- Пророк сказал, что Фарид просто обезьяна. - настаивал худенький оппонент. - Синнита указал на Героя и назвал его имя. Ты слышал, Шеттак: его зовут Заннат.
- Имя Героя - Монк. - возразил седой. - Он Мудрый.
- "С гибелью пророка придёт к Герою мудрость" - не сдавался худенький. - Пророк сказал, что он должен попасть к Рушеру живым.
- Молчи, Себбира! Синкрет не может быть Героем! - разозлился пожилой. Его поддержали почти все. На Занната смотрели с ненавистью. Он - синкрет, а сам даже не знал, что это такое. Может, потому что он такой же синий, как тот здоровяк, который тут всем командовал?
Подошёл, прихрамывая, Гесер.
- Фарид, скажи им, что я не всегда был синим. - с надеждой обратился к нему Ньоро. - Я просто попал в какие-то синие гейзеры, и меня прокрасило.
- Не ври, Заннат! - сурово отвечал Фарид. - Ты пришёл сюда вместе с синкретами - вон с той стороны! Значит, ты заодно с ними.
Толпа вдруг дрогнула и отшатнулась. Заннат с изумлением понял, что Гесер явно подставляет его! И ведь никто из обезьян не видел, что именно Фарид выдал пророка!
- Это он выдал Синниту! - воскликнул Гесер. - Мои приматы, это он виноват!
Толпа молчала. Приматы переминались с ноги на ногу. Наконец, пожилой изрёк:
- Мы не приматы. Мы монки. Ты должен знать это, пришелец, ведь ты назвал себя Монком Мудрым.
Он отвернулся от Фарида, враз утратившего свой апломб, и кратко бросил Заннату:
- Уходи, синкрет.
Толпа отвернулась от обоих. Приматы разбредались кто куда, понурые, печальные.
Сказать Заннату было ровным счётом нечего, да он и не понимал ничего. Всё, что оставалось сделать - только уйти, пока позволяют. Он молча направился прочь от деревни.
- Эй, синкрет, твои ушли туда. - холодно напомнил ему пожилой, указывая на скалы, за которыми скрылись бескрылые - это то место, откуда он вошёл в деревню.
Заннат ничего не ответил и продолжил путь в избранном направлении, так было проще. Он никакой не синкрет и искать селение уродов не собирается. Возможно, в этих землях происходят войны между племенами. Наверно, эти синие - один вид, а чёрные - другой. Фарид примкнул к последним и стал у них своим. А Ньоро, так некстати перекрашенный, оказался для них врагом. Всё просто.
Староста вернулся к Фариду и сказал ему:
- Мы не приматы, мы - монки. Приматами нас называет Рушер и его прихвостни. А также аллерсы, но им простительно. Ты не Герой, Фарид, ты просто обезьяна. Пророк ошибся.
На этот раз Себбира промолчала.
***
Он уходил вверх по тропе, извивающейся среди пышных кустов с чудесными белыми цветами. Тёплый ласковый свет, лёгкий ветер, ошеломляющее изобилие запахов, разноголосое птичье щебетание и порхание фантастических бабочек - всё это едва замечал Заннат, сосредоточенно и мрачно двигаясь наверх, куда вела тропинка. Миновав деревья, росшие по краю обрыва, он вышел на относительно открытое пространство и тут остановился в удивлении.
На крупном красно-сером камне сидел человек, весь в чёрном - это был Моррис. В глазах Красавчика не проявилось никакого удивления при виде экзотической раскраски его бывшего сокурсника.
- Вот как? - сдержанно проговорил он, явно недовольный встречей. - А где же наш герой?
- Полагаю, ему сейчас придётся несладко. - мрачно ответил Заннат. Что ни час, то новая новость! Похоже, они все тут нашли своё место и прекрасно прижились. Отчего же Заннат бродит, как неприкаянный?
- Ай, брось! Приматы не убивают. - засмеялся Моррис. - У них такая философия - непротивление.
На горочку поспешно вскарабкался Фарид.
- Моррис! - он бросился к Красавчику. - Они меня прогнали1 Они сказали, что я не герой!
- Конечно. А разве ты герой? - спокойно ответил тот и улыбнулся тонкой издевательской улыбкой. - Не расстраивайся. Ты выполнил работу на "отлично". Тебе полагается награда.
- Но ведь они отпустят Синниту? - чуть не плача, спросил Фарид.
- А это тебя уже не касается. Уверяю, во дворце Владыки ты забудешь обо всём.
Красавчик поднялся и, не обращая больше внимания на Занната, направился куда-то за скалы. Ньоро молча смотрел на Гесера, чьё обезьянье лицо жалко кривилось - Фарид явно страдал.
Из-за скал поднялся, сверкая и вызывая тучи разноцветных брызг, невероятный корабль - масса молний, сжатых в нечто, формой похожее на истребитель "Призрак", с протуберанцами вместо крыльев. Низкий переливчатый гул сопутствовал его подъёму. На борту стоял Красавчик с довольной миной.
- Садись, герой. - небрежно позвал он Гесера и помог ему взобраться.
С протяжным криком корабль взмыл к серебристым облакам, и Заннат остался в одиночестве. За истекшие сутки на него обрушилось так много событий, что он был не в состоянии переварить всё происшедшее. Ньоро направился по тропинке и вскоре достиг странного безлиственного леса, состоящего сплошь из красных голых стволов, изогнутых самым причудливым образом. Ему хотелось покоя и уединения.
Он миновал чудной лес и обнаружил круглую песчаную ложбинку. Песок был очень странным, как и всё, что встречалось за эти сутки - разноцветные полосы были искусно проложены по всему кругу, образуя узор. А по центру располагался крохотный уютный островок, заросший чем-то похожим на вереск, отчего среди всех этих экзотических чудес он один напоминал о прошлом, о планете Земля, где не было таких проблем, как тут. Заннату страшно захотелось посидеть на нормальной травке, вдыхая скромный вересковый запах, а не эти роскошные ароматы. Он ступил на песок, и попал на белую полосу.
Песок вздохнул и спросил:
- Вернулся? Тебе стало хуже. Ты был испуган, а теперь печален. Иди, пришелец, по белой полосе и говори со мной.
Безумная планета, подумал Заннат и пошёл по белому песку, следуя изгибам полосы, переступая через пересечения других цветов и думая о том, что его так печалило.
Синий-синий человек шёл в танце по разноцветному узору Говорящего Песка материка Урсамма волшебной планеты Рушара у солнца Калвин - мира, рождённого во сне Рушера маранатасом Пространственника.
Он беседовал с песком, как с другом, ничему более не удивляясь и принимая всё как есть - как когда-то с осликом с несуществующей планеты Скарсида. Они спрашивали друг друга о том, о сём. Смеялись, изумлялись, восхищались, спорили, не соглашались.
Незаметно белая полоса перешла в голубую, и Ньоро пошёл по ней, разглядывая своё прошлое, вздыхая об ошибках, задумываясь о поступках. Видел дорогие ему лица, что-то просил повторить.
Потом настала очередь зелёной полосы. Ньоро решил не страшиться правды, какая она есть. Он узнал определения всему, что вмещалось в его душе, рассмотрел все чёрточки себя самого. Сам себя судил, сам себя прощал. И пришёл к выводу, что может позволить выпустить себя из клетки, называемой Заннатом Ньоро. Потому что пророк Синнита вручает свой народ тому, кого избрал.
Не хочешь звать себя Героем - не зови. Пусть будет Монк. Не хочешь зваться Мудрым - не зовись. Это же просто тест для проверки лжегероя. Мудрый не скажет о себе: я мудр! Герой не скажет: я Герой! Нет для Героя монков волшебных свойств - только знание.
Прислушайся, Заннат! Есть разница в том, что говорится вслух, и в том, что думается в себе. Одно и то же слово в разных устах звучит, как похвала, и как ругательство. Монки - не приматы. А приматы - монки. Пророк Синнита Белый не примат. Он - Монк. И он же - сибиан. А у сибианов нет пророков.
Смотри, Заннат, и слушай, что говорят другие. Ибо говорят они многое, да не всё слышат. Есть вещи, что лежат на виду, а невидимы и неузнаваемы. Слова имеют разный смысл. Всё зависит от говорящего и слушающего. Видящий цвет говорит: я вижу. Невидящий говорит: я вижу. А видят разное и говорят о разном.
Твоя сила, Заннат, в проникновении в сущность, как у пророка. А между тем герои и пророки монков непроникающи. Проникни в это. Слова лишь звук, ищи под ними реальность. Синий цвет - цвет силы, а твоя сила в слабости. Слушай, и услышишь. Иди, Монк, и слушай сказки красного песка.
Под темнеющим небом Урсаммы синий человек ступил на красные пески сказок. И шёл своими синими ногами по мерцающей в темноте полосе, оставшейся на сером фоне впредь безмолвных песков долины. Все легенды, все мечты, все сказки, все пророчества Рушары услышал и запомнил Заннат, Великий Монк долины Чинночи, непризнанный Герой, изгнанный мудрец Урсаммы.
***
Поутру, когда у монков не стало сил скорбеть, не стало сил, чтоб спорить, староста деревни, Шеттак, поднялся и проговорил устало:
- Пойдёмте к Плавающим скалам, к Говорящим Пескам. Ибо недостаёт у нас совета. Идёмте, утешимся.
Монки встали и пошли по той тропе, которой ушёл изгнанный деревней синий сибиан - они уже поняли, что это был не синкрет. И по которой убежал, как ночная чикса, ворующая остатки еды с помоста, развенчанный Герой - Фарид. Они видели вчера как он выставил свою уродливую голову с борта крылатой лодки Рушера. Они не верят теперь пророкам, потому что Синнита ошибался. И Юшшива Великий ошибался. Как монкам жить теперь?
Они дошли до древней долины Говорящих Песков и замерли в испуге. Узора не было - песок сплошь сер. О, боги монков! И этот синий сибиан сидит на островке размышлений. Такой же, как надменные сибианы, только синий и коротковолосый. Но суть от этого не изменилась. Синниты нет, а Говорящие Пески умолкли.
- что ты делаешь там, сибиан?! - крикнул староста. - Почему погасли Пески?!
- Я все их прочитал. - ответил сибиан, вставая на ноги, и направился к ним.