- Ну вот, ещё одна проверка моей памяти. Первая проверка - это звезда Эльяхо, к которой я благополучно провёл вас через субпространство, а вторая - пульт управления цупцероидами. Вот уж не думал, что эту информацию мне когда-нибудь придётся вытаскивать из памяти!
Дарт, наконец, получил возможность успокоиться и собраться с мыслями. Его несколько смущало, что на пульте продолжало гореть два огонька - зелёный и розовый. Броберодо, помнится, говорил, что надо погасить зелёный. А он горит! Ему вдруг подумалось, что торжествовать победу над цупцероидами рано, кто знает, может быть, на вражеском звездолёте есть ещё один пульт. И сейчас поднимется сюда какой-нибудь в плаще и эти металлические болваны вновь оживут…
- И это всё, уважаемый Броберодо? - спросил он - Они для нас больше не опасны?
- Чтобы окончательно вывести их из строя, надо погасить зелёный огонёк.
- Он у меня горит, проклятый!
- В связи с этим надо произвести следующее действие: одним пальцем накрыть зелёную кнопку, а второй палец положить на чёрный квадрат, после чего выдать какую-нибудь негативную эмоцию. Я имею в виду - вспомнить что-то, что ты ненавидишь, и мысленно обругать это. Негативная эмоция должна быть весьма сильной…
- Всё?
- Ручаться не могу, но, кажется, это должно выглядеть именно так.
Дарт сейчас больше всего на свете ненавидел цупцероидов, загнавших его сюда, в узкий проход между штабелями коробок, и зажавших его своими клинками. Он стиснул пульт пальцами и послал в адрес круглоголовых такой мысленный заряд ненависти, что они должны были, наверное, взорваться изнутри.
Когда он убрал пальцы с панели пульта, горела уже только одна розовая лампа, причём горела слабо, чуть помаргивая. Зато с окружавшими его цупцероидами произошла ещё одна перемена: у них стали быстро гаснуть глаза. А потом болваны стали валиться с глухим стуком.
Глава 5. Неожиданное открытие
Дарту от их гибели стало ненамного легче. Лезвия, которые его стискивали со всех сторон, были так глубоко вогнаны в пол, что он никак не мог отжать их от себя.
За соседним штабелем, озираясь, пробежали двое в тёмных плащах и скрылись в круглом отверстии. Потом в том же направлении, отстреливаясь от кого-то из бластера, пробежал ещё один плащ. Рассадурцы, лишившись поддержки цупцероидов, торопились покинуть "Громовержец".
Вскоре появились те, от кого они удирали.
- Комиссар должен быть где-то здесь, - среди других голосов различил он голос Парето.
- Он мог залезть на рассадурский корабль, - ответил Джимелин, - я его знаю, он и не такое способен…
- Стиф! - закричал Дарт. - Парето! Я здесь!
Те, ориентируясь на голос, начали разгребать завал из упавших коробок и бездыханных цупцероидов.
В трюм явился капитан Лайешт с группой офицеров, и работа по освобождению Дарта пошла быстрее. Когда от него оттащили последнего кибера, комиссар поднялся и протянул Лайешту пульт. Тот осмотрел его и спрятал в карман, сказав, что если им суждено будет вернуться на Карриор, то этот прибор станет одним из самых ценных трофеев. У бойцов Конфедерации появится средство борьбы с цупцероидами!
Он поднёс руку к своему уху - жест, означавший у карриорцев, что им говорят по телефону что-то важное.
- Отлично, наши заняли орудийный отсек, - заговорил капитан, прислушиваясь к голосу в микродинамике, имплантированном в его ухо. - "Громовержец" снова вступает в бой!
Тем временем офицеры, каждый из которых был окутан аурой индивидуальной силовой защиты, столпились возле отверстия. Белесый дым в нём рассеивался. Сквозь разрывы в клубах виден был космос и удалявшийся вражеский дисколёт.
- Они отлепились от нас! - в радостном возбуждении кричали военные. - Смотрите, они уносят ноги!
- Вовремя они убрались, - заметил Лайешт, - мы снесли бы их одним выстрелом.
С Дартом по телефону связался Стенсес и велел ему возвращаться в командный отсек. С ним туда отправились Джимелин и Лайешт. Джимелин, раненый в бедро и предплечье, сильно хромал. Боли он, после введения болеутоляющей инъекции, не чувствовал, однако ощущал слабость во всём теле и особенно в раненой ноге. Дарту пришлось его поддерживать.
Коридоры были завалены цупцероидами. Кибернетических болванов было так много, что их даже не убирали, а только оттаскивали в сторону, чтобы освободить проход. По дороге Дарт заскочил в душевую кабину смыть с себя гарь и переодеться. В командный отсек он вошёл в новом военном мундире, застёгнутый на все застёжки, при кобуре, в которой лежал ручной бластер.
В командном отсеке тоже было полно бездыханных цупцероидов. К счастью, они не успели натворить здесь больших бед, ворвавшись сюда только в самые последние минуты перед своей гибелью. Обзорные экраны по-прежнему светились, у пультов деловито сновали дежурные офицеры.
Во время рассадурского абордажа "Громовержец" только защищался, отражая атаки неприятельских кораблей; о том, чтобы самому перейти в наступление, нечего было и думать. Временная утрата его экипажем контроля над многими важнейшими узлами привела к ослаблению защитного поля вокруг корабля. Вражеские снаряды уже несколько раз пробивали его, добираясь до бронированного корпуса, и потому первой заботой уцелевших бойцов было приведение в порядок силовых батарей. Люди и киборги работали слаженно, это было видно по экранам, на которые проецировалась внутренность отсеков.
К Дарту подошёл Стенсес и сухим официальным тоном поздравил его с удачно проведённой операцией по избавлению "Громовержца" от неприятельского десанта.
- Вы нарушили приказ, покинув капсулу, - прибавил он. - К счастью, всё закончилось благополучно, а потому примите мою искреннюю благодарность. Но теперь вам следует немедленно вернуться в капсулу и продолжить выполнение возложенной на вас миссии!
В следующую минуту он, однако, смягчился. Взяв Дарта под руку, он подвёл его к креслам, предложил сесть, сел рядом и поинтересовался, как ему удалось добыть пульт. К ним подошли Деворг и два других адмирала. Подкатил и Броберодо.
Долгих разговоров Дарт не любил, да и у собеседников его времени сейчас не было, и он поведал о событиях в трюме как мог кратко.
С его слов выходило, что он добрался до восьмого отделения почти беспрепятственно, лишь изредка постреливая из гранатомёта. В полу он обнаружил круглое отверстие и поднимающихся из него цупцероидов. Там же, у отверстия, он встретил трёх рассадурцев в капюшонах, и среди них - змееподобного, у которого без особых проблем отобрал пульт.
- Единственная проблема, которая у меня возникла - это обращение с пультом, - рассказывал он. - Я ведь правильно догадался, что чёрный квадрат - это сенсорное устройство, но до меня не сразу дошло, какого типа мыслительные импульсы оно воспринимает. Спасибо капитану Броберодо, а то бы я до сих пор вертел эту коробку в руках, - и он отвесил кивок в сторону тумбы.
- Я право, не предполагал, что вы завладеете пультом, - воспроизвёл лексикатор ответ Броберодо, - а то бы я заранее углубился в свою память и разыскал в ней тот старый эпизод, когда подобный же пульт случайно оказался в моих руках. Поэтому мне пришлось немного потянуть с ответом, заговаривая вам зубы. Надеюсь, пауза не причинила вам неудобств?
- О, ни малейших, - с улыбкой ответил Дарт, невольно вспомнив драку с цупцероидами, их лезвия и своё падение со штабеля.
- Неужели рассадурцы так просто расстались с пультом? - недоверчиво спросил Деворг.
- Ну, конечно, не совсем так просто. Они попытались отобрать его у меня с помощью телекинеза…
И Дарт рассказал о рассадурце нордического типа, с которым столкнулся в трюме.
- На нём был жилет, составленный из радужно переливающихся пластинок, - говорил он. - По-моему, пластинки - из того же метала, который применили рассадурские агенты на Брельте, когда собирались устроить взрыв на космодроме…
- Вы имеете в виду историю агентов с Регеборской башни? - уточнил Стенсес. - Как же, об этом сообщали все средства массовой информации. Там были задействованы самонаводящаяся мина и пластинка из металла, который отклоняет бластерные лучи и гравитационные волны.
- Этот металл не известен в Конфедерации, - сказал Дарт, - да и у самих рассадурцев он, насколько я знаю, большая редкость. Наверно, парень был у них важной птицей!
- Вы говорите, он был "нордиком", - пророкотал лексикатор, - выглядел очень молодо и обладал телекинетическими способностями?
- Да, - подтвердил Дарт.
- А какого цвета была его кожа?
- Очень белого. Даже среди карриорцев-северян людей с такой кожей почти не встретишь.
- Не показалось ли вам, - продолжал допытываться абалийский старец, - что он был предводителем у рассадурцев?
- Ничего не могу сказать об этом, - ответил комиссар, - но он не мог быть у них предводителем, потому что он слабак и трус. Он мог бы и побороться со мной за пульт, ведь у меня не было никакого оружия, да и цупцероиды были на подходе, а он предпочел сигануть в сторону!
- Я слышал вашу историю об агентах с Регеборской башни, - сказал Броберодо. - Радужная пластинка, которая была задействована ими при попытке взорвать космодром, сделана из металла, который у рассадурцев почитается как священный и сакральный. Носить изделия из него позволено только Адептам.
Дарт изумлённо уставился на тумбу.
- Уж не хотите ли вы сказать, почтенный Броберодо, что я столкнулся с Адептом?