Они подошли к автомашинам, шофер открыл дверцу, и Гил за локоток придержал садившегося в авто японца.
– Я решил подождать. И посоветоваться с тобой, – Бейтс усаживался на сидение рядом с Сейдзе Сото. – Есть кое-какие обстоятельства, которые, мне кажется, нам лучше обсудить вдвоем. Отдохни с дороги, а потом вечером все обговорим.
Они сидели в гостиной в квартире Бейтса в мягких креслах. На столике горела настольная лампа. Кофейник исходил ароматным парком, но чашки собеседников были пустыми.
Сначала Сейдзе Сото рассказал о снах, о том, что он разыскал несколько лет назад Каладжи Неру, о племяннике, который сейчас пытался попасть на вновь образовавшийся в океане остров и почему ему это никак не удается.
Бейтс слушал внимательно. Он начинал как-то увязывать до того ничем не связанные факты. И хотя картина никак не становилось ясной, некие взаимосвязи в происходящем с ними обоими четко образовывали единое целое.
Вот только целое чего?
– Когда у тебя прекратились ночные кошмары? – спросил он у Сото.
Сейдзе думал недолго.
– Около двух недель назад.
– У меня – тоже. Прочитай-ка вот эту заметку.
Он протянул японцу газету. Прочитав название "Радуйтесь, люди!", пробежав глазами передовицу, Сото улыбнулся и спросил:
– Ты читаешь такой мусор?
– Я приказал читать всю прессу и отслеживать только определенную информацию. Тут важно другое. Газета – тибетская, а нужная заметка – на второй странице, внизу.
Японец прочитал заметку о гималайских странностях и предсказании колдуна, сложил листы и спросил:
– Продолжай. Причем здесь Гималаи?
– А когда прекратились сновидения?
Японец задумался.
– Так ведь и этот твой остров в Океании – возник недавно из пучины. А у нас в результате небольшого землетрясения, которых, кстати, давно уже не помнят местные жители, появилась голова…
И он рассказал японцу, откинувшемуся на спинку кресла и от изумления широко раскрывшему глаза, все, что произошло в Изумрудной долине, о предсказании, о поисках, давших в результате русского Монасюка.
Он закончил тем, что показал Сото книги Анатолия Васильевича, рассказал о визите Дони в Россию, и закончил словами:
– Если в Гималаях сошлись некие вселенские силы Добра и Зла, если появление острова в океане, землетрясение в Альпах и появление головы – все это связано, то мы и Осиновский оказались вовлечены в такое… Я не могу подобрать слов.
И во всем этом может как-то разобраться лишь один человек. Но он этого – не хочет. А принудить его мы не можем, я теперь верю цыганке, а она дважды дала понять, что Монасюк должен захотеть приехать к нам и помочь нам добровольно.
Они оба молчали. Молчали долго. Потом Сейдзе наклонился над столом, налил в обе чашки кофе, прихлебнул из своей, и сказал:
– Гил, мы можем сделать только одно. Нужно изучить этого вашего Монасюка наиподробнейшим образом, разобрать на молекулы и рассмотреть каждую под микроскопом. Но сделать это незаметно для него.
У каждого человека есть слабое место. Воздействуя на это место, можно его уговорить. Заметь, не принудить, не заставить, а именно уговорить.
Пусть твой парень, Фостер Дони, займется этим. Он профессионал, уже знает Монасюка, бывал в России. Кроме того, он уже в курсе наших проблем, пусть и не полностью.
И давай поторопимся – мы ведь не знаем, что еще с нами вдруг начнет происходить. Какие испытания приготовило нам будущее…
Глава 9-я
Инструктаж Фостера Дони проводил Гил Бейтс сам, лично. Двое мужчин сидели напротив друг друга и, потягивая ароматный кофе, неспешно вели беседу.
– Фостер, – говорил Гил Бейтс, – я склонен не совсем согласиться с мистером Сейдзе Сото. Разложить человека на молекулы, тщательнейшим образом изучить каждую молекулу – это, может быть, и неплохо. Но где гарантия, что после этого, когда мы вновь сложим все молекулы, мы будем знать о нашем русском друге все, что нам нужно? Нам ведь, по большому счету, необходимо узнать слабые места этого человека, воздействуя на которые мы смогли бы переубедить его, возможно – изменить его желания и потребности.
Мне кажется, вам нужно будет нацелить ваших людей в Москве – вы ведь будете нанимать детективов в Москве?
– Конечно, сэр. Обойдется это значительно дороже, но Барнаул – провинциальный город, и там наверняка просто-напросто не будет нужных мне специалистов в необходимом количестве.
– Не стоит экономить – это не наш случай. Так вот, пусть ваши специалисты при изучении Монасюка обратят внимание на любые странности в его поведении, характере, отношениях с людьми – вы понимаете меня?
– Конечно, сэр. Это способ изучения человека не через типическое, а через лично-индивидуальное. В академии ЦРУ нам когда-то преподавали и тот, и другой методы.
– Отлично, Фостер, отлично! Значит, помните главное – малейшие детали поведения, психологии, которые выходят за рамки обычного ваши люди должны обнаружить, а вы – проанализировать.
– Не беспокойтесь, сэр. Мы найдем что-нибудь, что возбудит его интерес к поездке сюда, к нам.
– Тогда – с богом, Дони. В Россию вылетайте как можно быстрее.
Встретившись вечером этого же дня с Сейдзе Сото, Гил Бейтс сообщил, что работа по изучению Монасюка началась.
– Ты побудешь здесь, в Женеве, или полетишь обратно в Токио? – спросил его Бейтс. – Я хотел бы, чтобы ты участвовал теперь во всем, что касается этого дела.
– Я улечу завтра, но ненадолго, – ответил Сото. – У меня квалифицированные помощники, просто необходимо будет распределить между ними обязанности и регионы ответственности. Дела не должны страдать, ты ведь понимаешь.
– Конечно. Я думаю, Фостеру Дони – это мой человек, который полетел в Россию по нашему делу – понадобится не менее двух недель. Возможно и больше.
– Тогда я вернусь через десять дней. Ты сможешь проводить меня завтра? Мы так и не поговорили по душам.
– Сейдзе, друг мой… Наверное, по душам мы сможем поговорить, когда наступит конец нашему кошмару.
– Ты думаешь, он наступит?
– Ну, какой-то конец все-равно наступит. А проводить тебя я приеду.
Фостер Дони, сидя у телефона в знакомом кабинете в филиале корпорации Гейтса в Москве, изучал компьютерные базы данных и тут же звонил в различные детективные, аналитические и подобные им агентства.
Он собирал команду. Команду профессионалов, которые должны были выехать на Алтай и заняться скрупулезным изучением Анатолия Васильевича Монасюка – его прошлым, настоящим, его друзьями и знакомыми. И, конечно, им самим.
– Вы занимаетесь сбором информации о людях, которые интересуют ваших клиентов? – начинал он телефонный разговор.
Далеко не все детективные и информационно-аналитические агентства специализировались на том виде работы, которая была необходима Дони.
Его не интересовали специалисты следователи, розыскники – ему были нужны детективы, специализирующиеся на сборе информации, а не на раскрытии правонарушений.
Не зря говорят – в Москве есть все. И все, кто нужен.
Через день Дони смог назначить общий сбор в малом зале для совещаний офиса, в котором был его кабинет.
Фостер Дони поднялся на возвышение.
Перед ним в креслах сидели около десятка человек – молодые и пожилые, мужчины и женщины и внимательно смотрели на него.
– Итак, дамы и господа, меня зовут Фостер Дони, я представляю Бейтс Индастриз, и цель нашей встречи такова.
Сейчас в мэрии Москвы рассматривается наше предложение по открытию в России весьма перспективного предприятия и научно-исследовательского учреждения, которые будут заниматься улучшением экологической ситуации в Москве и в окрестностях города.
Уже сейчас мы занимаемся проверкой нескольких кандидатов на руководящие должности в наших новых структурах, так сказать – заранее намечаем круг подходящих нам специалистов.
Джанни Абрахамс, правая рука мистера Бейтса – думаю, не нужно вам говорить, кто такие эти люди… – Дони сделал паузу, окинул взглядом сидящих в зале, отметил понимание на большинстве лиц, и продолжил: – Так вот, мистер Абрахамс считает это новое направление в нашей деятельности весьма важным. Поэтому проверка кандидатов осуществляется очень тщательно, средств на это не жалеем, и привлекаем для работы лучших специалистов.
Ваша группа будем заниматься жителем города Барнаула, человеком немолодым, но, как нам представляется, весьма перспективным, Монасюком Анатолием Васильевичем. Пусть кто-нибудь возьмет распечатку установки на Монасюка.
Сидящий в первом ряду мужчина средних лет встал с места, подошел к подиуму и взял со стола пачку бумаги, – здесь были отпечатаны фотография, основная исходная информация о Монасюке – и раздал листы сидящим в зале.
– На выполнение работы, учитывая, что вам придется лететь за Урал, на Алтай, вам отводится семь, максимум – десять дней. Что вам предстоит сделать? Охватить опросом множество людей, с которыми Монасюк когда-то учился, работал, дружил. При этом каждый из вас будет заниматься не более чем одним-двумя людьми. И нам не нужна по итогам работы ваша версию психологического портрета Монасюка.
Да, каждый должен будет составить по результатам работы отчет, в котором вы укажете особенности его характера, сильные и слабые стороны. Но это – вторично!
Дони говорил, весомо роняя слова, и легкий акцент только придавал значимости сказанному им. В зале были тихо, его слушали внимательно.