Они словно оказались во сне. Поток жутковатых созданий равномерно двигался под ними, поворачивая затем влево и исчезая из пределов видимости. Юноше захотелось увидеть, куда они идут - хотя он понимал, что это не самая лучшая мысль. Для этого ему пришлось бы подняться на чердак. Обзор оттуда был, определенно, лучше, но при одной мысли, что ему придется лезть в эту черную, холодную пещеру, у него все внутри сжалось. В конце концов, даже отсюда смотреть на этот марш было чистым безумием и Бхута раньше его понял это; он мягко, но решительно потянул его назад. Стараясь не шуметь, они наглухо закрыли балконные двери и как могли тщательно опустили штору - но равномерный приглушенный звук шагов доносился и сюда. Юноше захотелось зажечь свет… но теперь он боялся это сделать. При мысли, что случится, если его заметят, у него похолодели пятки - у них не осталось никакого оружия - и тут же его словно ошпарило.
- Свет на лестнице, - испуганно прошептал он, хватая Бхуту за руку. - Если они его увидят…
- Нет, - ладонь охранника крепко сжала его руку. - Сам по себе свет ничего не значит. А вот если они увидят, что его выключили…
Это звучало разумно; к тому же, юноше вообще не хотелось выходить из комнаты. Бхута зевнул.
- Пошли спать.
Осторожно приоткрыв дверь, они пробрались в спальню - узкую комнату, едва освещенную падавшим через окно светом. Стекла здесь запотели, так что свет был мутным и тусклым. Но глухой ровный топот проникал и сюда и Яваун не стал подходить к окну. Ему хотелось, правда, задернуть на нем шторы - однако даже на это он теперь не осмелился, проклиная и Бхуту, и себя.
Их план с аэростатом пошел ко всем чертям - они отстали от пришельцев и те улетели буквально у них из-под носа. К счастью, совсем рядом с Подгородом находилась Энти-Мелара - государственное (а не городское, как Подгород) убежище Народной Республики - но во-первых, это давало им не спасение, а лишь не очень большую отсрочку, а во-вторых, отыскать вход в неё, который находился, судя по тому, что Бхуте удалось узнать, где-то в этом вот здании, им так и не удалось. Хорошо ещё, что он смог украсть ключи от него и здесь нашелся неплохой запас еды - но Яваун шкурой чувствовал, что история Одинокого Города подошла к концу - и они упустили последний шанс избежать присутствовать при этом.
11.
Не глядя друг на друга, они разделись, потом юноша забрался в постель. Она была теплой и уютной и он сразу словно поплыл куда-то. Когда он задремал, его сознание словно отделилось от тела. Он лежал на животе, с головой укрывшись одеялом, уткнувшись лицом в узкую щель между стеной и подушкой. Глаза его были закрыты - и, в то же время, он видел улицу, по которой тек бесконечный поток трехногов. Он видел, как они сворачивают и на ту поперечную улицу, по которой они сюда пришли. Дальний конец переулка был перекрыт ажурными железными воротами - но сразу несколько трехногов ухватились за них одной из своих рук и, упираясь в землю двумя другими, начали тянуть.
Ворота открывались наружу и их створки удерживала только нетолстая стальная цепь с замком; она лопнула почти сразу и ворота широко распахнулись. С десяток трехногов проник в них; они двигались медленно и Яваун не сомневался, что они ищут людей. С неожиданной легкостью они перебрасывали свои конические тела через заборы, кружили по дворам, срывая с петель двери сараев, вырывая оконные рамы. Юноша не видел, чтобы они заглядывали внутрь домов, но знал, что это им и не нужно - скорее всего, они искали добычу по запаху. К счастью, им не попадалось ни единого живого существа, но трехноги не прекращали своих поисков; более того, к ним присоединялись всё новые. Все эти твари были голодны и Яваун не сомневался, что всех, кого они найдут, ждет печальная участь. Замерев в полусне, он смотрел, как они всё ближе и ближе подходят к их убежищу.
Он вздрогнул, услышав слабый, но вполне узнаваемый звук расщепленного дерева - каким-то странным образом его видение совпало с реальностью - но этому он уже не удивился; в конце концов, трудно удивляться во сне. Страшно ему тоже не было - страх, вообще-то, присутствовал, но далекий и отдаленный, тоже как во сне, когда ты знаешь, что на самом-то деле с тобой ничего не случится.
Он не ошибся. Трехноги быстро добрались до ведущих во двор ворот, но те не вызвали у них интереса - твари прошли мимо них, направляясь к воротам в конце переулка. Здесь им пришлось задержаться. Яваун увидел, как несколько трехногов ощупали преграду, потом двое из них неожиданно ловко перебрались через нее - они хватались парой рук за верхнюю поперечину, а потом перебрасывали через нее свое тело. Оказавшись с другой стороны, они ухватились за створки по обе стороны замка и одним сильным рывком сорвали его. Они вели себя как разумные существа и это ему очень не понравилось - он начал понимать, что если бы трехноги их заметили, то добрались бы до них, - хотя и не сразу. Но теперь они просто ручейком текли мимо, найдя ещё один путь к своей неведомой цели. Юноша попытался рассмотреть её, но не смог. Он уже спал.
12.
Разбудил его глухой взрыв, от которого зазвенела посуда в шкафу. Яваун услышал нарастающий вой - как у сбитого самолета в фильмах про войну, - потом второй взрыв, почти сразу, через две секунды, и постель подпрыгнула под ним. Он вскочил и, как был, в плавках, бросился к окну, но ничего не увидел. Улица была совершенно пуста - от трехногов остались лишь следы. Нигде не было ни огонька - лишь над морем, за черными силуэтами зданий, вздымалась стена нездешего желто-зеленого света, расплываясь страшным заревом в низко нависших тучах. Яваун, приоткрыв рот, смотрел на это невероятное зрелище - вначале он принял его за рассвет, но на часах было ещё почти четыре, а это означало, что до восхода осталось часов пять.
В постели завозился проснувшийся Бхута - он укрылся одеялом с головой и не сразу сообразил, как из-под него выбраться. Наконец, показались его светлые плечи и лицо, на которое падали растрепанные волосы. Бхута стряхнул их с глаз рукой и широко зевнул - спал он очень крепко и обычно просыпался не сразу. Сейчас был как раз такой случай. Яваун с удивлением заметил, что на голой груди друга болтается прозрачное сердечко из плексигласа, в которое было вставлено чучело божьей коровки - на счастье.
- Яваун? Что случилось?
Юноша повернулся к нему и только это спасло его глаза: из окна хлынул невыносимо яркий свет - даже отвернувшись, на него было больно смотреть. Режуще-белый перешел в красный, затем в синий, снова в красный и погас. Яваун вновь повернулся к окну, но ничего не увидел - после вспышки в глазах плавали разноцветные пятна.
Дом вдруг встряхнуло, словно пустую коробку, стекла в окне зазвенели, едва не вылетев и юноша вцепился в подоконник. Пятками он ощутил затихающую дрожь и в такт ей вздрагивали от затихающего грома стекла.
За его спиной по полу хлопнули босые ноги - Бхута подтянул пятки к животу и вскочил одним рывком. Он ощутил спиной его тепло - друг встал сразу за ним. Вдвоем они молча всматривались в темноту, но там ничего не изменилось - то есть, совершенно. И вдруг, уже секунд через тридцать, раздался хлесткий, очень резкий взрыв. Снаружи взвихрился снег, как при буране - и тут же начал оседать. Что бы это ни было, оно произошло очень далеко.
- Километров десять отсюда, если судить по звуку, - сказал Бхута. - Не знаю только, в какой стороне…
В груди Явауна вдруг проросли иглы стальной твердости льда - он понял, что бы это могло быть.
- Термоядерный взрыв?
- Если и да, то воздушный. Но…
- Почему - воздушный?
- При сильных наземных взрывах сначала приходит сотрясение по земле - а тут оно было слабое. Но…
- Но - что?
- Он менял цвет - при взрывах так не бывает, насколько я знаю. Полярное сияние меняет, но оно…
У Явауна зажужжало в голове - и в комнате вполнакала, сами по себе, зажглись лампы. Секунды через три ударила новая вспышка - белый, бесконечно яркий свет. Его глаза мгновенно зажмурились, но свет от этого не ослабел. Вокруг него всё куда-то поплыло - и секунд через пять пол ударил его по ногам. Здание, казалось, взлетело на метр - а потом провалилось в самый ад. Было слышно, как со стола в гостиной полетела посуда. И тут пол содрогнулся снова - на сей раз горизонтально, выпрыгнув у него из-под ног. Бхуту отбросило к стене и он свалился на свою кровать. Сверху на него обрушился пласт штукатурки, всё вокруг задвигалось, заходило, зазвенело стекло. Явауна накрыла волна едкой пыли - и тут же обдал поток холодного воздуха. На улице что-то посыпалось, потом вдруг раздался чудовищный грохот - и пол под ним закачался опять.
Через несколько секунд в комнату ворвалась новая волна известковой пыли - юноша закашлялся и лишь тогда сообразил, что кашель мешает ему залезть под кровать. Немного опомнившись, он сунул голову под одеяло - здесь, хотя бы и с трудом, можно было дышать. Пол под ним содрогался, грохот не стихал, но становился всё более глухим. Через какое-то время он прекратился.
Осторожно выглянув из-под одеяла, он увидел струившийся снаружи ядовитый желто-зеленый свет. Половина внешней стены комнаты исчезла и было совершенно непонятно, почему не рухнул потолок. За проломом клубилась оседавшая пыль и за ней ничего видно не было.