Единственный раз в жизни Ульпак поверил другому человеку. Поверил врагу, восхищался им, почти боготворил, а он оказался предателем!
Горесть была нестерпимой. Ягуар сел на белые растрескавшиеся плитки дорожки и, как ребенок, заплакал.
Глава II
ЦАРЬ
1
Конечно, Шкик ничему не поверила.
- Это не он, - пожала плечами царевна. - Это другой, второй…
- Какой второй? - буркнул брат, тяжело скидывая с плеч свой свернутый мешком плащ. Скрытый в нем хрустальный череп, который ягуар уже ненавидел, опустился на землю с громким стуком.
- Осторожно! - всплеснула руками девушка. - Ульпак его расколет! - Она присела на корточки и кончиками пальцев принялась разворачивать перепачканную ткань. - А где же твое чудовище? - спросила сестра без всякого интереса.
- Тот, второй, увел Бэса, - с трудом выдохнул Ульпак, он и сам не предполагал, что так сильно привык к этой четырехногой бестии.
Чумазая царевна потребовала, чтобы брат оставил ей череп и немедленно отправлялся домой в Тулум, к дяде.
- Шкик сошла с ума? - переспросил воин и с остервенением поскреб в затылке - все-таки он чувствовал себя нестерпимо грязным! - Бедный Ульпак достал для Шкик волшебный череп, и теперь Шкик избавится от Ульпака? Чтоб владеть колдовством одной?
Девушка зашлась тоненьким хохотом.
- Ульпак такой дурак, когда пытается думать! - бросила она. - Шкик и так владеет колдовством одна. С черепом или без него - все равно. Просто череп сделает маленькую сумасшедшую великой жрицей! - Ее глаза расширились. - В Тулуме Ульпака ждет красная царская повязка.
- Ха-ха, - мрачно сообщил тольтек, но спорить с сестрой дальше не стал, потому что это было бесполезно. А вдруг она действительно знает, как при помощи проклятого черепа извести дядю? Ведь все его вещие сны до сих пор сбывались…
Больше не вступая в перебранку со Шкик, воин наспех перекусил остатками кукурузных лепешек, которые царевне недавно принесли соплеменники, просившие помощи для роженицы.
- Ульпак уходит, - коротко сказал он, потрепав сестру по щеке.
- Вот еще! - хмыкнула она. - Шкик не расстанется с Ульпаком ни на день, ни на час. Она сразу сядет за хрустальный череп и будет видеть каждый шаг своего брата. Будет знать каждую его мысль! Шкик поможет, пусть Ульпак не боится!
"Вот ведь беда у девки с головой!" - подумал ягуар. Сейчас он испытывал к сестре безнадежную жалость и в то же время твердо верил в правдивость ее пророчеств. Ульпак вскинул на плечо свой свернутый шерстяной плащ и зашагал прочь.
Дорога до Тулума заняла целый день. И все же родной поселок был теперь очень близко. К полудню жара сделалась нестерпимой, и Ульпак присел в тени большого красноватого валуна перекусить и выпить застоявшейся воды из тыквенной фляжки. Морщась, ягуар сделал несколько глотков, когда услышал знакомый дробный звук, гулко сотрясавший сухую землю. "Ну и солнце! - подумал воин. - Где, интересно, стучит? В висках или в затылке?" Он с сожалением плеснул воду на руку и растер голову, но звук не исчез. Более того, он превратился в топот и с каждой минутой становился все яснее.
Ягуар выглянул из-за камня и обомлел - по пыльной дороге несся Бэс с обрывком веревки на узде. Клочья белой пены валили у него с морды на землю.
- Стой! Стой! Скотина, лишенная смысла! - заорал Ульпак, выскакивая на тропу и пытаясь остановить лошадь. - Сдохнешь!
Конь остановился как вкопанный, тяжело дыша. Прижавшись к его боку, тольтек слушал удары огромного сердца животного, которое готово было разорваться.
- Хороший мальчик. - Грубая рука ягуара заскользила по шее скакуна. - Глупый, но верный. Как же Бэс нашел Ульпака? Ульпак любит тупую скотину с четырьмя ногами.
Было ясно, что конь сорвался с привязи и прискакал сюда. Но как он отыскал дорогу? Ведь Место Змей находилось довольно далеко. Неужели лошадь обладала собачьим чутьем, различая запах хозяина? Этого Ульпак не знал и знать не хотел, он крепко обнял черную шею Бэса и потерся об нее щекой. Никогда в жизни у него не было вещи, которую он ценил бы так же, как это нескладное страшилище.
Отерев потные бока коня собственным плащом, Ульпак дал Бэсу отдых и лишь по вечерней прохладе двинулся дальше. Верхом путь казался ему втрое короче. Сердце ягуара сжалось, когда с высокого взгорья он увидел израненную множеством ущелий горную долину, над которой возвышалось не слишком просторное плато, чем-то напоминавшее по форме лодку и опоясанное со всех сторон земляными валами с врытым на вершине забором из базальтовых блоков.
Тулум, или Дом Ягуара, по праву мог считаться самым укрепленным родовым гнездом тольтеков. Среди буйной растительности он напоминал накренившийся корабль, вздымающийся на озерных волнах. Воин хорошо видел множество хижин, крытых тростником, каменный дворец своего дяди - длинный одноэтажный дом, лишенный окон, но изобилующий дверьми. Дальше располагались ряды алтарей и круглые каменные головы владык-прародителей, уже давно ушедших к Великому Ягуару и потому принявших сходство с ним в своих посмертных масках.
В предвечернем гаснущем свете дня тоскливо было смотреть на сотни сизых дымков, тянувшихся к небу из очагов возле хижин, и улавливать на расстоянии сытный запах плотного белого мяса игуаны. Ульпаку смертельно захотелось есть. Будь на его месте другой, он немедленно поспешил бы в город. Но тольтек предусмотрительно заночевал в лесу, взобравшись на верхние ветки драконова дерева и крепко привязав себя плащом к стволу. Лишь путник, приходивший с рассветом, считался у его соплеменников благим. Ночной же гость, по поверью, приносил с собой на плаще все ужасы темного времени суток. Ягуары не одно поколение захлопывали ворота перед носом приближавшегося к ним по дороге вечернего странника.
Бэса пришлось привязать внизу, и воин просыпался от каждого шороха, боясь, как бы на его вновь обретенное сокровище не напал хищник.
Едва утро слабым розовым светом разлилось по верхушкам деревьев и неугомонные попугаи начали свой стрекучий базар, Ульпак соскользнул вниз и зашагал к дому, полный самых мрачных предчувствий.
Действительно, что доброго мог сказать ему Топильцин? Особенно теперь, когда племянник потерял все свое войско. Какое-то время ягуар рассуждал, не стоит ли проникнуть в город незаметно, поднявшись вверх по одной из потаенных тропок, которых он знал так много. Но его словно кто-то одернул: "Разве Ульпак вор или преступник?" Воин почти услышал голос сестры. Наверное, Шкик была права, когда говорила, что стеклянный череп позволит ей наблюдать за братом.
Из распахнутых ворот поселка только еще начали выгонять лам, и пастухи встретили Ульпака как вернувшегося с того света. Некоторые упали лицом в землю, другие попрятались за кустами.
- Ульпак жив, - только и бросил им опальный царевич, перешагнув канаву для стока дождевой воды, которая преграждала ему путь за ворота. Над их верхней балкой торчали почерневшие и высохшие черепа врагов, насаженные на короткие пики. Многие из них Ульпак помнил с детства - это была еще добыча его отца. Оскаленные, обтянутые кожей головы должны были отпугивать от Тулума злых духов, но сила этих оберегов иссякала по мере того, как в них высыхали кровь и мозги. Судя по тому, что все трофеи почти рассыпались в труху, царь Топильцин не украсил род Ягуара новыми подвигами.
Стоило воину пересечь заветную черту и вступить в поселок, как со всех сторон начал сбегаться народ, возбужденно крича и тыча пальцами в грязного путника. Конечно, он был почти без оружия и подобающего случаю торжественного пернатого убора, но все же они могли бы вести себя более уважительно по отношению к одному из отпрысков царского дома! Он им не ровня, не стоит об этом забывать! Положение спасал Бэс - ни один из соплеменников Ульпака никогда не видел лошади. Поэтому огромного роста мглисто-черный конь казался им существом, вылезшим из преисподней. То, что на четвероногом дьяволе восседал погибший царевич, делало картину еще более ужасной.
Многие женщины падали на колени и поднимали к небу сжатые кулаки, тем самым укоряя Ульпака за своих потерянных в походе сыновей и братьев, но приближаться к воину никто не решался.
Вскоре весть о появлении Ульпака достигла центра поселка, и на пороге "дворца" появился Великий и Непобедимый Топильцин, за всю свою жизнь не участвовавший ни в одной битве. Он только что позавтракал кукурузными лепешками с медом, и его толстые губы лоснились от масла, а по поросшему редкой черной шерстью животу сбегали тонкие струйки пота. Лицо Топильцина было сумрачным и строгим, подбородок надменно выпячен вперед, недоверчивый взгляд упирался прямо в ненавистного племянника. Таким Ульпак помнил его всегда и по детской привычке вздрагивал, встречаясь с ним, хотя давно научил себя не бояться этих цепких коротких пальцев и давящих маленьких глаз.
"Пусть Ульпак не встает на колени, - услышал он у себя в голове негодующий голос Шкик, - не оказывает почестей дяде!" - "Ладно, ладно, - хмыкнул воин. - Бедная птичка совсем разволновалась!"
Ягуар не преклонил коленей перед Солнцеподобным и Равным богам царем Тулума, не простерся перед дядей в пыли и не поверг себя к стопам Величайшего из Великих, вымаливая у него прощение за то, что не вернулся в родной город, неся на пиках головы белых собак и ведя караваны с богатой добычей. Воин просто подвел Бэса к ступеням дворца и крепче намотал уздечку себе на руку.
- Наше войско разбито, о Топильцин. Но об этом повелитель уже знает. Вот единственная добыча, которую Ульпак забрал у атлан, - ягуар показал на лошадь, - но и ее славный воин не отдаст Топильцину, ибо эта тварь возит по земле только царей, а Топильцин не царь!