- Да я же тебе говорю… Говорила же. Здесь Демидовы были, заводчики такие богатые. Миллионеры. Потом, когда революция, их всех прогнали. А сундук этот они зарыли в доме у себя, в подполе. Потом во время войны один шпион…
- Немецкий, что ли?
- Да, конечно, какой же еще? В общем, он тут у нас околачивался. Хотел пробраться на военный завод. И вот однажды он ночевал в старом доме и там, в подвале наткнулся… понимаешь, грунтовые воды! Они вымыли землю, и сундук этот поднялся, так что его прямо видно было. И шпион этот сундук захватил и с ним скитался туда, сюда. Потому что бросить жалко было, вещь-то очень ценная. А здесь клуб. Он ведь и раньше тут стоял, ты же видишь - здание совсем другое, старинное. Сюда колхозники ходили из Шевелева. И вот шпион этот ночевал на чердаке в клубе… а ребята из Шевелева заметили какие-то следы, вроде от сапог, и решили проследить…
Алена врала вдохновенно. Каждый раз история сундука обрастала все новыми подробностями. В глубине души Алена не знала, верит ей Лидочка или нет. Одно несомненно - сундук существовал на самом деле. Она его видела. Она уже однажды пыталась залезть на чердак клуба. Очень уж таинственный чердак, манящий, там так здорово играть, наверное - что хочешь можно представлять себе. Тетя Женя, повариха, заметила ее на лестнице и отругала. Но Алена успела бросить взгляд на внутренность чердака, и она видела там, видела этот старинный сундук, небольшой, но очень красивый, кованый, и как будто новенький, даже не покрытый пылью…
Он стоял в углу, и Алена пообещала себе, что обязательно вернется за ним.
- Все, пошли! - оборвала она саму себя. Короткими перебежками они добрались сначала до поленницы, потом до угла, а потом уже до стенки, где висела на гвоздях лестница. Алена представляла, что они партизанки и пошли на разведку в немецкий тыл. От восторга и страха у нее мурашки по спине бегали под ситцевым платьем. Кругом враги! Только бы никто их не заметил…
- Снимай лестницу! - шепотом скомандовала она и огляделась по сторонам - нет ли чего подозрительного… не мелькнет ли в кустах черная свастика на рукаве (по крайней мере, в кино Алена точно видела такую форму у фрицев), не послышится ли вдали лающая немецкая речь… Но слышались, к сожалению, только вопли первого отряда на игровой площадке - они там играли в вышибалы, и эти вопли сильно портили ситуацию.
Девочки не без труда освободили лестницу, Лидочка все-таки ее не удержала и уронила на землю, ойкнув и едва успев отскочить. К тому же она занозила палец.
- Больно! - губы Лидочки задрожали, а глаза налились влагой.
- Терпи, - приказала Алена, - а то все испортишь!
Лидочка послушно сунула палец в рот и не стала плакать. Про себя она думала, как больно будет вытаскивать занозу вечером… Алена между тем размышляла, как поставить лестницу. Задача была сложная. От Лидки, похоже, никакого толку. Надо думать самой…
- Держи тот конец… да не так уж тяжело, стой на месте просто.
Наконец общими усилиями, кряхтя от натуги, им удалось поднять лестницу и даже прислонить ее к стене. Прямо под чердачное небольшое окошко. Оно было прикрыто, но Алена очень надеялась, что не заперто изнутри на щеколду.
Если заперто - то на чердак можно попасть только изнутри клуба, а там практически безнадежно, обязательно кто-нибудь заловит.
Алена в последний раз огляделась по сторонам и поставила ногу на ступеньку. Стала медленно подниматься вверх. Лидочка стояла у подножия лестницы.
- Ты жди, - велела Алена, обернувшись назад, - я как залезу, тебя позову…
Девочка послушно кивнула. Четвероклассница поднялась еще выше. Конечно, Алена боялась высоты. Но это ничего, мало ли… Стыдно бояться высоты. А если придется быть летчицей или прыгать с парашютом?
Алена старалась не смотреть вниз. Земля казалась безнадежно далекой и маленькой с невероятной трехметровой высоты. Девочка протянула руку и толкнула пыльную, в ветхой светло-зеленой краске скрипучую дверку.
Дверка медленно откатилась внутрь. Она не была заперта.
Алена заглянула вовнутрь чердака - сундучок был на месте. Он стоял под балкой, там же, где девочка видела его и в прошлый раз. Солнечный луч падал прямо на него и высвечивал таинственную резьбу на крышке. Интересно, получится ли вообще его открыть? А если получится - то что там? Эту мысль Алена отгоняла. Ясно, что сокровищ там нет… но ведь Лидка же понимает, что это все понарошку. А что-то там должно быть. Так что можно будет просто так поиграть. Кстати, интересно - что там на самом деле. Могут ведь оказаться очень любопытные вещи…
Алена обернулась и прищурив глаза, чтобы не смотреть вниз, негромко сказала.
- Сундук на месте… Ну я пошла!
Она занесла ногу. Подтянулась. Перевалилась через край чердака, и сделала первый шаг вперед.
Через секунду раздался грохот и оглушительный визг - девочка провалилась сквозь ветхий потолок вниз, не выдержали слабые перекрытия.
Алена открыла глаза. Веки были тяжелые, и на них что-то будто налипло.
Вокруг стоял туман, и в тумане плавало лицо. Знакомое лицо, очень хорошо знакомое. Мама, вспомнила Алена.
- Мама.
- Доченька! - у мамы задрожали губы.
- Пить, - прошептала Алена. Во рту было очень сухо и противно. И ужасно болела голова. Во-первых, она болела изнутри, во-вторых, на нее противно и безжалостно что-то давило снаружи. Особенно слева у темечка.
Мама приставила Алене к губам носик какого-то смешного чайничка. Алена стала пить. В чайничке был морс.
… еще побаливала нога, но не сильно. Неприятно просто. У самой лодыжки.
- А мы где? - спросила Алена.
- В больнице, - сказала мама, - у тебя сотрясение мозга.
Алена напряглась и стала вспоминать. Она занесла ногу, перешагнула порожек. Ступила вовнутрь… Потом под ногами все как-то поехало, и она закричала.
- Я провалилась… сквозь крышу.
- Да, - сказала мама.
- Ничего не помню, - призналась Алена, - я потом, значит, потеряла сознание?
- Как же не помнишь? А как я приехала - тоже не помнишь?
- Не… а когда ты приехала?
- Да вчера…
Алена помолчала.
- Я сразу и приехала, как мне позвонили. На работу сообщила, и сюда. Я же когда вошла, помнишь, ты сразу - мама! Голова вся в крови…
- Не помню. Ничего.
- С тобой фельдшер еще был, этот парень, Алексей, кажется. Он сказал, надо ехать быстро в больницу, сейчас машина… ты же еще сама до машины дошла. Не помнишь, разве?
- Нет. Я только помню, как залезла на крышу… И все.
- Ты же разговаривала еще. То придешь в себя, то опять… И в машине разговаривала.
- А что я говорила? - насторожилась Алена.
- Да ерунду всякую… Доченька, ты поспи. Сейчас ведь ночь еще…
Утром профессор сам посмотрел рентгеновские снимки Алениной головы. Он заверил маму, что все в порядке, никаких кровоизлияний нет, и операция не понадобится. Но вот полежать Алене придется. Недели две, как минимум. Не двигаться. А вы что думали, черепно-мозговая травма - это вам не шуточки!
Алена спросила.
- Скажите, а почему я… ничего не помню совсем. Вот как упала - да… а потом - совсем ничего.
- Антероградная амнезия, - буркнул профессор и сказал громче, - это бывает. Когда головой ударишься, еще и не такое бывает.
Алена много позже, дома посмотрела в Большой Медицинской энциклопедии значение слов "антероградная амнезия". Она даже приблизительно поняла, что эти слова означают. Но это изумление - она говорила, ходила, она жила - но ничегошеньки об этом не помнит - не оставляло ее еще много лет.
И долго еще ей казалось, что в этом промежутке, когда она вроде бы и жила - но вроде бы и нет - случилось с ней что-то странное. Настолько странное и необычное, что просто нельзя было это сохранить в памяти.
Что память об этом просто стерлась.
Но с другой стороны, Алена всегда была страшной фантазеркой, и сама о себе это знала, и на это известное качество, она понимала, надо все-таки делать скидку.
Она больше никогда в жизни не видела Лидочку. Сразу после лагеря Лидочкина семья куда-то переехала, и когда Алена вышла из больницы, ей уже больше не пришлось встретить Лидочку во дворе.
В дверь постучали. Полковник Лисицын машинально включил скринсейвер на ноутбуке и крикнул "входите".
- Разрешите… - начал вошедший, но полковник показал на стул.
- Садись. Как парень?
- Скучает, товарищ полковник, - осторожно сказал подчиненный, присаживаясь у стола.
- Ему Нинтендо подарили, а он скучает… во, блин, дети пошли. Ладно, пусть еще поскучает.
Подчиненный его, высокий и суховатый мужчина с коротенькой блондинистой щетинкой, зализанной на висках, в капитанских погонах на кителе, коротко вздохнул.
- Так ведь у него запросы, товарищ полковник. Ведь не простой пацан.
- Психолог-то работает?
- Да, конечно. Все в пределах нормы, не беспокойтесь. Ситуация под контролем.
- С матерью говорили?
- Да. Общается раз в день с сыном по видеофону. Оплата нормальная, а она разведенка с двумя детьми, еще дочь младшая. Ее все устраивает.
- Что здесь важно учитывать, Фролов… - полковник взял со стола карандаш, сделал какую-то пометку в блокноте, - надо, чтобы у нее было к нам доверие, понимаете? Чтобы не возникало подозрений…
- Не беспокойтесь, товарищ полковник, работа проводится. Мать убеждена, что сын на государственной службе, получит хорошее образование и будущее.