Так, внутри. Прислушаемся-принюхаемся. Никого. Вот офисная перегородка французской фирмы "Профиль", и в щели какой-то блик. Но все тихо. Прав был Старик насчет сообщников или нет? Сахно парень с головой, он, конечно, в курсе, что с курткой номер не прошел, и успел подготовиться. На мне сейчас ни одной нитки из того, в чем я с ним встречался, да и Жанна к моим вещам не подходила, за этим я проследил. Минировать подходы ему тоже не с руки, он же не знает, откуда я нагряну, а рвануть весь шанхай, так сам не выскочишь. Скорее всего, умник Саша попросил у дяди Реваза какой-нибудь "магнум" посолиднее, и уж Абрек ему наверняка не отказал. Не верю я ни в каких сообщников, Сахно типичный волк-одиночка, и вопрос теперь в том, насколько он умеет с этим "магнумом" обращаться: пистолет – оружие противоречивых свойств, требует подготовки длительной и серьезной, иначе толку от него чуть. С другой стороны, классик прав, пуля летит на крыльях случайности, и на шести шагах не промахнешься…
Ладно. Французская перегородка русскому человеку не преграда, вот она, контора "Парамед плюса", а вот и разгадка фокуса иллюминации – в цеху горит свет. Вентиляция же, напротив, молчит – очень грамотно ведет себя гражданин Сахно, просто молодчина; что-то мне это все меньше и меньше нравится… Замков два, и оба вполне серьезные. Не мысля гордый свет забавить, вниманье дружбы возлюбя… Массивное трехгранное лезвие медленно и бесшумно вывернуло рамку накладки на косяке, прямоугольный язычок замка выгнулся и вышел из гнезда. Хотел бы я тебе представить залог достойнее тебя… Луч света превратился в полосу, секунду глазам на привыкание, дверь распахнулась, и с перекатом на спину я вывалился на ту самую галерею, по которой совсем недавно меня вела пышнотелая красотка Виктория; задрав ноги, махнул "вальтером" вправо, махнул влево – без толку, никого; протиснулся под ограждение, на мгновение завис на одной руке, словно орангутанг с бананом, над хитросплетениями гипсокартонного лабиринта, заполонившего цех, соскочил в боковой проходик, промчался до центрального коридора-Бродвея, пролетел и его, и плюхнулся на пол за углом мини-перекрестка, прижавшись к стене и держа пистолет стволом вверх.
Первые впечатления. Если и существуют какие-то сообщники-единомышленники, то сейчас они явно где-то в укромном уголке решают теорему Гаусса-Шнобеля. Это раз. Два – последний офис слева от основного коридора, как раз напротив той клетушки, где наш герой демонстрировал мне прибор, исчез, на этом месте какой-то походный табор, с набросанными не то пленками, не то чехлами, и посреди открывшегося пространства стоит самолично господин Сахно в свободной позе и, судя по всему, поджидает гостей.
Да, прав Старик, дело и вправду дрянь. Ни справа, ни слева не обойти, высунуться из-за угла и пальнуть тоже не выйдет, Сахно мои молодецкие прыжки наблюдал, приготовился, а мне с правой руки стрелять отсюда дьявольски неудобно. Хуже того. Друг Саша, видя и зная, что напрямую ни ему, ни мне не прицелиться, сейчас с охотничьим азартом выманивает меня, стоя без прикрытия – старый СМЕРШевский трюк, и если Сахно этот трюк знаком, значит, он действительно парень куда более подкованный, чем мы предполагали, и с ним шутки плохи.
Что ж, придется скакать обратно через коридор, потом выехать назад – опять-таки на спине – и палить "плоским" пистолетом. Это моя любимая фигура и, надеюсь, мне повезет, потому что если я не уложу его с первого выстрела – смилуйтесь, святители-угодники Карл Вальтер и сыновья, и ты, Георгий Люгер-победоносец, не допустите погибели старого солдата – а у него что-нибудь девятимиллиметровое, мне в любом случае каюк, потому что маслину такого калибра здешние картонки не удержат.
Ну, с Богом. Единое мне осталось упование – я буду бежать от него слева направо, а любой, хоть чуть-чуть поживший в Москве, быстро познает ту истину, что стрелять с поворотом вправо намного труднее, чем с поворотом влево – такими уж нас сотворил Господь.
Я сиганул изо всей мочи и для начала проехался на коленях, будто лезгинский танцор, затем, как герой "Насморка", прыгнул спиной вперед и проехался уже на лопатках, вылетев едва ли не на середину прохода. Выбросив руку с моим любимцем "девяносто девятым", я уже до половины выбрал ход спускового крючка – и все-таки не выстрелил. Уж больно странное зрелище мне явилось.
Великий физик Александр Сахно, он же Пономарев, стоял в конце коридора, расставив ноги, свесив руки и запрокинув голову. Никакого оружия при нем не наблюдалось. Одет он был в далеко не новый спортивный костюм и спортивную же куртку; если верить его брюкам и кроссовкам, совсем недавно он блуждал по какой-то грязи, но сейчас выглядел гордо и даже торжественно, а моего присутствия, похоже, вовсе не замечал.
Я знал, что нарушаю приказ и обманываю чаяния полковника Богуна, знал, что на подходе волкодавы из спецназа ГРУ с заданием ликвидировать особую группу следователей МВД, но поделать с собой ничего не мог. Встал; согласно наставлению, поднял пистолет через ноги мишени, ухватив для верности еще и второй рукой, упер левый указательный палец в соответствующие зубчики предохранительной скобы, и пошел, как дурак, навстречу Сахно.
Что я имел в виду, черт разберет. Хотел сократить расстояние с предельного до оптимального? Собирался выполнить просьбу Игорька и задать несколько наводящих вопросов? Свежа была память о последней злополучной стрельбе – недаром же я давал клятву? Или просто дрогнула рука стрелять в безоружного человека?
Хорошо, а что спрашивать? Сквозь афганский бред и скачущие в мозгу строки Пушкина пробились мои любимые бесконтрольные ассоциации, вдруг вспомнился какой-то бывший красноармеец, поклонник классово враждебной кулинарии, который, в точности как я сейчас, прищучил белогвардейского повара, шефа ресторана и хранителя древних секретов княжеской кухни, наставил на того наган, или уж как там вышло, и закричал громким голосом: "Говори, сволочь, мясную начинку!"
Открой тайну информационного поля! "Золотой ключик" какой-то, н-да, скверный из меня Буратино, кажется, и впрямь сюда надо бы Игорька; может, напрасно мы со Стариком предотвратили битву двух школ теоретической физики? Впрочем, наш питомец физтеха должен сейчас, по моим расчетам, подлетать к заводу с паром из голенищ.
Осталось метров семь, что же я творю, спрашивать не спрашиваю и стрелять не стреляю, теряю время; Сахно стоит, как глыба, не шелохнется, глаза вроде бы закрыты, у него не очень-то поймешь, и вид такой, будто слушает Второй концерт Рахманинова. И вот я наконец разглядел.
По всему его телу, снизу вверх, катились какие-то бугры, то побольше, то поменьше, распирали одежду и выпучивались на лице. И вот какая странность – много позже, когда я, без всякой охоты, порой вспоминал этот эпизод, мне почему-то мерещился какой-то штырь, или кабель, откуда-то сзади входящий в спину Сахно. При всем том отлично знаю, что в натуре ничего подобного не видел. Такая вот гримаса изменщицы-памяти.
Не знаю, сколько я так остолбенело проторчал с поднятым пистолетом и разинутым ртом, но в тот самый момент, когда я сообразил, что бугры – это пузыри, как в кипящем чайнике, Сахно стало раздувать. Будто воздушный шар или, скажем, мыльный пузырь. Ноги, руки, голову – все.
Крайний офис слева от меня, как я и угадал с самого начала, находился в стадии переезда – стены сдвинуты, а опустевшие шкафы, столы с оборудованием, кресла – уже в походном беспорядке – в ожидании чего-то небрежно закутаны в полиэтилен. Под ближайший стол я и прыгнул, и повис там, что было сил вцепившись в какие-то компьютерные кишки и провода, проходящие сквозь столешницу.
Интерлюдия
Граждане! Если кому случится в своем или чужом офисе укрываться от взрыва гранаты типа Ф-1, в просторечии "лимонки", что в условиях российского бизнеса дело обыкновенное, непременно помните о следующем: фронтальные плоскости офисных столов, изобретенные, как известно, затем, чтобы публика не пялилась на хорошенькие ножки сотрудниц, обладают значительным парусным эффектом. Прятаться под таким столом – рискованный ход, поскольку взрывная волна его легко перевернет, и вы подставите свою драгоценную шкуру под арьергардный сектор сферы осколков – а это может негативным образом отразиться на вашей дальнейшей карьере. Поэтому наиболее оптимальное решение – воспользоваться, по возможности, оставшимися у вас в распоряжении секундами, опрокинуть стол (черт с ними, с компьютерами и факсами, начальство новые купит) и упасть на ту самую вертикальную плоскость (ставшую горизонтальной), изнутри, и как можно плотнее прижаться к крышке. Также не пытайтесь, сидя под столом, удержать его руками сверху за край столешницы – можете запросто остаться без пальцев.