- Послушайте, - внезапно сказал Охэйо, - мы не сможем оставаться тут долго. Я не знаю, сколько времени пройдет до того, как наши легкие обуглятся, но жить здесь нельзя. Это место не для того, чтобы в нем прятались. Оно строилось в расчете на то, что случилось, на появление этих… тварей. Возможно, эта машина может как-то исправить ситуацию. Но мы не знаем, как именно, а если постараемся выяснить, то наверняка прежде умрем.
- И что же ты предлагаешь? - спросил Лэйми. - Вернуться назад?
- Да. Видишь ли… я знаю человека, который может вытащить нас отсюда. Очень быстро. Только для этого нам нужно выбраться за город, в дюны Иккемия.
- В первый раз слышу. Где это?
- Возле Верхнего Озера. Тридцать миль от города.
- Далеко… Пешком мы туда не дойдем - это ясно. Нам нужна какая-нибудь машина. И оружие.
- Оружие есть во дворце, - внезапно сказала Алина. - Сколько угодно. Но мы же не можем туда вернуться!
- Почему же? - теперь Охэйо смотрел на нее с уважением. - Мы можем выйти на подводной лодке в реку, пристать к берегу и подняться по нему. Тогда до дворца останется всего несколько минут пути. Это не самый удобный путь, конечно, но лучшего у нас нет.
- Без оружия мы едва ли дойдем до дворца, - Лэйми, однако, понимал, что им придется попробовать. - Но по мне лучше рискнуть, чем ждать неизвестно чего, пока другие перебьют этих тварей… или не перебьют. Где там оружие, Алина?
- В комнате охраны - той, где переключатель. Если бы вы не бежали, как на пожар…
Лэйми с досадой хватил кулаком по стене. Впрочем, он понимал, что это глупо. Случившегося не изменить.
- Какое там оружие? - спросил он.
- Не знаю. Всякое. Дробовики, пистолеты, эти, как их, автоматы, сама видела. А во дворе есть гараж. У тебя, Аннит, ключи начальника караула. Должны подойти.
- Ну так чего же мы ждем?
11.
Лэйми хотел идти немедленно, Охэйо тоже - но Алина с чисто женским любопытством заупрямилась, желая осмотреть все, что только можно. Уступив ей, Лэйми решил проверить другой выход из комнаты - и попал в небольшое, тускло освещенное помещение с такой же дверью-плитой напротив. Знак на ней не горел и она не открылась, когда он ее коснулся. Но здесь вдоль стен шли узкие, высокие шкафы. По большей части они оказались наполнены какими-то совершенно непонятными вещами, - толстые браслеты с индикаторами, массивные чемоданчики, длинные стержни, непонятно для чего предназначенные - однако в одном из шкафов он обнаружил предметы, очень похожие на оружие: что-то вроде коротких автоматов, но с единственной рукоятью и без затвора.
- С ума сойти… - Охэйо медленно шел вдоль стен комнаты, трогая все руками - казалось, он не верил своим глазам. - Все это, должно быть, осталось от Основателей… А эта машина, должно быть, Эвергет…
- Что?
Охэйо повернулся к ним, опомнившись.
- Послушайте… это место… даже не клад. Оно имеет стратегическое значение. Секрет производства этих вещей давно утрачен. Даже в… - он снова спохватился и замолчал.
- Ты знаешь, что это?
- Браслеты спутниковой связи. Тактические компьютеры - каждый может управлять батальоном солдат. Идемитные подкалиберные снаряды: тыкаешь их в обойму, заряжаешь пушку - и бабах! Эта штука может прикончить двухкилотонного Мроо. Только для нас - в данный момент - все эти вещи совершенно бесполезны.
- А что же тогда полезно?
- Вот это, - Охэйо снял с полки один из "автоматов". - Это протонный излучатель. Он убивает не только тела, но и сущности Мроо. Просто чудо, что мы нашли их. Если тут еще есть и батареи…
Как оказалось, элементами питания служили латунные коробочки со скругленными краями - они вставлялись снизу в рукоять. Лэйми, вслед за Охэйо, быстро зарядил оружие, прицелился в стену коридора и выстрелил.
Не было ни отдачи, ни звука, ни вспышки света. Просто оружие вздрогнуло и где-то вдали, на стене, вспыхнуло, тотчас погаснув, темно-голубое сияние.
В тот же миг Лэйми ощутил, как ледяной холод хлынул в его тело, выпивая жизнь. Гул громадной машины изменился, стал гневным. Почти сразу все прекратилось, но еще несколько мгновений в его закрытых глазах плавали радужные круги. Резко запахло озоном.
- Я же говорил правду! - возмутился Охэйо. - Не нужно тут больше стрелять. Наверно, это какая-то защита. Понятия не имею, как она работает, но надежно.
- Стена шевельнулась, - сказал он через минуту и в его голосе был страх, - когда ты выстрелил. По ней вроде как волна прошла. По-моему, тут все живое, что-ли.
По коже Лэйми побежали крупные мурашки. Он не знал, живое ли это место на самом деле, но оно, определенно, обладало своей разумной волей. И эта воля противостояла воле Председателя. Из чего, впрочем, вовсе не следовало, что она окажется дружелюбной к ним.
- Мы быстро берем оружие и уходим отсюда, - решил Охэйо. Никто и не подумал ему возражать.
12.
Как сказал Охэйо, одной батареи хватало на 24 выстрела - а а кармашке потрупеи была еще одна, запасная. Впрочем, они набили батареями и карманы - сколько поместилось - и кроме двух излучателей для себя прихватили еще пару - на всякий случай.
Вооружившись, они вернулись к подводной лодке, закрыв за собой все двери. Лэйми уже хотел забраться внутрь, но Алина взяла юношу за руки, рассматривая его.
- Постой, - тихо сказала она. - Быть может, мы все скоро умрем, но ты спас мне жизнь. И ты очень красивый. Хочешь?..
Лэйми смутился, опустив взгляд. Ее нагая грудь слабо отблескивала золотом в теплом искусственном свете. Большие глаза в тени массы вьющихся черных волос казались таинственными и темными. Вдруг юноша слабо улыбнулся.
- Послушай… ты тоже мне нравишься, но я люблю другую девушку, так что… Извини. Можешь попросить Охэйо, если захочешь…
Алина улыбнулась.
- Ты мне нравишься больше. Нет, в самом деле. И я постараюсь, чтобы ты полюбил меня. А пока веди нас.
Лэйми невозмутимо кивнул, решительно скользнув в люк.
Обратное плавание оказалось несложным - течение несло их. Когда они всплыли в главной шахте, он потянулся к кремальере, но Охэйо схватил его за руку.
- Постой. Там, снаружи - нормальное давление. Если ты откроешь люк - тебя просто выкинет наружу. Потом у всех нас закипит кровь. И мы…
- Что?
- Умрем.
- Что же нам делать?
- Надо стравить воздух… потихоньку. Я плохо разбираюсь в правилах декомпрессии, но мы были внутри недолго. Думаю, наша кровь не успела насытиться азотом.
Аннит осторожно приоткрыл клапан. Воздух тотчас резко зашипел и он, насколько мог, привернул кран, однако не закрыл его окончательно.
Несколько минут они сидели молча, пытаясь почувствовать, не кипит ли их кровь. Но все, что они ощущали, - влажная жара и боль в ушах.
Алина села возле Охэйо, прижимаясь к нему все теснее. Ее легкие ладони скользили по плечам и груди юноши. Потом она провела рукой по его животу - сверху вниз - и прошептала:
- Ты красивый, почти как твой друг. Давай займемся любовью? Сначала ты, потом он. Или наоборот…
Лэйми густо покраснел. Охэйо отвернулся. Алина обняла его сзади, прижалась к лопаткам холмиками груди, сжала губами мочку его уха, легко и быстро, как белка, покусывая ее. Аннит довольно грубо отпихнул ее, но она не унималась.
Лэйми растерялся. Наглое бесстыдство Алины - одной из наложниц Председателя, между прочим! - привело его в ярость. Однако, он не знал, проживут ли они еще хотя бы несколько часов - и вовсе не хотел, чтобы она и Охэйо поссорились.
- Ладно, я согласен, - ответил он хмуро и Охэйо оставалось только присоединиться к ним.
13.
Они втроем устроились в проходе, на своей же сброшенной одежде, ласкалсь, скользили друг по другу ладонями, не особенно разбирая, кто тут девочка, а кто - мальчик. Алина дразнила их быстрыми прикосновениями, пока они окончательно не ошалели. Тогда она приняла их - обеих сразу, упираясь пальцами расставленных босых ног в пол и сжав поднятыми руками кремальеру люка. Ее гибкое тело трепетало между их тел, она всхлипывала от наслаждения, закинув голову на плечо Охэйо. Лэйми нравилось любить ее так - нагим, стоя…
По всему его телу прошла волна судорог, туго сжимая трепещущие от ослепляющий истомы мускулы… и по телу Охэйо… Алина рывком изогнула стан и вскрикнула, замерев на миг… несколько последних бешеных содроганий… и клубок из трех влажных тел распался.
С минуту они отдыхали, прижавшись друг к другу и часто дыша. Потом Лэйми отстранился от девушки, словно проснувшись. Его щеки потемнели от запоздалого стыда и он не знал, куда девать глаза. Однако, ему было очень легко и хорошо, и даже возможная смерть теперь совсем не казалась страшной.