- 13 -
- Шевелись, красавчик! - Шершавый брезгливо пнул директора Химзавода в мокрый зад. - Не то прострелю тебе колено, чтобы не убежал.
Всхлипывая от ужаса, Юрий Петрович поплелся в указанном направлении, поминутно спотыкаясь и оглядываясь на своего ужасного конвоира. Он уже сто раз пожалел что, пытаясь спасти Аристарха, взятого в клещи полицией, вызвал огонь на себя.
То, что он спровоцировал Шершавого на собственный захват, первоначально виделось Юрием Петровичем, как наиболее простой и радикальный способ решения проблемы. Действительно, куда будут брошены основные силы полиции - на недоказанно подозреваемого в серийных убийствах респектабельного господина Лютого, или на сбрендившего инвалида, который приперся к директору градообразующего предприятия, чтобы учинить над ним смертоубийство?
Тем более что на заводском складе ЛВЖ (легко воспламеняющиеся жидкости) хранилось такое количество горючей органики, которое способно было поднять на воздух весь Химзавод, с прилегающей территорией.
В связи с этим, Юрий Петрович опрометчиво полагал, что как только раззадоренный им Шершавый, горя жаждой мести, явится к нему в кабинет, тут же понаедет полицейская "кавалерия", которая молниеносно освободит его. Однако на деле он оказался полностью предоставлен сам себе, и никто не торопился вызволять его из лап свирепого сумасшедшего.
Тем временем, Шершавый с удовлетворением отметил, что мастерская цеховых электриков по-прежнему располагается на втором этаже. Бывший там дежурный электрик Иваныч, был уже в изрядном подпитии.
- О, Виталик! - радостно возопил тот и полез обниматься с Шершавым, не обращая внимания на пистолет в его руке. - А я все сижу и думаю - с кем бы мне выпить!
Но когда Иваныч разглядел, что вторым номером с Шершавым - директор, радость его сразу же поутихла.
- Юрий Петрович? - испуганно протянул он. - Вы не подумайте ничего такого!
- Не переживай, он не успеет ничего подумать! - нетерпеливо перебил его Шершавый, засовывая пистолет за пояс джинсов. - Иваныч, дай мне веревку.
- Откуда у электрика веревка? Могу дать кабель. А тебе на что? - поинтересовался тот.
- Дай такой, чтобы выдержал его вес! - Шершавый небрежно кивнул в сторону Юрия Петровича стоявшего с поджатыми трясущимися губами с видом оскорбленной добродетели. - Ты сколько весишь, упырь?
Изумленный Иваныч по-бабьи ладошкой прикрыл рот и скорбно закивал головой.
- Сейчас сделаем! У меня словно специально для вас, Юрий Петрович, есть трехжильный медный кабель. Для такого хорошего человека как вы ничего не жалко! - со слезой в голосе заверил он директора.
Повернувшись к железному стеллажу, заваленному всякой электромонтажной рухлядью, он достал оттуда аккуратно свернутую бухту черного провода, толщиной с два карандаша.
- И цвет очень подходящий к случаю, - пробормотал Иваныч, начиная отматывать провод. - Виталь, сколько метров надо-то? Ты скажи, когда хватит.
- Все хорош! - остановил его Шершавый.
- Бери еще, мне на хорошее дело не жалко! - расщедрился электрик. - На таком конце даже собаку не повесишь, не то, что человека. А тут - такой матерый человечище! Может салидолу дать для смазки, чтобы петелька нежно затянулась, и шейку Юрий Петровичу не натерла?
К концу этого разговора директор Химзавода уже начал сползать по стене. При этом глаза его закатились, а рот безвольно приоткрылся.
- Иваныч, ну что ты натворил? - пробормотал Шершавый, надавав сомлевшему от ужаса директору бодрящих пощечин. - Кто тебе сказал, что я его собираюсь жизни лишать? Так, только, попугать немного! А если он сейчас окочурится?
- Тьфу ты! А я уж было обрадовался, что допрыгался, наконец, наш уважаемый директор! - разочарованно протянул Иваныч. - Опять же повод, какой душевный - выпить за упокой дорогого начальства.
- Спасибо и прощай, раб электрической лампы! - усмехнулся Шершавый, придерживая за шиворот Юрия Петровича и направляясь к выходу их мастерской.
- Погоди, погоди! А выпить на посошок? - возмутился Иваныч.
- Как-нибудь в другой раз, - пообещал Шершавый.
- Э, другой раз будет нескоро! - проворчал электрик, наливая в стакан спирт и провожая взглядом нечаянных гостей. - За такие художества тебя, брат, не на один год закроют. Ну, твое здоровье, Виталик, то есть - Шершавый!
Иваныч, словно в воду глядел. Не успел Шершавый выйти из мастерской электрика, как раздался зычный окрик:
- Стоять, оружие на землю! В противном случае открываем огонь на поражение!
- Ты что, командир, с дуба рухнул? - искренне возмутился Шершавый, неодобрительно оглядывая крепкого белобрысого парня, который держал его на мушке. - А если бы я с перепугу нажал на курок и застрелил директора?
- Он мне ни сват, ни брат, так что - валяй! - разрешил белобрысый. - Только я бы на твоем месте не стал этого делать, а оглянулся назад.
Шершавый последовал доброму совету и обнаружил, что метрах в десяти от него рассредоточилась группа спецназовцев, вооруженных автоматами.
- Юрий Петрович не даст мне соврать, но одного удачного выстрела будет вполне достаточно, чтобы превратить всех нас в пригоревший шашлык, - расхохотался Шершавый своим жутким беззубым ртом. - Скажи, директор!
- Он прав, - с достоинством, скупо обронил Юрий Петрович.
Неожиданно прозвучавший выстрел поверг всех в ступор. Но взрыва не последовало.
Шершавый, отброшенный автоматной пулей, лежал возле стены и кашлял кровью.
- А, ну брось пистолет, живо! - скомандовал Алекс, приблизившись вплотную к раненному и продолжая держать его под прицелом.
Тот рассмеялся и болезненно поморщился:
- Командир, зачем тебе безобидная пневматика, стреляющая шариками?
Выронив пистолет из слабеющей руки, Шершавый дернулся и затих.
- Умер! - сказал Алекс, пощупав пульс, после чего внимательно осмотрел пистолет, лежащий на полу. - Действительно пневматика! Ну, и какой дебил пристрелил безоружного? Он же шел на контакт и уболтать его - это был лишь вопрос времени!
- Пристрелить безоружного, обиженного жизнью уродца, у которого из-за всех обрушившихся на него несчастий поехала крыша - это господа полицейские просто отвратительно! - разразился гневной тирадой Юрий Петрович, голос которого крепчал, по мере осознания того факта, что ему более ничто не угрожает. - Несмотря на то, что вас предупредили о недопустимости применения оружия на территории цеха, вы затеяли стрельбу! Тем самым поставив под угрозу жизни тысяч горожан! Я буду ходатайствовать перед вашим руководством о проведении тщательного расследования этого возмутительного факта и примерном наказании виновных! По моему глубокому убеждению - таким безответственным людям не место в полиции!
- 14 -
Борис не любил, когда его называли - Боря. Он сразу набрасывался на обидчика с кулаками, не думая о последствиях. Иногда доставалось его спарринг-партнеру, иногда в глухом нокауте оказывался он сам. Но чаще поколачивали его.
Борис был бомжем. Чувство собственного достоинства было единственным, что у него осталось. Именно поэтому он требовал к себе уважительного отношения.
Даже участковый полицейский называл его полным именем.
- Доброе утро, Борис! Как бизнес? - обычно приветствовал он бомжа, во время обхода подведомственной территории.
Руки он ему, понятное дело, не подавал, опасаясь набраться маленьких шустрых питомцев, квартировавших на Борисе.
Бизнес, о котором шла речь, заключался в сборе макулатуры по окрестным помойкам и сдачи ее в утильсырье. Это позволяло Борису сводить концы с концами, и если бы не его пагубное пристрастие к крепким аптечным настойкам, он мог бы процветать.
- Конкуренты совсем обнаглели, товарищ капитан! - отвечал Борис, степенно оглаживая окладистую, старообрядческую бороду. - У нынешнего поколения нет ни малейшего понятия об основах профессиональной этики! Эти низкие люди лезут на мою исконную территорию и обворовывают мои помойки. Причем, что показательно, тащат не что попало, а снимают самые пенки - картонные коробки!
- Гони беспредельщиков прочь! - строго грозил указательным пальцем участковый. - Ты, Борис, на моей земле самый старший над всеми бомжами! И отвечаешь за порядок среди этой публики. Если они что накуролесят, я с тебя спрошу! А если пришлые совсем обнаглеют, дай мне знать!
- Не сомневайтесь, товарищ капитан, я с ними сам разберусь! - всякий раз уверял его Борис.
И, как правило, он разбирался. Если силы были неравны, и в честной рукопашной схватке проблему было не решить, Борис брался за оружие. Для этого он использовал бамбуковую лыжную палку.
Мало кто знал, что на ее ручке, скотчем был примотан длинный обоюдоострый нож с полосатой наборной ручкой. В нерабочем положении, он был надежно обернут толстым слоем тряпок.
Этот клинок Борис нашел как-то рано утром в кустах. Отмыв его в луже, от крови в которой он был весь перемазан, Борис убрал его в сумку. А днем он узнал, что всего в паре кварталов от места находки, зарезали какого-то мужика.
Сначала Борис хотел было отдать нож участковому, который с ног сбился, пытаясь раскрыть это преступление. Но представив, как капитан будет орать на него и топать ногами, за то что он стер с орудия убийства отпечатки пальцев, Борис засомневался. В конце концов, он справедливо рассудил, что один лишний глухарь в большой стае, уже имеющихся у капитана, погоды не сделает. И оставил нож себе, тем более что он ему был нужнее, чем участковому.