Зазвонил телефон. Доктор Эссен резко обернулась, Де Калб усмехнулся, кивнул ей и пробормотал:
- Я думаю, это он, - как бы отвечая на немой вопрос молодой женщины, и взял рубку.
Я слышал в трубке чей-то возбужденный голос.
- Муррей, - сказал, поморщившись, Де Калб. - Муррей, я все знаю, но…
Однако собеседник не дал ему договорить. Голос в трубке стал таким громким, что разносился по всей комнате. Де Калб слушал с отрешенным видом и наконец, выпрямившись, сказал:
- Муррей, Муррей, послушайте, здесь Кортленд.
В трубке что-то заклокотало. Де Калб ухмыльнулся.
- Знаю. Возможно. Кортленд тоже недолюбливает вас, но это сейчас не важно. Вы можете прийти сюда? Да, это важно, я хочу вам показать кое-что. - Он заколебался, посмотрел на Лотту Эссен, пожал плечами. - Послушайте, Муррей, я хочу показать вам один ящик.
- Ты ведь знаешь полковника Муррея Харрисона? - спросил Де Калб, положив трубку.
Я кивнул. Я знал его и, признаться, очень не любил, так как его человеческие качества находились в чудовищном противоречии с его способностями. Это был старый военный из Уэст-Пойнта, но вел он себя как настоящая истеричка, не умеющая владеть собой, и в то же время у него был точный, никогда не ошибающийся ум робота. Никто не мог отрицать его таланта. И еще он страшно гордился тем, что всегда стоит за справедливость, хотя это далеко не всегда было так. Прекрасный техник, гений стратегии и тактики. Он подтвердил все это во время военных действий на Тихом океане в 1945 году. Однажды я написал о нем очерк, достаточно честный, но ему это не понравилось.
- Вы и его берете в дело? - спросил я.
- Приходится. Мне ничего не остается… Впрочем, это не важно. Да он и сам настаивает на этом, хотя совершенно не понимает важности дела.
- Ира, - робко вступила в разговор доктор Эссен. - Ты действительно уверен, что это необходимо?
- Ты сама знаешь, что не уверен, Лотта. - Он нахмурился. - Но нам нельзя терять времени. Я боюсь ждать. Кортленд… - он повернулся ко мне. - Я думаю, что тебе пора получить побольше информации. Я хочу кое-что тебе рассказать о нас - о тебе и себе. Ты уже понял, что ты связан со всем этим, и не в моих силах заставить тебя принять или отвергнуть это.
Я кивнул. Я понял это, как только увидел лицо, вернее почувствовал. Я вспомнил о том, что произошло со мной в Рио. Я не понимал связи, которую я ощутил между этим пятном на камине и тем существом, которое обожгло меня в Рио. Смерти людей… Прекратились ли они в Рио? Может, теперь они начнутся здесь? Ведь не может же все это оказаться простым совпадением. Сейчас мне ничего не оставалось делать, кроме как ждать.
- Вот мой рассказ, - начал Де Калб. - Наша история - твоя, моя, доктора Эссен и, может, полковника Харрисона. Я не знаю, хотя мне очень хотелось бы знать. Начнем, - он тяжело вздохнул. - Когда я много раз просмотрел Запись, я понял, что где-то на Земле есть место, имеющее для нас огромное значение. Я не могу сказать, почему это так, однако мне удалось определить его координаты. Это заняло некоторое время, потому что пришлось привести все меры того мира к земным шкалам. Но повторяю, я сделал это и поехал туда. - Он замолчал, пристально глядя на меня, но почти сразу продолжил:
- Ты когда-нибудь бывал в горах Святого Лаврентия? Знаешь ли ты, насколько дики горы в тех краях? Кажется, они совсем рядом, несколько часов лета, но как только стихает шум двигателя, кажется, что ты очутился на другой планете. Звенящая тишина окружает тебя, и ты можешь ощущать ее чисто физически. Я нанял людей, которые стали рыть шахту. Они считали меня человеком, у которого в кошельке много денег, а в голове мало ума, и поэтому не догадывались о моей цели и не искали ответов на вопросы. Нам удалось найти под землей то, что я искал. Они выкопали вокруг этого места полость в земле, после чего я рассчитался с ними и отпустил. Сам же я спустился вниз, чтобы осмотреть, что нашел, - он рассмеялся.
- Это было двадцать футов пустоты, Кортленд, то, что я определил с помощью своих инструментов, имело овальную яйцеобразную форму. Я мог пройти сквозь это, но внутри этой овальной пустоты пространство и материя уже принадлежали этому миру, и барьер между нашим и чужим мирами находился в каком-то другом измерении. Я не встречал барьера, входя в яйцо и выходя из него. Но человек, переходя из света в тень, тоже не встречает барьера, хотя аналогия эта, пожалуй, поверхностна. Однако внутри овала что-то было, и я долго старался обнаружить, что именно, но помогло мне в итоге только облучение ультрафиолетом. В этой пустоте я увидел какую-то тень. Я увеличивал мощность излучения, уменьшал, изменял его частоту, играя верньером настройки, как скрипач на скрипке. Я охотился за таинственной тенью, как кот за мышью, пока наконец не увидел… - он замолчал и ухмыльнулся.
- Нет, пока я не скажу тебе, что я увидел. Ты мне не поверишь. А сейчас, Кортленд, настало время прочесть тебе небольшую лекцию о природе времени. Он все еще держал апельсин, поворачивая его в руке. - Сфера, - заговорил он, - вращается на оси. Назовем это Землей. - Другой рукой он взял из вазы серебряный нож, лезвие которого в форме листа было чуть шире апельсина, и с наслаждением вонзил нож в него…
5. Носители смерти
А затем случилось нечто совершенно неожиданное. Только что я сидел, удобно устроившись в кресле, и смотрел, как Де Калб расправляется с апельсином, как вдруг… Снова во мне вспыхнул источник энергии. Комната исчезла для меня, и Де Калб и доктор Эссен перестали быть для меня реальностью. По моим жилам и нервам заструилась живительная энергия. В этот миг для меня ничего не существовало, кроме этого сладостного ощущения, которое я даже не могу описать словами. Первое, что я увидел, когда комната вернулась на место, была кровь, текущая по рукаву Де Калба. Сначала я ничего не понял. Кровь - естественный спутник смерти, и я знал, что мгновение назад где-то поблизости умер человек. Вскоре все чувства постепенно вернулись ко мне, и я, резко выпрямившись в кресле, посмотрел на Де Калба.
Краска схлынула с его лица. Он смотрел на свою порезанную руку тупым невидящим взглядом. На лезвии ножа была кровь. Значит, Де Калб просто порезался, порезался… Наши глаза встретились, и в этот момент понимание происшедшего одновременно вспыхнуло в наших глазах. Значит, он тоже ощущает это, и в нем тоже происходит взрыв энергии. Мы оба молчали. В словах не было необходимости. После долгого молчания я взглянул на Эссен. Серая сталь ее глаз спокойно встретила мой взгляд, но во взоре было легкое замешательство.
- Что случилось? - спросила она.
Звук ее голоса пробудил нас обоих, вернул из забытья.
- Ты не знаешь? - Де Калб повернулся к ней. - Нет, конечно, нет. Но Кортленд и я… Кортленд, как часто с тобой… - Он не закончил.
- Впервые это произошло в Рио, когда произошла первая смерть, - ровным голосом ответил я. - А вы?
- Когда погиб человек здесь. И очень слабо, когда смерти происходили в Рио.
- О чем вы говорите? - спросила доктор Эссен.
С трудом подбирая слова, Де Калб рассказал ей.
- Что касается меня, - закончил он, глядя в мою сторону, - то это началось, когда я впервые открыл Запись. - Он помолчал, глядя на пораненную руку, а затем, отложив нож и апельсин, достал платок и перетянул ладонь. - Я совсем не ощутил боли, - сказал он как бы сам себе.
А затем, обращаясь ко мне:
- Я открыл ящик, и тут, я уже говорил об этом, что-то выскользнуло из него и исчезло в направлении камина, где и образовалось некронное пятно, - он угрюмо посмотрел на него сузившимися глазами.
- Кортленд, - сказал он, - когда ты впервые увидел пятно на камине, тебе не показалось оно знакомым?
Я вскочил так резко, что опрокинул кресло, и с жаром заговорил:
- Де Калб, где-то только что умер человек. Что-то убило его! Что-то делает нас, вас и меня, соучастниками убийства! Мы должны прекратить это! Это не научная диссертация - это банальное убийство, мы должны знать правду. Но криком и руганью вряд ли получится. Истина находится в этом ящике и одновременно в далеком будущем. Это пришло оттуда в наш мир и теперь уничтожает его.
- Я выпустил это что-то. Разумеется, сам не зная, что делаю, я просто открыл ящик Пандоры и выпустил из него смерть. Теперь нам остается только молиться, чтобы в этом ящике оказалась и надежда на спасение.
- Скажите, чем я могу помочь. Я все сделаю. - пылко воскликнул я. - Но давайте больше не будем говорить о теории. Я слишком устал от этих смертей, я и сам в опасности. Вы тоже. Что мы можем сделать?
- Убийца нам не угрожает ничем, опасность для нас кроется в законе. Если наша связь с убийствами будет установлена, нас могут обвинить в соучастии. Что нам делать? Хотел бы я сам знать это. Я уверен, что тень, что вылетела из ящика, оставляет после себя некронные пятна, как отпечатки пальцев. Это живое и крайне опасное существо. Оно коснулось меня, пролетая, и мне показалось, что с меня заживо сняли кожу. Ты прикасался к нему?
Я рассказал ему о своем опыте ночного общения с таинственным существом.
- Хорошо, - сказал Де Калб. - Мы оба в опасности, а не пустил ли Некрон корни в тебе?
Сначала я не понял его, потом во мне все оборвалось.
Де Калб, глядя на меня, кивнул.
- В себе я не обнаружил никаких признаков заражения, и думаю, что с тобой ничего не случилось. Хотя все это еще ничего не доказывает.
- А вы видели его? - спросил я.
Он колебался.
- Я не уверен. Думаю, что видел. Расскажи мне, пожалуйста, подробнее и постарайся ничего не упустить, даже незначительное.
Когда я закончил, он обменялся взглядами с доктором Эссен.
- Оно, безусловно, разумно, - сказала она.