Пехотинцы из лагеря врага приветствовали каждый удар своего командующего дружным ревом одобрения. Они даже запели от восторга, когда один из выпадов Принца Победителя едва не свалил Алдерика с седла.
Через несколько минут боя король оценил врага. Не атланская хватка и не атланское же упрямство. К тому же акалель одинаково легко владел оружием в обеих руках, чему Алдерик так за всю жизнь и не научился. Это дало Акхану недолгое преимущество, но вскоре король освоился и стал уклоняться от непривычных ударов левой.
Сам конунг был еще очень силен. Сорок два года - не возраст для гиперборейца. Северяне жили вдвое больше и до шестидесяти не задумывались о необходимости отложить меч. "Сволочь! - думал король. - Сорняк! Как цепляется за жизнь! Так и тычет собой в глаза порядочным людям! На тебе! Вот!"
Он опускал боевой топор на шлем и плечи врага с такой частотой, словно рубил дрова. Другой бы уже спекся, а этот щенок еще выплевывал ему в лицо ругательства и молотил мечом по бокам и коленям противника. Куски железа разлетались в разные стороны. Ненависть раскалила воздух докрасна. Казалось, еще минута - и враги вколотят друг друга в землю по уши.
Лошадь короля пала первой. Злодей-атлан ударил ее мечом в щель между металлическим намордником и кожаной пластиной, закрывавшей шею. Алдерик успел соскочить и со злобой рубанул коня акалеля по незащищенному колену. Принц прыгнул врагу на плечи прямо из седла. Им повезло: жеребец Акхана захромал прочь, а мог бы рухнуть на дерущихся.
Сцепившись, оба покатились по земле, хватая комья грязи и камни и ими молотя друг друга. Какой там благородный бой! Оба войска давно застыли и наблюдали за ними в полном безмолвии. Все понимали, что на их глазах происходит что-то необычное.
- Я все-таки убью тебя! - хрипел Алдерик. - Жаль, поздно!
- А ты предпочитаешь душить младенцев?! - отбрыкивался Акхан. - Не выйдет! Я вырос и сверну тебе шею!
В этот момент он получил сильный удар в солнечное сплетение и на секунду лишился способности двигаться. Подвели доспехи. Легкие, как у всех атлан, они не выдержали такого напора, и две пластины панциря на животе разошлись. Король буквально впечатал свой бронзовый кулак в тело врага, и Акхану показалось, что его прошибли до самого позвоночника. Кости жалобно заскрипели, нижние ребра были явно сломаны. Но, судя по отсутствию жара и влаги, враг не порвал акалелю ни кожи, ни кишок.
Акхан лежал на спине, глядя снизу вверх на возвышающуюся над ним гору железа. Алдерик торжествовал победу. Это было видно даже по его намеренно долгим, полным собственного достоинства движениям. Он отстегнул от пояса короткий кинжал и наклонился, чтоб ударить врага в шею.
Гиперборейцы никогда не мучили своих противников затянувшейся расправой. Зачем? Один взмах - и Небеса сами разберутся, что делать с душой погибшего. "Хорошая смерть, - успел подумать акалель, - быстрая".
В это время владыка Ареаса брезгливо дернул его шлем за нащечники, чтобы расчистить себе место для удара, и поднял было руку. Но так и не опустил.
Акхан видел только его глаза в узкую щель забрала. Они сначала округлились, потом налились кровью, точно готовились вот-вот лопнуть. А затем конунг захрипел так, точно меч всадили в него, и ослабил хватку.
В это время принцу бы ударить врага, сбросить с себя, овладеть положением. Но беда в том, что он не мог двинуть ни рукой, ни ногой, так отделал его Алдерик. Акалель во все глаза смотрел, что происходит с его противником. Может, ему плохо? Шутка ли таскать на себе такую тяжесть?
Королю действительно было худо. Хуже не бывает. Он с усилием потянул застежки шлема и стащил с головы железный колпак. Светлые, не тронутые сединой волосы стояли торчком, лицо было черным. Потным, пыльным и… совершенно жалким. Челюсть скособочилась на сторону и слабо подергивалась. Акхан не сразу понял, что с ним. А когда понял, разом потянулся обеими руками к своему лицу. Алдерик смотрел на него в крайнем ужасе.
Что касается акалеля, то он уже давно догадывался, но не хотел верить. Или, если говорить начистоту, чем больше уверялся, тем сильнее жаждал убить короля Ареаса. Отрубить вот эту самую голову и насадить на пику. А теперь почему-то раздумал.
- Разве вы не знали? - через силу выдавил принц.
Алдерик издал неопределенный хрип.
- А если б знали, стали бы со мной драться?
Король уже слез с него. Он стоял сгорбившись, опустив плечи и едва переводя дыхание.
- Все равно стали бы. - Акхан выплюнул на землю кровь. - Теперь вы еще больше хотите мне смерти. Ну же, я никуда не уползу! Вы сломали мне ногу.
Алдерик поморщился, тоже сплюнул кровь, швырнул акалелю шлем прямо в лицо и захромал прочь к воротам. Кажется, и у него была повреждена нога.
Акхан остался лежать, глядя в серое низкое небо, и пережевывать разбитыми губами свое поражение. Что теперь будет? Его отзовут? Заменят другим командующим? Или признают проигрыш целой армии? Не все ли равно?
К нему подбежали офицеры, четверо расстелили плащ и с величайшими предосторожностями переложили на него искалеченного принца.
- Вот это была битва! - почему-то с восхищением выдохнул суетившийся рядом Кавик. - Люди будут рассказывать о ней своим детям!
"Дурачок. Ты хоть понимаешь, что он меня пощадил?" Акалель свесил голову с плаща и с натужным кашлем начал выплевывать на землю свои легкие.
Ненавидел ли он сейчас Алдерика? Нет.
Желал ему смерти? Нет.
Пожалуй, смерти Акхан желал только себе. Эта развязка вдруг придвинулась необыкновенно близко. Стала потребностью, которую он впервые осознал так остро.
Покончить с собой и разом оборвать все нити неудачной жизни. От этого станет легче не только ему, но и другим. Многие в Атлан боятся его или того, чем он может стать, если раскроется тайна его рождения. Но вот она раскрыта. И что же? Небо упало на землю? Надо было с самого начала рассказать ему правду. Неужели они думали, что он понесется в Гиперборею и будет претендовать на престол? Смешно!
Акхан даже передернул плечами, но это доставило ему нестерпимую боль. Его с необыкновенной силой потянуло домой, на Великий Остров, к подножию священной горы. Там, в бухте Золотых Рогов, он мог бы обрести покой. Абсолютный. Под зыбучими волнами белого песка, под толщей зеленовато-голубой воды, среди золота жертвенных приношений и мириад цветных рыб, скользящих мимо без печали и мыслей…
На следующий день пришло известие, что короля Алдерика разбил удар. Он лежал в своих покоях неподвижно, лишившись языка и, как казалось, разума. На время власть перешла к наследнику, с чем, конечно, многие из ярлов не согласились бы, если б не плачевное состояние конунга.
Почувствовав силу, принц Ахо предложил врагу мир на условиях пропуска кораблей атлан через южные порты Гипербореи до самых Мидгарда и Скади - богатых торговых городов в центре страны. Такого трудно было ожидать и после цепи блестящих побед. Акхан печатью на воске утвердил договор, но его сердце не испытывало радости. Он не считал случившееся своей заслугой и с отвращением поглядывал на Тикаля. Вот кто торжествовал по праву!
Но как бы то ни было, после самого сокрушительного поражения в своей жизни акалель возвращался в Атлан победителем. От этого можно было удавиться. Он не нуждался больше в созерцании собственного гороскопа. После снов о белых червях Акхан совершенно ясно понимал, что боги никогда не вернут ему детей. У него не осталось вопросов. Следовало только довести корабли до места, сдать команду, а там уж - его дело, как поступить.
Глава VI
УТОПЛЕННИК
1
Человек сбегал вниз по берегу к широкой белой полосе прибоя. В его сандалии набился песок, и он сбросил их, не заботясь о том, куда они полетят. Колючий кустарник принял алый плащ и золотые тяжелые оплечья в виде леопардовых голов. Одно закатилось за камень, другое застряло у края тропинки. Пускай. Ему они больше не понадобятся, как не нужно ничего из первой, теперь уже чужой жизни.
Последним упал широкий пояс с дорогим тиснением орихалка по красной бычьей коже. Литая пряжка стукнула о камешек у ног акалеля. Пятнистая шкура ягуара мягко соскользнула с бедер, за ней последовал лоскуток льняной ткани. Только дикари северяне думают, что атлан ходят полуголыми. На самом деле… Кольца, серьги, браслеты для рук и ног - придворный наряд ужасен в своих подробностях.
Сегодня Мин-Акхан положил к подножию трона миноса договор с "поверженной Гипербореей" и мог считать себя свободным. А свобода для него означала смерть. Удачный конец земного пути.
Будет ли у акалеля путь небесный, зависело от того, как он себя поведет в последние минуты. Всю жизнь принц прожил как атлан и не опозорил этого имени. Но и гиперборейская часть души требовала своего. Умереть он хотел, как умирают славные дети Ареаса - в день и час, избранный ими самими. Легко отпуская надоевшую жизнь. Пресытившись и благодаря за окончание затянувшегося действа.
Из всего своего имущества Принц Победитель оставил две вещи. Кинжал с нефритовой рукояткой - дар Ульпака, и медвежий перстень Деи. Остальное было лишним. Кольцо тяготило палец, нож - шею. Не так уж и много, если рассудить.
Медленно-медленно Акхан вошел в море, ощущая разогретой кожей щекочущий холодок воды. Погружение было приятным, а сильные свободные гребки доставили несказанное удовольствие. Невесомая пыль от поднятых брызг оседала на лицо. Боги, как хорошо! Впервые за долгое время хорошо и спокойно. Он сейчас заплывет как можно дальше, выйдет из бухты, глянет на берег с воды и перестанет грести. Рано или поздно какая-нибудь большая волна…