Уложив в сумку не менее десяти ружей, он вышел из магазина, сел в свой "форд" и поехал в сторону местной начальной школы.
Далее события, по словам оставшихся в живых двух учительниц Магдалы Браузерс и Джейн Фрей, развивались так.
Адам Лектор, не говоря при этом ни слова, заходил поочередно в классы и в каждом расстреливал несколько детей.
При этом его действия, как выяснилось позднее, отличались странной последовательностью.
В каждом классе он использовал заряды лишь одного ружья. Расстреляв заряды, он бросал ружье на пол, и с сумкой в руке шел в следующий класс, где все повторялось.
В школе в основном обучались дети возрастом до 10 лет, поэтому никто и не пытался спастись.
Расстреляв 45 детей и трех учительниц, Лектор затем приставил дуло ружья к подбородку и последним выстрелом разнес себе лицо.
До сих пор мотивы этого самого страшного преступления начала 2-го тысячелетия, неизвестны.
Адам Лектор был неженат, жил один, и у полиции нет ни одного свидетеля, который мог хотя бы попытаться дать объяснение этому жуткому деянию еще за день до этого достойнейшего члена общества".
"В России 29 сентября в городе Санкт-Павлограде группа скинхедов, вооруженная холодным и огнестрельным оружием, среди бела дня захватила общежитие, в котором жили студенты из стран Азии и Африки, и в нескольких местах подожгли здание.
Так как дело было днем, большая часть молодых людей-жильцов здания, была на занятиях. Но те, кто оставался дома, пытались выпрыгивать из окон, однако на улице их поджидали озверевшие молодчики, которые избивали спасшихся и расстреливали их из пистолетов и ружей.
По неполным данным, погибли не менее 5 человек. Столько же доставлено в больницы города с ожогами и ранениями разной степени тяжести".
Подобные сообщения приходят в нашу редакцию, а также в редакции других изданий десятками. Мы привели здесь лишь те, которые вызвали наибольший общественный резонанс.
Хочется завершить эту статью публикацией отрывка из статьи малоизвестной в Европе газеты "Радуйтесь, люди", выходящей в Тибете.
"Мы писали ранее, когда информировали наших читателей о странном землетрясении в Гималаях, не сопряженного с жертвами, а потому и оставшегося незамеченным почти никем, что неизвестный отшельник, который посетил нашу редакцию, предупредил, что землетрясение – это результат установления границы между силами Добра и Зла, очень древними и могущественными силами.
Отшельник (имя свое и тогда, и сейчас он отказался называть наотрез) сказал также, что нарушение равновесия между этими силами может вызвать страшные бедствия на нашей планете.
Вчера, 3 сентября, этот человек вновь объявился в нашей редакции. Он сказал, что равновесие нарушено, что Хаос наступает, и если не будут уничтожены источники противостоящих сил, станет еще хуже.
Уместно в связи с этим задаться вопросом – происходящие в северной части нашей планеты один за другим события – как-то связаны с предсказаниями этого святого?
Мы сами ответить не можем. А сам отшельник как-то незаметно исчез из редакции, как, впрочем, незаметно и объявился".
В пещере возле Камня Силы сидели у жертвенника Кхрна и Неру.
– Я делаю все, что могу, – говорил колдун. – Но пока твоих врагов защищает другой колдун, я ничего не могу добиться. Ты знаешь – есть незримая граница сил зла и добра, и я способен пробивать ее лишь ограничено. И все зло, что я насылаю, мой противник уничтожает.
– Я думал над этим, – задумчиво ответил Каладжи Неру. – Мы пойдем другим путем. Я поеду в Европу и Америку, и найду того, кто нам противостоит.
Но как заставить наших врагов отказаться от защиты? Вот какой у меня план…
Выслушав, колдун сказал:
– Люди, которых мы используем, должны быть с червоточиной, то есть иметь в прошлом какую-то связь со злом. Достаточно, если они продавали наркотики, играли в азартные игры и мошенничали. Мелочи, мелочи, но они делают этих людей уязвимыми.
Сейчас граница неустойчива, мы можем попытаться претворить твой план.
– Но как узнать, кто с червоточиной, а кто – добропорядочный гражданин?
– Ты привези как можно больше фотографий. Магия вуду позволяет по изображению определять способность людей сопротивляться черным силам.
Езжай, а я буду ждать тебя и колдовать. Пусть нити нашего зла не прерываются, и если нам повезет – мы сумеем избавиться от колдуна, противостоящего нам, ударим твоих врагов еще один раз – и на этот раз навсегда.
В темноте купе мелькали блики света от проносящихся за окном редких фонарей.
Поезд "Женева-Москва", в купе которого лежали на полках Анатолий и Джолианна, со скоростью 200 километров в час нес их в Россию.
Этой поездке предшествовали следующие события.
Пока Анни-Лиза проходила обследование в больнице Женевы, причем обследование показало, что девочка абсолютно здорова, Анатолию Васильевичу приходилось, что называется, быть наготове – нельзя было допустить, чтобы ученые-медики, заинтересовавшись доселе неизвестным науке феноменом, взялись за обследование девочки по-настоящему.
Монасюк понимал (и объяснил это Джолианне), что как только обнаружится, что девочка совершенно здорова, то есть за несколько дней не просто излечилась от имеющего генетическую природу неизлечимого заболевания, но и у нее как бы сами собой исчезли все признаки многочисленных сопутствующих болезней, жизнь Анни-Лизы превратится в кошмар похуже прошлого – ее замучают анализами и исследованиями, ее превратят в ценный научный экспонат.
Поэтому как только первые анализы на лейкемию дали отрицательный результат, Анни-Лизу забрали из палаты, "погрузили" на заднее сидение комфортабельного "вольво", и Николай с Джоли отвезли ее в соседнюю Германию, в реабилитационный санаторий, где с девочкой должны были провести трехмесячный общеоздоровительный курс, совмещенный с психологической реабилитацией.
Это был единственный в Германии подобный частный санаторий для детей, его разыскал по просьбе Анатолия и оплатил деньгами Монасюка Клаус Дюррематт.
С его же помощью раздобыли медицинский документ с диагнозом (написанный по-латыни, очень сложно), который как раз и рекомендовал курс лечения и отдыха в санатории того типа, куда и определили на время Анни-Лизу.
Как говорится – с глаз долой, пока всеми не забудется…
Немного было странно, что Джолианна как будто бы с радостью согласилась отвезти дочь на такой длительный срок так далеко от дома, и расстаться с ней…
Ну, а Анатолий те несколько дней, пока решался вопрос с девочкой, посвятил очередному лечению Сейдзе Сото и Гилмора Бейтса (Осиновский от лечения отказался), причем ухитрился управиться за три дня.
Поразило его при этом, что нити стали значительно тоньше, и они словно бы ослабли, как бы провисли, что ли… И поэтому он не стал настаивать на лечении Осиновского.
Джолианна была вымотана. В ее фирме знали, какое положение у нее с дочерью, и поэтому без слов дали отпуск на неделю.
И Монасюк повез ее в Москву.
Поезд, в котором они ехали, сбавил скорость, колеса застучали по стыкам, вновь замелькали огни станции. По стенкам купе забегали пятна света.
Анатолий Васильевич опустил голову с верхней полки вниз и смотрел на лицо Джоли, умиротворенное во сне и очень красивое.
Совсем недавно они сидели рядом, смотрели в окно, и Анатолий легкими поцелуями касался ее лба, глаз, носа, но в губы – не целовал. Он хотел ее, но чувствовал, что она еще не оправилась от последних нервотрепок. И хотя Джоли податливо прижималась к нему, он упорно вместо поцелуя в губы начинал щекотать ей ухо, переводя прелюдию в шутку.
Женщина поняла его. И в какой-то момент прошептала на ухо:
– Спасибо. Как же я люблю тебя!
Монасюк смотрел на темное пятно, где недавно видел лицом любимой – поезд миновал станцию, за вагонным окном была чернота ночи, темно стало и в купе.
Ему хотелось сделать для Джоли что-то особенное. И тут ему пришла в голову мысль. А что, если…
Он быстро вышел в Прапространство, вошел в свой мозг и нашупал центр, отвечающий за сигнальные системы мозга. Сформировал матрицу из Проматерии и осторожно перенес ее в мозг спящей Джоли. Судя по всему, женщина ничего не почувствовала.
Оставалось ждать утра…
Глава 21-я
Каладжи Неру прилетел в Токио днем.
Он решил посвятить первый день знакомству с городом и поиску необходимой информации, которым мог заняться лично, без привлечения вспомогательных сил.
Поэтому, пообедав в национальном ресторанчике и испробовав различные блюда из морепродуктов, он так сформулировал свои первые впечатления о Японии – кухня очень напоминает индонезийскую.
Проехав на туристическом автобусе по центру Токио, он теперь нашел массу отличий. И его страна, и Япония одинаково были расположены на островах, но плотность застройки центра, количество населения отличались от индонезийской столицы в худшую сторону – все-таки Джакарта была как бы просторней, и небоскребы в ее деловой части не так давили на человека, как в Токио.
Поглядывая по сторонам, Неру обнаружил то, что искал – несколько компьютерных центров, где были совмещены торговля информационной техникой, программным обеспечением и интернет-центры.
Ближе к вечеру Каладжи Неру можно было увидеть в одном из таких центров.