- Куда движемся? - не скрывая робости спросил я.
- Гляди туда, - равнодушно почесался лежавший рядом с Хваатом Неемо и кивком указал на затянутую туманной мутью переборку.
Стена прояснилась внезапно, и бездонный, бархатисто-черный провал космоса открылся перед заключенными в отсек пассажирами. Расположившийся в кругу товарищей Тоот встрепенулся, подался вперед. Туути привстал с места, Петр и другие апостолы закрыли глаза, принялись активно почесывать лоб и правую сторону груди. Какая-то мамка жалобно взвизгнула. Иуда хихикнул и внятно произнес:
- Ма-ма!
Все оцепенели.
Я во все глаза наблюдал за редкими звездочками, отчетливо сиявшими по всей площади торца. Их было немного - видно, в таком положении экран был обращен в сторону межгалактических далей. Обильное радужное свечение обрамляло край переборки, оно на глазах усиливалось, прибавляло в яркости, в багрянце и ядовитой бирюзе, пока наконец в поле зрения на выплыл бок полыхающего Дауриса. На фоне кипящей, свивающейся в гигантские жгуты и тут же исчезающей в глубине раскаленной плазмы, бойким увесистым булыжником появился Таврис и невозмутимо погнался за россыпью темных пятен, резко очертившихся на теле исполинской звезды.
Скоро плоскость экрана заполнили искрящиеся вихри, смазали изображение. Блеск стал невыносим. Я прикрыл руками глаза.
- Нас приговорили к сожжению на Даурисе? - спросил я.
- Зачем! - с тем же тайным гневливым раздражением ответил Хваат. Он тяжело вздохнул. - Просто швырнули в пасть Черному гарцуку.
- Послушай, Хваат, я смотрю, ты тоже среди нас. Значит, поверил? Или тебя сунули к нам на всякий случай, для профилактики?
Его лицо на мгновение напряглось, затем он заметно погрустнел, опустил голову. Наконец ответил.
- Мне просто посчастливилось увидеть сон.
- Но ты же и до этого уверял, что способен во время ночного отдыха видеть картинки.
- Я не знал, что они называются снами. Раньше я считал их наказанием за измену долгу.
Я помолчал, потом вымолвил.
- Я знаю, что ты увидел. Разделяю твое горе.
Хваат совсем по-человечьи пожал плечами, с благодарностью пощекотал меня.
- Теперь мне трудно с ними расстаться, - поделился он и последним стежком затянул узелок на заплате. - Вот как бывает, знахарь. Встретился в карцере с Неемо, поговорили… Страшно попасть в лапы Черного гарцука, но и голову в интеллектор совать, чтобы меня избавили от воспоминаний, тоже не в радость. Кем тогда я буду выглядеть, как считаешь, знахарь? То-то и оно. Старцы долго уговаривали, обещали командование безатмосферным флотом. Зачем мне это командование, когда этот наглый выдвиженец подсадил двигатели на "Калликусе"?
- Красивый был корабль?
- Что ты, знахарь, просто картинка! Остроносый, шестигранный. Шесть башенных орудий…
- Но-но!.. Прикуси язык, ублюдок! - вдруг крикнул Огуст, чиновник из канцелярии на Дирахе, сидевший поблизости, в компании с Дуэрни и Эттой.
Хваат вздохнул и деловито перекусил нитку.
- Тебя тоже уговаривали? - спросил я Неемо.
Тот весело откликнулся.
- А то!.. Обещали "Тоопинайки". Рули, говорят, Неемо-ублюдок, готовься к бою. С чем? С чудом?
Он задумчиво почесался.
- С какой стати, знахарь? Помаялись мы с ребятами, - он кивнул в сторону своих матросов, - потом попали в карцер, посоветовались с Петром и Павлом, Якубом и Мусой, Исайей и Туути, одним словом, со всеми твоими дружками, и решили: здесь мы среди своих. Никто тебя не уговаривает, не пытается лишить памяти. Мужики снами делятся - сидим, прикидываем, к чему они? Все досконально разбираем. Потом нам огласили приговор, мы выслушали его стоя. Перед самой отправкой на "Тоопинайки" помыли Иуду. Он уже "папка", "мамка" выговаривает, занятный такой…
- Где же твой штурман? - спросил я.
- Дрогнул парень. Согласился лишиться памяти. Теперь он "Тоопинайки" командует. Это он нас до последнего пограничного рубежа доставил. Эх, поговорить бы с ним, напомнить о чудесном острове. Все-таки любопытная штукенция, это чудо. Послушай, знахарь, а в безатмосферном пространстве таких островов не встречается? Может, имеет смысл "Калликус" починить?..
- Сделаем, - ответил я. - Если живы будем… А ты, Туути, добрался до Дираха?
Бывший стражник радостно засинел и с удовольствием почесался.
- Дошел. Сразу за перешейком переправился через реку, отправился к беглым. Сказки им начал рассказывать, а они мне. У них, учитель, оказывается, столько сказок!.. Сколько добрых людей повидал! На перешейке довелось встретиться с каким-то хвостатым чудиком - представляешь! И шкура у него пупырчатая. Большого ума поселянин. О тебе слыхал. Просил передать, чтобы ты нос не вешал. Такие дела, учитель.
Он замолчал, некоторое время сидел, повесив голову, потом неожиданно встрепенулся.
- Рассказывают, что в дни, предшествующие нашим, жил в горах некий сапожник…
- Давай о сапожнике в другой раз, а сейчас пусть Хваат и Неемо просветят насчет замка Черного гарцука.
- Что тут светить! - откликнулся Неемо. - Место гиблое… Оттуда еще никто не возвращался. Что там творится и как он устроен, этот замок, ничего сказать не могу. Когда был молод и любопытен, копался в архивах, отыскал записи неких сведущих, из высших разрядов. В записях сказано, что давным-давно в этой точке обитали повелители, которые на потребу себе создали каких-то удивительных холуев. Там у них было главное логово, то ли транспортный централ, то ли штаб, а может, генеральный пульт управления. Как хочешь, так и назови. На Хорде они только наездами бывали - давали разгон вернослужащим, отлаживали новые системы, а сами все больше где-то между звезд хаживали, а отдыхали в поясе астероидов. Там у них…
- Заткни пасть! - вновь прикрикнул Огуст.
Неемо сразу притих.
- Где же расположено логово архонтов? - спросил я.
- В средней либрационной точке, - ответил Неемо.
- Где?! - не поверил я услышанному.
Капитан опасливо глянул в сторону чиновника. Расположившийся рядом с Дуэрни, Этта доброжелательно помахал ему рукой - мол, продолжай. Неемо почесался и добавил.
- Ну, в точке неустойчивого равновесия. Между Даурисом и Таврисом, на оси, соединяющей их центры тяжести.
Сердце у меня екнуло.
- Не переживай, Роото! - крикнул Тоот. - Мы уже все тут обсудили, единодушно приняли резолюцию. Первый пункт: дело - дрянь; второй - будем драться с Черным гарцуком до последнего, а потом примемся за мир насилия.
- Если выживем, конечно, - добавил Левий Матвей. Этот тоже занимался ремонтом одежды.
- Брось, Лева! - заявил Тоот. - Наше дело правое, мы полны исторического оптимизма. А ты, Хваат, не злорадствуй и не скалься! Как бы ни призрачна была надежда, никто из нас, из проотолетариев, - он обвел своих последователей крючковатым пальцем с загнутым коготком, - сам добровольно в пасть этому механическому чудовищу не полезет. И тебе, падлюку, не советую.
Хваат возмущенно почесался.
В ночь, предшествующую падению в преисподнюю, мне было не до сна. Назвать это место гиблым означало беспардонно приукрашивать действительность. Что творилось в междуцарствии Дауриса-Тавриса, трудно вообразить? Какие температуры, какой силы гравитационные поля зверствовали в океане плазменных протуберанцев, в струях раскаленного газа, перетекающего от одной звезды к другой? Как можно выжить в точке Лагранжа? Какой извращенный ум рассчитывал найти там убежище?!
Что функционально могла представлять из себя эта берлога? Конечно, это была приводная станция! Вероятно, в точке либрации архонтами был устроен главный централ - более надежное место для сокрытия своих тайных замыслов трудно найти. Предпосылки такого странного решения архонтов были понятны - только в этом страшном месте можно было скрыть запуск и посадку любого, самого большого фламатера, а также поставить непреодолимый барьер для тех вражеских звездолетов, которые попытались бы проникнуть в систему Дауриса-Тавриса. Сознавал я и трудности, которые стояли перед проектировщиками и создателями этой крепости. Они, конечно, были неисчислимы, но цивилизация Ди к тому моменту уже была готова к решению подобных технических задач. В этом я убедился еще на Земле, пообщавшись с синклитом светлых ди и "Сохраняющим мужество на страже". Однако сама идея вогнать главный централ меж двух светил свидетельствовала о явном неблагополучии в философских воззрениях архонтов, в их восприятии мира. Если стержнем их замысла являлось сохранение тайны пребывания в этой отдаленной звездной системе, если они не жалели сил, чтобы понадежнее замести следы и с этой целью решились выбрать место для строительства приводной станции в точке, сравнимой разве что самыми фантастическими представлениями о пекле, - необходимо напрашивался вывод, что мы имеем дело с дикими, выродившимися существами. Это была психология террористов - следовательно, убийц. Либо опустившихся до уровня биоробов фанатиков, что, в общем-то, одно и тоже.