- Ты, дурень, чего стряслось? - Лаге с силой въехал красавчику в ухо.
Но Венсельм, лепеча что-то невнятное вроде: "Мы все прокляты!" - полез к товарищу на сено и натянул на голову попону. Раньше-то он их не жаловал, говорил, конским потом воняют.
- Дубина, это мое одеяло! - Лаге попытался отнять у пажа накидку. Не тут-то было. - Ступай к принцу спать, у тебя шея чистая.
Услышав это, Венсельм почему-то залился слезами и вцепился Лаге в сапог.
- Беда! Не знаю, что теперь будет… - завыл он.
- Принца черти унесли? - ехидно осведомился оруженосец. - Давно пора.
- Еще не унесли, - хныкал Венсельм, - но даже если унесут, нам от этого легче не будет…
И он поведал Лаге о намерении Ахо убить своего племянника.
- У тебя знатные родичи, - завывал Венсельм, - твой дядя Бьерн командует конницей. Неужели ты не можешь нечего сделать?
- Ладно. - Оруженосец неохотно встал. - Я сам пойду посмотрю, что творится в шатре. А ты выведи мне лошадь да жди здесь. Хоть оседлать-то сумеешь?
Паж затряс головой. Лаге пробрался к палатке принца и услышал то, что услышал. Напрасно Тикаль посылал ему в спину стрелы своих проклятий, молодой оруженосец гнал коня прочь от залива, твердо уверенный, что ему уже терять нечего.
В ту же ночь он достиг богатого кера Мюквид, Темный Лес, - усадьбы своего двоюродного дяди Одда Лодброка, где надеялся найти другого родича, скальда Звайнальда Тихие Струны. Через месяц в дверь должен был постучать благословенный праздник Йоль, и два достойных мужа любили съехаться за некоторое время до веселого торжества, чтобы предаться семейным делам, а заодно и крепко, по-мужски посидеть за кружкой пива.
Скальд привозил с собой арфу, хозяин выставлял бочонок, и начиналось… В этом году к ним присоединились еще и Бьерн Медведь с Хёгни Пронырой - славные боевые ярлы короля. Все любили выпить и послушать добрую песню. Все хотели забыться от войны.
Звайнальд надрывался:
Сидела старуха
В железном лесу
И породила там Фенрира-зверя.
Будет он грызть
Трупы людей,
Волком голодным
Скакать по земле.Сидела старуха…
Лаге прибыл слишком не вовремя.
Старина Лодброк только поднял шестую чашу и провозгласил:
- Вы еще под стол пешком ходили, молокососы, когда я с королем Алдериком разгромил мятежников в Мидгарде!
Чтобы присоединиться к нему, остальные должны были также заявить о своих подвигах.
- А где ты был прошлой осенью, когда негодяи атлан осадили Туле?
Хозяин только хотел заявить, что прошлая осень не в счет: он ведь уже лет десять не ходит в походы, но в это время дверь в зал распахнулась и Лаге, весь взмыленный, буквально упал к столу, не обращая внимания на протесты слуг.
- Дядя, я скакал полночи, - только и мог вымолвить он.
Его подняли, усадили и попытались влить в рот пива.
Пока он запинался и глотал воздух, гости усилием воли трезвели.
- Огмис предупреждал, что подобное может случиться, - выслушав сбивчивый рассказ парня, заявил Хёгни. Он обменялся выразительным взглядом с Бьерном.
- Да, время не ждет. - Звайнальд кивнул и отложил арфу. - Прости, хозяин, но мы вынуждены пренебречь твоим гостеприимством, - обратился он к Лодброку. - Покинем тебя на часок-другой. А утром вернемся не одни…
Все трое встали.
- Эй, куда вы? Я с вами, - запротестовал Лодброк. - Хочу посмотреть, как вы скрутите этого…
- Нет. - В ласковом тоне Звайнальда слышались непреклонные нотки. - Лучше очисти какой-нибудь дальний подвал. Их высочество погостит у тебя немного, пока старшие вёльвы не решат, что с ним делать.
Услышав имена старцев, которых многие в Ареасе почитали святыми, Лодброк тотчас унялся и, кажется, был готов предоставить свой отдаленный кер в качестве тайной тюрьмы для Ахо хоть до скончания дней.
Солнце еще не взошло, когда четверо всадников на свежих лошадях покинули гостеприимный Мюквид и пустились вскачь по дороге к Скади. Лишь через два часа они достигли залива и под тяжелый грохот осеннего моря прошли мимо спящих палаток.
- Вот здесь. - Лаге указал на войлочный шатер своего господина, вход в который был устлан шкурками черно-бурых лис. - Он нанюхался травы и спит. Я сейчас принесу мешок и веревки.
Так принц Ахо был похищен во сне, как дитя эльфами. Он пришел в себя только на вторые сутки в душном чулане в самой отдаленной части усадьбы Лодброка. Над его головой неумолчно грохотали каменные жернова, из-за стены слышался плеск воды, а сквозь щели в потолке на распухшее лицо пленника оседала мучная пыль. Ахо понял, что его тюрьма располагается под мельницей и кричать здесь бесполезно.
3
- Ты должен показать конунгу, что согласен жениться на принцессе Дее.
Лошади шли вдоль длинного, залитого дождевой водой оврага. Серебряный Лист поежился и поправил набрякший от капель плащ. Ему уже порядком осточертели наставления Огмиса. Старец назидал его третьи сутки без перерыва на сон и отдых. Лучше б пирата повесили!
Риульф проявлял хоть какое-то сострадание - протягивал бывшему разбойнику лепешки с завернутой в них ветчиной и оплетенные ремнями фляги с зеленоватой обжигающей жидкостью, именуемой здесь вином. Откуда Серебряный Лист знал, что настоящее вино другое? Его не гонят, а давят. Его цвет от желтоватого, как слеза, до гранатово-черного. Но никак не мутно-зеленый. Его запах… О запахе не стоило и говорить.
И все же гиперборейское пойло было несравненным согревающим. Без него путешественники замерзли бы еще в первые сутки. А пират еще и сдох бы от скуки. Все эти пояснения, каскады имен, должностей, званий, которые он должен был запомнить! У Серебряного Листа голова шла кругом. Ему-то самому казалось, что вёльвам с ним чертовски повезло. Им не пришлось хотя бы учить его манерам, а что там до какой-то принцессы, то он разберется на месте, что к чему. Главное - "вернуть себе мозги", так пират это называл. Но пока Огмис ни разу не повторил чуда с посохом. Видно, не был доволен учеником.
- Принцесса Дея - главный козырь в нашей игре с приверженцами старых богов, которые стоят за Ахо. Конунг хотел обвенчать ее с наследником и тем примирить обе партии.
- Так за чем дело стало? - Серебряный Лист снова приложился к фляжке и попытался сделать сосредоточенное лицо. - Почему до сих пор не поженились?
- Они с Ахо с детства ненавидят друг друга, - встрял в разговор Риульф. - Принц считает, что вся любовь короля досталась детям его третьей жены. Так оно, в сущности, и было. Но дело не в этом…
- А в чем? - Серебряный Лист чувствовал, что его язык уже плохо поворачивается, а седло вот-вот выскользнет из-под задницы.
- А в том, дурья твоя башка, - благодушно продолжал Берсерк, - что год назад конунг внезапно удалил принцессу от двора и теперь она живет на острове Руге у северной оконечности Молочного моря. Ей назначена небольшая свита и очень скудное содержание.
- Что так? - Серебряный Лист наконец засунул фляжку за ремень и дал себе слово больше к ней не притрагиваться. - Чем ему насолила падчерица? Задрала ноги не перед тем, кем надо?
Пират даже не ожидал, что попадет в точку. Оба старца разом переглянулись, придержали коней и воззрились на спутника с крайним удивлением. Он понял, что чересчур набрался и теперь несет глупости.
- Принцесса Дея - чистейший цветок мироздания, - возмущенно заявил Огмис, - Если она и разгневала короля, то только потому, что действовала в соответствии с древними пророчествами, нарушать которые не в ее власти.
- Ну да, - брякнул уже совсем захмелевший Серебряный Лист. - А теперь вы в соответствии с этими пророчествами решили подменить принца Ахо на меня, бездомного и безродного висельника. Знаете-ка что, дедушки, пора делать привал. А то я не доеду до ближайшей сосны и придется вам искать нового исполнителя своих великих планов.
Серебряный Лист грузно сполз с седла, спотыкаясь, добрел до дерева, еще убранного коричневой листвой, и улегся под корнями, решив принять здесь смерть от ночных заморозков.
Вёльвы в душе проклинали день, когда связались с этим бесшабашным гулякой. Они развели при дороге костер и перетащили к нему уже похрапывавшего пирата. Уложили на влажный от дождя лапник - все же не земля - и уселись к огню обсуждать свое горестное положение.
- Он все провалит, - сокрушенно заявил Риульф. - В нем нет ни капли ответственности. Кажется, вместе с памятью ему отшибло мозги.
- Не торопись, - остановил его жестом Огмис. - С ним, без сомнения, тяжело, а будет еще тяжелее. Но кто мы такие, чтобы противопоставлять себя воле Провидения? Чему быть, того не миновать. Он сын Алдерика и возьмет Дею в жены. Хотя я с трудом представляю этого грязного разбойника при дворе.
В этот момент затея с подменой Ахо казалась обоим абсолютно безнадежной.
На следующее утро Серебряный Лист ехал, размышляя о том, сумел бы он полюбить Гиперборею? Старцы обвиняли принца Ахо именно в нелюбви к родине. Сами они, судя по их поведению, прямо-таки пылали этой страстью. Но пока бывший пират не находил вокруг ничего такого, за что стоило бы ценить Ареас.
Скупая холодная земля, где люди не живут, а выживают. Копни на локоть - уже лед. Глянь вокруг - глазам больно то от ветра, то от дождя, то от снега. Войди в дом - нечем дышать от дыма. Выйди на улицу - трудно вздохнуть на морозе. И люди суровые, неулыбчивые, точно вымещают друг на друге злость за то, что боги поселили их на этой неприветливой земле.