Инстинктивно Лейн выбросил вперед руку, чтобы удержать Марсию от неосторожного шага. Но застыл, не доведя жест до конца, - она, должно быть, знает что делает.
Видимо, Марсия почувствовала тревогу землянина: чтобы рассеять опасения, она осветила фонариком свое улыбающееся личико. И деликатно, почти нежно пожала запястье спутнику.
Мгновение тот не мог сообразить, за что ему такая ласка. Потом понял: Марсия растрогана беспокойством за себя. Более того, такая реакция свидетельствовала, что от потрясения, которое вызвал вид обнаженного мужского тела, она уже вполне оправилась.
Лейн внимательно всмотрелся в распростертое по полу чудище. Его тоже сморил сон, гигантские глаза прятались за вертикальными шторками век. Огромная голова по форме была округлой, как и у валявшихся вокруг десятиножек. На фоне огромной захлопнутой пасти крохотный клювик терялся, точно двойная ороговевшая на губе бородавка. Туловище, если представить его себе волосатым, напоминало чудовищно разбухшую земную гусеницу. Десять бесполезных ножек - слишком коротких, чтобы дотянуться до пола, - свисали по бокам. Складывалось впечатление, что тело надуто газом, как аэростат.
Марсия прошла вдоль чудища. Задержавшись возле хвоста, она приподняла складку кожи, под которой обнаружилось с дюжину кожистого же вида яиц, склеенных вместе какой-то слизью - очевидно, гормональными выделениями.
- Наконец хоть что-то проясняется, - пробормотал Лейн. - Конечно же! Это королева-матка, несущая яйца. Воспроизводство потомства - ее обязанность. Вот почему у остальных половых органов и в помине нет, или же они настолько рудиментарны, что обнаружить их не просто. Значит, хотя десятиножки - это животные, но во многом напоминают земных насекомых. Однако отсутствия у них пищеварительного тракта это не объясняет.
Марсия сложила в корзину липкие яйца и собралась уходить. Но Лейн остановил ее, объяснив жестами, что желал бы еще немного осмотреться. Пожав плечами, она повела землянина по кругу. Приходилось соблюдать осторожность, чтобы не наступить на развалившихся где и как попало десятиножек.
Они приблизились к большому открытому бункеру, стенки которого состояли из того же серого вещества, что и стены туннеля. На множестве полок внутри, окутанные чем-то вроде паутины, покоились сотни, тысячи яиц.
Рядом находился еще один бункер, доверху наполненный водой. На дне фонарь Марсии тоже высветил великое множество яиц. А над ними замелькали, брызнули в стороны мальки - точная копия рыбы в канаве туннеля.
Лейн ошарашенно выкатил глаза. Оказывается, рыба-насос - не самостоятельный генетический вид, а лишь личинка, вернее, головастик десятиножки. И запускают ее в протоку не только лишь для того, чтобы поддержать давление воды, текущей от северной полярной шапки, но также чтобы и дорастить личинку до метаморфозы во взрослую особь.
Однако Марсия, продемонстрировав ему содержимое следующего бункера, внесла в гипотезу коррективы. На сухом дне этого также громоздились яйца. Марсия вскрыла ножом упругую кожистую оболочку одного их них и выплеснула содержимое на ладонь.
Вот теперь действительно было чему подивиться. На ладошке лежало крохотное цилиндрическое существо, с одной стороны наделенное присоском, с другой - округлым ротиком с двумя каплевидными наростами по краям. Светляк - зародыш .
Пытливо глядя в глаза, Марсия дожидалась от Лейна кивка, который свидетельствовал бы о понимании. Но землянин только развел руками: мол, не доходит. Тогда Марсия поманила к следующему бункеру. Там, среди множества яиц и мягкой скорлупы, пошатываясь, уже ковыляли на десяти хилых лапках беспомощные свежевылупившиеся крохи - миниатюрные копии взрослых десятиножек.
В сущности Марсия торопливо провела Лейна сквозь серию живых и заковыристых шарад. И, следуя за ней, он начал кое-что постигать.
Эмбрионы, остававшиеся в яйцах до полного завершения развития, претерпевали три основные метаморфозы: стадию реактивной рыбы, стадию светящегося червя и - наконец - стадию зародыша-десятиножки. Если взрослые сиделки, присматривавшие за инкубатором, вскрывали яйца на одной из двух первых стадий, то эмбрионы и оставались в этих стадиях, хотя после и подрастали.
А как же оплодотворяется королева? - возник у Лейна вопрос, и он недоумевающе указал на разбухшее от яиц гигантское тело.
Вместо ответа Марсия выхватила из бункера одного из новорожденных. Бедолага отчаянно засучил хилыми ножками. Не будь он немым, как и все его соплеменники, наверняка зал огласился бы пронзительным верещанием. Марсия перевернула малыша кверху брюшком и продемонстрировала Лейну крохотный выступ в подбрюшье. Затем указала на ту же точку на теле спящей взрослой особи - там все оказалось девственно гладким.
Теперь наступил черед пантомимы: Марсия изображала питающуюся десятиножку. Сообразив что к чему, Лейн закивал. Твари появляются на свет с рудиментами половых органов, которые с возрастом не развиваются. Более того, как землянин только что видел, атрофируются совершенно - в яйцекладущую особь десятиножку может превратить лишь специальная диета.
Однако в складывающейся схеме еще зиял один, но весьма немаловажный пробел. Если есть самка, нужен самец. Как-то не верилось, что столь высокоорганизованные животные размножаются путем самооплодотворения или партеногенеза.
Но затем, припомнив полное отсутствие гениталий даже у Марсии, Лейн усомнился снова. Может, и она относится к самовоспроизводящимся? А может быть, как у прочих встреченных марсиан, природная ее - материнская? - планида заглушена специальной диетой?..
Это тоже не казалось слишком правдоподобным, но для полной уверенности Лейну недоставало данных.
Как всякий истинный ученый, он обладал неутолимой жаждой познания. Вот и сейчас, игнорируя очевидное желание Марсии поскорее покинуть мрачное помещение и вернуться домой, Лейн склонился над бункером и стал одну за другой перебирать маленьких десятиножек. Все оказались потенциальными самками.
Внезапно Марсия, озабоченно следившая до сих пор за действиями землянина, просияла, словно осененная новой мыслью, схватила Лейна за руку и потащила к дальней стене. По мере приближения к неясным в потемках очертаниям все резче становился запах, явственно напоминающий земную хлорку.
Лишь подойдя вплотную, Лейн понял, что перед ними не очередной бункер, а клетка в форме полусферы. Прутья из того же серого материала, как бы вырастая прямо из пола и загибаясь вовнутрь, смыкались в центральной точке. Дверь в клетке отсутствовала. Видимо, рассчитана она была на содержание пленника до самой смерти.
Марсия вскоре наглядно продемонстрировала, к чему тут такие строгости. Существо в клетке мирно спало, но Марсия, протянув руку сквозь прутья, постучала по краешку головы и тут же отпрянула. Однако одного прикосновения оказалось недостаточно - лишь с пятой попытки ей удалось пробудить тварь. Вертикальные шторки век медленно разъехались, открыв гигантские изучающие буркала цвета яркой артериальной крови.
Марсия метнула одно из яиц в голову твари. Добыча была поймана неуловимым движением гигантского клюва. Вслед за щелканьем пасти раздался гулкий глоток чудовищного горла.
Пища разбудила тварь окончательно. Подскочив на десяти длинных лапах, чудище еще раз щелкнуло могучим клювом и принялось бешено биться о прочные серые прутья.
Марсия невольно отшатнулась под прицелом ее горящего взора, полыхающего неутолимой жаждой убийства. Лейн прекрасно ее понимал. Здоровенная бестия, фута на два превосходящая ростом стражников из туннеля, в два счета могла оторвать человеку голову, проглотить и не поперхнуться при этом.
Землянин обошел вокруг клетки, чтобы рассмотреть тварь сзади. Ошарашенный увиденным, сделал дополнительный круг, но не обнаружил никаких признаков мужского пола, кроме разве что дикой ярости - сродни бешенству жеребца, запертого на конюшне в брачный сезон. За исключением габаритов, необычных глаз, багровеющих в слабых отблесках фонаря, и клоаки, тварь казалась точной копией стражей из туннеля.
Лейн попытался объяснить свое недоумение. Марсия поняла все с ходу; растерянность Лейна, похоже, и предполагалась ею. Она тут же устроила целое представление из каскада энергичных пантомим; некоторые показались землянину столь комичными, что вызвали у него невольную улыбку.
Для начала она продемонстрировала Лейну два яйца из ближайшего инкубатора - крупнее прежних и испещренные оранжевыми пятнышками. Именно из них, похоже, и вылуплялись мужские особи.
Затем Марсия изобразила, что случится, если взрослый самец вырвется на свободу. Скорчив забавную рожицу, долженствующую означать по ее представлению дикую свирепость, клацая зубами и загребая скрюченными пальцами, она пыталась изобразить самца, одержимого амоком и уничтожающего на своем пути все и вся. Убивает все племя: королеву, рабочих, стражу, личинок, яйца - всех до единого; откусывает головы, калечит тела и все пожирает. Закончив резню здесь, прорывается в трубы, уничтожая всех встречных десятиножек, поглощая реактивных рыб, срывая с потолка и пожирая светляков, а также обгрызая корни деревьев. Убивать и насыщать ненасытное брюхо - вот все, что он умеет.
Понятно, понятно, закивал, улыбаясь, Лейн. Но вот как он, ну, это самое?..
Марсия изобразила, как в один прекрасный день работяги, точно бревно, подкатывают матку к клетке. Здесь ее располагают тылом, яйцекладом к прутьям, буквально в нескольких дюймах от разъяренного самца. И, обуреваемый жаждой крови, желанием все рвать и крушить, вонзать смертоносный клюв в мягкую плоть, самец вдруг обнаруживает, что уже не властен над собой, теряет самоконтроль. Природа берет свое; убийца подпадает под власть всесильного, самого главного в жизни инстинкта.