе, пытаясь заставить мозги работать. Ненавижу просыпаться - какой смысл в пробуждении? Точней, я не люблю просыпаться последние девять лет, а прежде вставал рано, иногда на заре даже бегал купаться в Чернушке… Неважно. Я пил кофе с постной отупевшей миной на лице, а Ник и Лера вдвоем готовили завтрак. Хлопотали, мило трепались о чем-то, да передай, будь добр, то, да кинь мне, пожалуйста, вот это… Взаимопонимание у них наладилось, тревоги все разом забылись. Галс вертелся под ногами, бил хвостом и норовил сунуть нос на стол. Словом, идиллия.
Перекусили. Потом брат стал собираться на дежурство. Пообещал Лере узнать там кое-что у ребят, и разведать, что к чему. При этом ободряюще подмигнул. Девушка жизнерадостно улыбнулась ему и на прощанье поцеловала в щеку. А я сказал:
- Брат, будь осторожен.
Не знаю, почему так сказал. Вообще-то, все мы всегда осторожны.
Ник ушел, и мы остались вдвоем. Я сварил еще по чашке кофе. Лера поглядывала на меня, но молчала. Еще бы! Я ведь не похож на человека, с которым можно щебетать. Не мой это стиль. Вот сказать что-то краткое и с прохладцей - это да.
- Как тебе кофе?
- Отличное начало беседы, - улыбнулась Лера.
- Я умею и лучше. Например: ну, чё вообще?
- Изящно! А вы на смену не собираетесь?
- Надеюсь, что нет. Скажи, если не секрет, до чего вчера с Ником договорились?
- Ну, он говорил, что может найти места… - Девушка почему-то слегка смутилась. - Бывают места, где нет людей, но есть энергия. Там можно спрятаться на время и переждать…
- И не страшно будет - одной-то?
- Не знаю…
- Не знаю страшно ли, или не знаю одной ли?
- Ник очень милый, - сказала Лера.
- Ага. А еще высокий, умный, мускулистый, добрый, решительный, смелый, и глаза у него голубые. Я им горжусь.
Я не шутил - действительно им горжусь. Сына у меня никогда не будет, а вот Никитке исполнилось двенадцать, когда случилось…
- Вы его вырастили? - В голосе мелькнуло нечто вроде восхищения. - Воспитали, да?
- Нет, он меня.
- А скажите, как все было прежде? До того, как случилось?
Ну, начинается! Ник тоже когда-то любил об этом спрашивать. Вот что на это ответишь? Сказать, что прежде был второй закон термодинамики? Так ты даже в школе не слыхала, что это такое. Да и школ сейчас нет - только образовательные рассылки по сети. Сказать, что были звезды, галактики, Магелланово Облако, Старая Земля была? Так все это и сейчас где-то есть. Но толку… Или сказать, что людей был полный город, что из четырех один выжил? То есть в семье Одинцовых - из четырех двое. Считай, повезло…
Я сказал:
- Было прохладно.
- Кул! - Ответила Лера. - А барьер прежде был?
- Был, но другой. Собственно, был не барьер, а защитная система, называлась сингулярным зеркалом. Оно открывалось, можно было впускать и выпускать…
- Защитная?
- Ну да. Как оказалось, не очень-то защитная…
- А любимая у вас была?
Ну а тут что сказать? Была, да не стало. Тех, кто пропал, тогда не разыскивали - без толку. Кто умирал, оставался лежать на улице, и тело продолжало брать тепло из воздуха, тлело, сгорало. Через двое суток - только куча золы, да земля на метр вокруг выморожена.
- Была.
- Сочувствую…
Она чуть помолчала.
- А теперь есть?
- А зачем?
- Ну, знаете там, секс, забота, взаимопонимание, стакан воды подать.
Если бы проходил конкурс сложных вопросов, Лера стала бы чемпионом.
- Время сейчас не то, чтобы любить. Можно надеяться, можно мечтать. Можно верить - в бога, вселенную, Павла Петровича. Можно отчаяться, плюнуть на все, бухать или трахаться до потери пульса. Или просто вкалывать круглые сутки и не думать ни о чем. А вот любить - не в духе времени как-то…
Девушка кивнула:
- Еще можно стать остроумным циничным пофигистом.
- Или искать приключения на свою голову, чтобы жизнь не казалась пустой.
Запищал телефон, и Лера не успела выпустить ответную стрелу. Я пошел на мостик. Телефон - это сказано условно. Личных телефонов нет ни у кого - под барьером радиосвязь невозможна, шумы на всех частотах. Есть проводная компьютерная сеть, как интернет на Старой Земле. На мостике я открыл экран своего компа и увидел испуганное округлое лицо Юлии Ивановны - директора фабрики, расположенной в космопорту. Это милейшая женщина и хороший администратор, но с физикой близка так же, как я с балетом. Так что сказанное ею меня ни капли не удивило:
- Витюша, милый, очень нужна ваша помощь! Опять! Наш реактор перегревается, вы представляете!
Еще бы, отлично представляю! Как будто в первый раз…
- Мы пустили новый конвейер - хотели поднять выпуск, это было бы потрясающе, и сам Павел Петрович лично просил… Но энергии не хватало, и мы его немного подогнали, реактор в смысле. Всего-то на двадцать процентов, а он вдруг!..
Ну кто бы мог подумать!..
- Умоляю, Витя, приезжайте! Очень нужна помощь, позарез!
Куда же я денусь - приеду. Я же теперь инженер-энергетик, коллега огнетушителя: мы оба нужны, когда что-то не в порядке.
- Температура коры какая?
- Сейчас сто сорок пять по Цельсию. Это очень плохо?
- Слейте всю воду из системы охлаждения и ждите. Скоро буду. Только обязательно слейте воду!
Юлия Ивановна расцвела и попрощалась.
Дверь на мостик была открыта, так что Лера слышала почти все.
- Вам нужно ехать?
- Очень нужно. Но ты не бойся.
Чтобы не было причин для страхов, я показал ей, как запечатать все люки и превратить "Забаву" в крепость, как включать внешний обзор и динамик, как позвонить в дружину - на крайний случай, и как запустить движки - на самый крайний. Я искренне надеялся, что самый крайний случай не случится.
Лера заверила, что все будет в порядке, и улыбнулась так, что отпали малейшие сомнения в ее словах. Я попрощался и вышел.