- Меня зовут Дженкинс, сэр, - важно сказал мужчина, и все три его подбородка затряслись в такт словам. - Я владелец этой гостиницы… Том сказал мне, - продолжал он, пристально глядя на Кента своими блеклыми, глубоко посаженными глазами, - что вчера по дороге вы встретились с нашей местной достопримечательностью. Очень странный, можно даже сказать, сверхъестественный случай. Да, именно сверхъестественный.
А старик тем временем уходил все дальше и дальше. Кент увидел, как его длинная тощая фигура скрылась за деревьями. Он еще не оставил мысли последовать за Уэйнрайтом, как только сумеет отделаться от Дженкинса. Он уже шагнул было вперед, когда хозяин гостиницы снова привлек к себе его внимание.
- Насколько я понял, - говорил Дженкинс, - Том так и не успел дорассказать вам, что произошло на ферме Уэйнрайтов. Я мог бы закончить эту необыкновенную, сверхъестественную историю.
Кент подумал, что "сверхъестественный", похоже, любимое словечко этой горы мяса и жира. И еще он понял, что визит к Уэйнрайту придется отложить, иначе он рискует смертельно оскорбить словоохотливого хозяина гостиницы.
Поэтому Кент не стал спорить с обстоятельствами. В конце концов, не было никакой необходимости идти за Уэйнрайтом именно сегодня. Кроме того, перед тем как попытаться разгадать эту загадку, совсем нелишне будет ознакомиться со всеми имеющимися фактами. Он сел, и толстяк тут же втиснулся в кресло напротив.
- Вы не знаете, - начал Кент, - есть ли у местных жителей какая-нибудь теория, объясняющая… - Он замялся. - Объясняющая сверхъестественный факт появления призрака? Вы же все утверждаете, что он именно призрак. И это - несмотря на его вполне материальный облик.
- Ну конечно, мистер Уэйнрайт - призрак! - проворчал Дженкинс. - Мы ведь его похоронили, не так ли?.. А через неделю раскопали могилу, чтобы посмотреть, там он или нет. И что вы думаете? Там, мертвый. Что и говорить, несомненно, он призрак. Как еще можно объяснить его существование?
- Нельзя сказать, - осторожно начал Кент, - чтобы я слишком сильно верил в призраков.
- Никто из нас не верил, - махнул рукой толстяк. - Никто. Но с фактами не поспоришь.
- Призрак, который предсказывает будущее, - произнес Кент после некоторой паузы. - И какое же будущее он предсказывает? Или все это так же туманно, как его пророчество о сестре миссис Кармоди, выходящей из здания суда?
- Как вам сказать, - Дженкинс откашлялся, и его многочисленные подбородки снова затряслись. - В основном он предсказывает разные местные происшествия и события; так, ничего особенного. Как раз то, что и должно интересовать старика, всю жизнь прожившего на одном месте.
- А как насчет политики?
- Он постоянно удивляется росту цен, - рассмеялся Дженкинс. - Цены сбивают его с толку. А спрашивать его о чем-либо совершенно бесполезно: он очень быстро устает и вид у него становится такой затравленный…
Кент понимающе кивнул.
- А эта миссис Кармоди… когда она приехала?
- Почти девять лет тому назад.
- А мистер Уэйнрайт мертв, если я правильно понял, уже лет пять?
- Я с удовольствием, - важно сказал толстяк, поудобнее устраиваясь в кресле, - расскажу вам, как все произошло. По порядку. Пожалуй, я опущу первые несколько месяцев, после того как миссис Кармоди появилась на ферме. Все равно в это время ничего существенного не произошло.
Ликуя, женщина вышла из помещения Всеобщей торговой компании. Ее переполняла радость, как и два месяца назад, когда она впервые обнаружила эту ферму. Четыре цыпленка и три дюжины яиц - за пять долларов наличными! Наличными!
И тут ее радость потухла. Она нахмурилась. Зачем себя обманывать? Скоро начнется уборка урожая и больше не удастся воспользоваться этим методом выкачивания наличных денег из фермы Уэйнрайтов. Она вспомнила обнаруженную ею чековую книжку, из которой она узнала, что на счете Уэйнрайтов в кемпстерском банке лежат одиннадцать тысяч семьсот тридцать четыре доллара. Целое состояние.
Так близко и вместе с тем так невыразимо далеко.
Она подошла к банку и уже на пороге на мгновение замерла, парализованная страшной мыслью: если она войдет внутрь, то через несколько минут узнает все… все самое страшное… И на этот раз ей будет противостоять не старик и не девчонка…
Банкир был опрятным малым в роговых очках, за которыми прятались большие серые глаза.
- А, миссис Кармоди, - приветствовал он ее, потирая руки, - наконец-то вы решили нас посетить, - он усмехнулся. - Я думаю, мы сможем все уладить, так что не беспокойтесь. Мне кажется, что совместными усилиями нам удастся поддерживать в порядке дела фермы Уэйнрайтов так, чтобы и общество, и высокий суд оставались довольны.
Суд! Так вот в чем дело! Вот что предсказывал этот старик! Суд! И эта новость очень даже хорошая, а не плохая. На мгновение ее охватила слепая ярость к этому старому дураку, который так напугал ее своими разглагольствованиями о суде…
А банкир тем временем продолжал:
- Насколько я знаю, у вас имеется письмо от сестры вашего покойного мужа - дочери мистера Уэйнрайта, в котором она просит вас приехать и присмотреть за фермой и ее дочерью Филлис. Возможно, это письмо не так уж и необходимо, учитывая, что вы единственная оставшаяся в живых родственница, но вкупе с завещанием это составит законные основания, на которых суд сможет назначить вас душеприказчицей.
Женщина судорожно вцепилась в ручки кресла. Внутри у нее все похолодело. Теперь, когда настал критический момент и следовало предъявить подготовленное ею поддельное письмо, она вдруг почувствовала, что дрожит. Бормоча, что, дескать, она могла и потерять это злосчастное письмо, женщина принялась рыться в своей сумочке. Наконец нашла и, внезапно вспотевшими руками вытащив из конверта, протянула навстречу гладким холеным пальцам банкира и замерла в ожидании…
- Гмм… - промычал банкир, читая письмо. - Она предложила вам двадцать пять долларов в месяц сверх необходимых расходов…
Женщину прошиб холодный пот:
"И как только мне могло прийти в голову написать такое!.."
- Забудьте о деньгах, - торопливо сказала она. - Я приехала сюда не для того, чтобы…
- Я, собственно, хотел сказать, - прервал ее банкир, - что, по-моему, двадцать пять долларов в месяц - слишком мало. За управление такой большой и богатой фермой заработная плата вполне может составлять и пятьдесят долларов в месяц. Как минимум. На эту сумму, я думаю, мы и будем ориентироваться. Этим летом, - добавил он, - местный суд заседает здесь, неподалеку, и если вы не возражаете, то мы отправимся туда и уладим все необходимые формальности. Между прочим, - заметил он, - нашего судью всегда интересуют последние предсказания мистера Уэйнрайта.
- Я знаю их все! - выпалила женщина.
Она позволила вывести себя на улицу. Жаркое июльское солнце, согревавшее все вокруг своим живительным теплом, постепенно заставило отступить и холод, ледяной лапой сжимавший душу миссис Кармоди.
Прошло три года, три ничем не примечательных года. И вот в один прекрасный момент миссис Кармоди, чистившая пылесосом ковер в гостиной, вдруг остановилась и глубоко задумалась. Потом она так и не смогла вспомнить, что именно навело ее на эту мысль: в тот ли самый июльский день, когда три года назад в зале заседаний местного суда ей буквально без всякой борьбы подарили весь мир, встретился ей по дороге мистер Уэйнрайт или нет?
Уэйнрайт предсказал этот момент. А это значит в некотором роде, что он его увидел. Наяву? Или же, каким-то образом проникнув через завесу времени, он прочитал свои собственные мысли и впечатления? Короче говоря, видел ли он ее собственными глазами? Каким именно образом он "вспомнил" то, что увидел только через несколько месяцев, - это уже совсем другой и не слишком существенный сейчас вопрос. Сама она Уэйнрайта не заметила. Как ни старалась, но кроме ощущения всепоглощающего, застилающего глаза счастья вспомнить об этом дне так ничего и не смогла.
Старик же, конечно, считал, что был там. Этот старый дурак полагал, будто все, о чем он говорит, - воспоминания о событиях, уже свершившихся. В каком же тусклом, тупом мире он, вероятно, живет! Он словно прямая, как стрела, дорога, простирающаяся в бесконечность… то окутанная туманом, то сверкающая яркими красками знаменательных событий…
Сидевший на другом конце комнаты старик заерзал в своем кресле.
- Кажется, только вчера, - как бы про себя произнес он, - Филлис и этот парень с фермы Козенсов поженились, и однако… - Он задумался. - Пирл, когда же это было? Моя память уже не та, что раньше…
Женщина, погруженная в свои мысли, не слушала его. Она просто не слышала, что он говорит. Но тут ее взгляд упал на Пирл, и она почувствовала: что-то неладно. Ее толстая дочь, вместо того чтобы, как обычно, валяться на диване, сидела, широко открыв изумленные глаза.
- Ма, - завизжала она, - ты слышала? Он говорит, что Филлис и Чарли Козенс поженятся!
Судя по звукам, кто-то поблизости начал задыхаться. С удивлением миссис Кармоди обнаружила, что хрипит она сама. Одним движением она оказалась возле Уэйнрайта и с поджатыми губами и холодными, как сталь, глазами - само воплощение ярости - нависла над ним. От возмущения дар речи покинул ее. Все заслонила собой катастрофа, которую так небрежно предсказал мистер Уэйнрайт.
Поженятся! А она-то думала, что Билл и Филлис… Как же так? Ведь еще вчера Билл говорил ей…
Поженятся! Филлис и сын соседского фермера. Вот и настанет конец всему, чего она достигла за последние несколько лет. За эти годы она скопила почти тысячу долларов, но на сколько хватит этих денег, если их источник иссякнет? Страх и ярость наполнили ее до краев. Больше сдерживаться она не могла.