Говорят, утонуть по собственному желанию очень трудно, особенно если ты хорошо плаваешь. Оставалось надеяться, что в нужный момент сведет ногу, лучше обе, или… Словом, что-нибудь да произойдет, главное - заплыть подальше.
Это у него получилось. За несколько минут до заката море становилось лиловым. Такого приглушенного шелка волны нет нигде на земле. Только у белых скал западного побережья Атлан. Воды отливали золотом с ребра и давлеными ягодами синего винограда на гребне. Почти не было ветра. Океан слабо дышал без рокота и стонов, далеко оттягивая от земли свое лоснящееся тело. Акалелю давно не удавалось полежать на длинных пологих волнах. Он зачем-то глубоко вздохнул, вместо того что выпустить весь воздух из легких, и нырнул, зажмурив глаза. Вышло очень глупо. Так не топятся. Не машут в воде руками, не выдувают пузыри и не натыкаются ногами на такое близкое дно!
"Боги, да я заплыл на отмель!" - возмутился было принц. Но в этот миг шероховатая, песчаная поверхность заскользила под ним, обдирая ступни, словно наждаком. "Я встал на рыбу?" Акалель от неожиданности распахнул глаза и в следующую секунду снова их зажмурил.
Прямо на него из темной глубины стремительно надвигалась жуткая белесая морда с круглыми немигающими глазами и красной полосой вокруг рта. Из-за этой странной кожной окраски кажется, что у акулы есть губы.
Акхан заорал и наконец хлебнул воды. Самоубийство самоубийством, но встреча с акулой в его планы не входила. И откуда она здесь? Так близко от берега? "Не так уж и близко!" - успел подумать акалель. Он еще просил богов позаботиться о способе смерти. Вот и позаботились!
Чудовище, потревоженное прикосновением его ног, вероятно, испугалось и сначала скользнуло на глубину. Но теперь, рассмотрев беззащитную жертву, устремилось к ней. Барахтающийся человек напоминал рыбе ловца жемчуга, заплывшего слишком далеко, или рыбака, упавшего с лодки. Такие случаи в прибрежных водах не редкость, и вкус человечины был акуле знаком. Они всегда убегали и всегда дергались, эти странные создания без чешуи. Но их кожа сама лопалась под зубами.
Рыба открыла пасть, чуть всасывая воду и намереваясь свести челюсти над рукой или ногой жертвы. Но добыча повела себя странно. Она не стала трепыхаться, как принято у этих, с берега, а сжалась в комок и угрем скользнула в рот чудовищу. Вместе с водой пройдя между зубами акулы, голокожая тварь оказалась проглочена раньше, чем разжевана. И почти тут же рыба ощутила страшную боль у себя в желудке. Ее резали изнутри! Кромсали чем-то острым, вспарывали, рвали, скребли!
Игры с быком учат многому. В первую очередь расчету и быстроте. Акхан не стал спасаться бегством - акула плавает в сотни раз быстрее человека. Не стал погибать геройски, устраивая подводную драку. Не позволил рвать себя на куски, внутренне смирившись с неизбежным. Он много раз слышал истории о рыбаках, проглоченных крупными морскими тварями, например, китами, и спасшихся благодаря везению.
"Может, я и хотел умереть, но не так". Акалель успел глотнуть воздуха на поверхности, вытащил из чехла на шее кинжал, попросил Дух Ягуара укрепить его руку, а предков помочь в задуманном деле и нырнул.
Сперва рыба почувствовала только тяжесть и неудобство, но потом острая боль обожгла ее внутренности. Удушье пополам с переживаемым ужасом заставили акалеля работать без остановки. Он тыкал кинжалом во все стороны и с трудом ворочался в узком скользком мешке, где ему в рот, нос и глаза забивалась полупереваренная рыба.
Через несколько секунд такой борьбы принц потерял сознание. Он уже не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Кинжал застрял между акульими ребрами. Рука акалеля безвольно соскользнула бы с него, если б в желудке у рыбы не было так тесно.
Раненое чудовище продолжало с бешеной скоростью носиться под водой, переворачиваться и бить хвостом, стараясь избавиться от чего-то ужасного, что рвало его на части. Сквозь раскрытую пасть акулы вытекала кровь. Но дрянь, засевшая у рыбы внутри, не вываливалась наружу.
Еще какое-то время акула плавала, слабо шевеля плавниками и опасаясь, что ее кровь привлечет сородичей. А потом медленно стала опускаться на дно. Чувство смерти приходит к рыбе вместе с запахом придонного газа. Сероводород, копившийся у берегов острова, делал глубину необитаемой, и только темные тени скользили там по камням. Тварь издохла раньше, чем ее раненое брюхо царапнуло песок. А потом стала медленно переворачиваться на спину.
Пройдет некоторое время, и она начнет всплывать. Но и дохлой рыбе, и дохлому человеку в ее утробе было уже все равно.
2
- Смотрите! Смотрите! Вон там! Какая огромная! - Рыбаки на долгоносой лемурийской ладье тыкали пальцами куда-то в водную пустоту по правому борту. Там, на фоне сплошной серебристой ряби, им чудилось длинное белесое тело с бледными желтоватыми крапинами по бокам.
- Да она больше моего корабля! - рявкнул на них капитан. - Чего удумали! Тащить дохлятину на борт! По местам и живо за работу!
- Мой господин, - остановил его старый рассудительный кормщик, - взгляните хорошенько: сорок локтей шкуры, прекрасной шкуры редкой расцветки. Смею заметить, что в Тартессе платят по горсти жемчуга за четыре локтя. Если мясо еще не совсем протухло, его можно засолить, отбив запах шафраном. На рынке возьмут, я знаю сговорчивых торговцев.
Капитан с сомнением пожевал губами. Он не отличался щепетильностью и был рад надуть атланских купцов.
- Цепляйте ее баграми и подтягивайте к корме! - крикнул он матросам. Те, галдя, побежали за крючьями.
- Эй, да ее убили, - заявил кто-то, когда рыба покачивалась на воде совсем близко.
- Эка невидаль! - плюнул за борт кормщик. - В здешних местах всякое бывает. Плыла вот такая орясина, встретила орясину покрупнее, а та ей голову - хруп… - Старик осекся, наконец заметив странные раны на пузе рыбы. Казалось, они были нанесены изнутри и лишь кое-где достигли кожи, но ни разу не прокололи ее. Под белой шкурой на брюхе расплывались темные кровоподтеки.
- Может, она проглотила морского ежа? - предположил кто-то.
- Дюжину ежей! - передразнили его. - Или осьминога.
- Молчать!!! - Капитан и сам был озадачен, но не напуган. - Кого бы она ни съела и кто бы ее ни убил, они оба давно мертвы, - уверенно заявил он. - Сможете вы располосовать ей брюхо, не вытаскивая на берег?
- Надо попробовать, - кивнул кормщик. - Только подтянем к борту.
Так и сделали. Акула была и вправду громадной. Ее пасть с двумя рядами острых как бритвы зубов могла бы откусить лодке нос. Но сейчас всех интересовало только - что внутри? В открытом море потрошить привязанную к борту рыбину - занятие не из легких. Благо не было сильной волны. Но рыбаки работали не покладая рук, и вскоре прочная кожа чудовища лопнула, открывая изумленным глазам посеченные, изрезанные внутренности. А вслед за тем…
- Боги! Там человек! Посмотрите, вот ноги!
- Наверное, это морской человек, - предположил кто-то. - Ну, который живет под водой.
- Дурень! - Кормщик отвесил ему затрещину. - Морские люди - все девки. Сирены там всякие. А этот мужик.
Вокруг заспорили. Нашлись такие, кто говорил, что не может быть одних морских девок без морских же мужиков. Откуда дети берутся?
- Понятное дело, от китов или от дельфинов, - возражали им. - Или вот от таких дураков, как вы. Выбросит моряка на остров, а там к нему начинают русалки косяками валить.
Конец спору положил опять же капитан.
- Треске известно, - возмутился он, - что морским людям положен хвост. А у этого две ноги.
Капитанская правда, как всегда, привела команду в чувство.
- Может, его вытащить? - с сомнением спросил кормщик.
- Он уже помер, - пожал плечами хозяин лодки. - Зацепите багром и скиньте в воду. За дохлого человека не дадут и пол-атля.
Однако когда покойника ткнули багром и попытались выковырять из тесной могилы акульих кишок, он дернул ногой.
- Это мышцы, - подбодрил капитан. - У трупов так бывает.
Словно в ответ на его слова послышался сдавленный хрип, потом стон.
- Эй, да он жив, - без всякого энтузиазма протянул кормщик. - Выходит, рыба принадлежит ему?
- И рыба, и он сам - наша добыча. - Капитан с силой хлопнул ладонью по борту. - Живой человек, если не очень покалечен, тоже стоит денег. Вытащите его сюда.
Человек оказался живой и даже не очень покалеченный. На спине и животе у него виднелись длинные алые полосы, оставленные акульими зубами, когда вместе с водой ему удалось проскользнуть внутрь рыбы. Но, кроме них, особых повреждений на спасенном не имелось. Он был гол, на мизинце правой руки красовался увесистый золотой перстень, а во внутренностях рыбы торчал кинжал, тонкая работа которого привлекла внимание капитана. Хозяин приказал достать оружие себе и спрятал его за шелковый алый кушак. Потом наклонился над спасенным и стянул с его пальца кольцо.
Лежавший на палубе человек не возражал. Было заметно, что он не понимает происходящего и с удивлением таращит на столпившихся матросов красные от воды глаза.
- Ты кто? - Капитан упер руки в бока.
Спасенный помотал головой, но не издал ни звука.
- Твое имя? - терпеливо повторил хозяин корабля.
- Ак… Ах… - Это было все. Ни пошевелить губами, ни толком выговорить слово человек не мог. Но что еще хуже - он не мог вспомнить этого слова. В голове у него стояла абсолютная темень.