- Что ты там бормочешь? Подойди!
- Я не с вами разговариваю, юноша.
- Зато я разговариваю с тобой, - зло сказал Соболев. - Возьми чемодан. Что, кишка тонка?
- Чтобы доказать, пожалуй, возьму и брошу его в бухту.
- Оставь, Юра, - сказал высокий моряк. - Всё равно не возьмёшь. Знаешь ведь…
- Не возьму?
- Нет. Это же не собака - волк.
- Пари?
- Давай! Ставлю бутылку шампанского.
Моряк с усиками двинулся вперёд. Дальнейшее произошло с молниеносной быстротой. Не успел он нагнуться к чемодану, как собака прыгнула и сбила его с ног. Моряк дико закричал. Неизвестно, чем бы всё это кончилось, если бы не подбежал человек могучего телосложения и не оттащил собаку.
Пострадавший поднялся и отошёл в сторону. Губы его вздрагивали. Щегольской морской костюм был измят. Он косо посмотрел на Соболева и сплюнул.
- Пошли, ребята!
- Стой, Новиков! - сказал человек, оттащивший собаку. Это был боцман с "Урагана". - Что случилось? Почему на тебя напал Марс?
- Пусть эта салака расскажет, - Новиков небрежно кивнул головой в сторону Соболева. - Пошли, товарищи!
- Подожди, не торопись. В управлении я приказ читал. Ты зачислен на "Ураган" штурвальным.
- Знаю.
- Знаешь? А почему, спрашивается, не являешься на судно?
- Я вам не обязан докладывать, - заносчиво ответил Новиков и с независимым видом зашагал по набережной.
Боцман сокрушённо покачал головой и медленно повернулся к Соболеву:
- А вы что тут делаете?
Вася молча протянул записку Ларина. Боцман долго смотрел на неё, то ли читая, то ли обдумывая. Наконец, возвращая бумажку, кивнул:
- Добро. - Потом ласково потрепал собаку по загривку, взял чемодан и, пропуская вперёд юношу, сказал: - Марс, нельзя. Свой! Понял?
Они поднялись на борт траулера. Соболеву судно показалось великолепным. Оно сияло медными колпаками компасов, рупорами переговорных труб, иллюминаторами и бесчисленными медяшками, начищенными до ослепительного блеска. Отражённый водой солнечный свет трепетными бликами пробегал по свежевыкрашенным бортам штурвальной рубки. Боцман, показывая Соболеву траулер, объяснял, где он, как матрос, должен находиться и как действовать во время аврала.
- Ну что, нравится? - спросил боцман, когда осмотр был окончен.
- Нравится, - признался юноша. - Чистенькое судно. Красивое, как игрушка!
- То-то и оно - красивое… А красота - дело рук человеческих. Вникай!
Каюта, куда боцман привёл Соболева, была маленькая и уютная. Небольшой столик, стул, привинченный к полу, картина на стене, аккуратно заправленные койки в два этажа. "Жить можно", - удовлетворённо решил Соболев.
- Чувствуй себя как дома, - сказал боцман. - Зовут-то как?
- Василий Соболев.
- А я, значит, Веригин Кузьма Степаныч. Плавал?
- Немного. Летом… Во время каникул. После школы в мореходку хотел поступить, да не вышло - провалился…
- Ничего. Таких, как ты, тут много, после десятилетки-то…
- Деньги, что были, израсходовал, - продолжал Соболев. - Вот и надумал пловцом. Разве есть такая профессия?
Веригин, мотнув головой, сказал:
- Стало быть, есть. У нас тут такие чудеса. Рыба сама из океана в трюмы идёт.
Соболев недоверчиво взглянул на боцмана.
- Как - сама?
- А так… Василий Михайлович даст команду - и идёт. Куда ей деваться? Я же говорю - чудеса. Значит, парень, подвезло. Ларин, он хоть и молодой, а башковитый. Приглядывайся, учись, человеком станешь. - Боцман поднялся с койки. - Ладно, заболтался с тобой… Есть, наверно, хочешь? - Он достал из шкафчика узелок. - Старуха тут принесла кое-чего. Ты пока подкрепись, а я пойду…
Соболев не заставил себя упрашивать. Придвинув миску, он принялся уплетать жареную картошку с бараниной. От неё так вкусно пахло!
- Ну, как, заморил червячка? - зайдя через полчаса, спросил боцман.
- Спасибо, Кузьма Степанович. Вот как наелся!
- Тогда пошли.
На палубе боцман достал швабру и ведро.
- Вот тебе для начала морской карьеры. Подрай-ка палубу. Все начинают с этого.
Соболев разулся - не хотелось портить хромовые ботинки в морской воде, засучил штаны и принялся тереть палубу. Траулер слегка пошевеливало на прибойной волне. От этого мерного покачивания вскоре начало мутиться в глазах. "Вот он, океан, - думал юноша, глядя на тёмные волны, бесконечной чередой бегущие к берегу. - Если в бухте так укачивает, то что же делается в океане? Так скверно… Привыкну или нет?" Стараясь не поддаваться слабости, Соболев с неимоверными усилиями продолжал работу.
Но, как говорят, это были "цветочки". "Ягодки" Соболев попробовал позже, в кают-компании, когда пришлось есть жирную уху. Правда, он досидел до конца ужина, но едва встал из-за стола, как должен был тут же стремительно выскочить на палубу. Вцепившись руками в ограждение, перегнулся за борт. Казалось, не зелёная с радужными переливами вода, а сердце опускается и поднимается, замирая до боли. Юноша закрыл глаза и, уткнувшись лбом в холодное железо, постоял. Кричали чайки; прогрохотала по пирсу машина. Вроде полегчало. Отдышавшись, Соболев спустился в каюту.
Боцман, взглянув на его бледное лицо, понимающе улыбнулся:
- Вот и начал "морскую карьеру".
Начало было не блестящее, сказать было нечего. Соболев отвёл глаза и молча забрался на верхнюю койку.
ГЛАВА 5 "УРАГАН" УХОДИТ В ПЛАВАНИЕ
Ночью "Ураган" тихо отшвартовался и, медленно развернувшись, вышел в океан. На высокой мачте вспыхнул прожектор, и яркий луч света, прорвав чёрную тьму, выхватил полосу воды перед кораблем. На освещённом пространстве горбились высокие пенящиеся волны. Они словно старались побыстрее ускользнуть из цепких лап прожектора в спасительную темь.
Соболеву никогда ещё не приходилось видеть таких больших волн. Они с шумом и рёвом гнались за траулером и, казалось, вот-вот доберутся до палубы и тогда конец всему. Но "Ураган", непостижимо как, вскидывался на гребень и, подминая волны, всё шёл и шёл вперёд, в темноту, в океан. Ветер подхватывал брызги и солёным дождём сеял их по палубе. На полную мощность работали дизели, и дрожь сотрясала судно. Матросы, свободные от вахты, стояли неподалёку от Соболева, о чём-то переговариваясь.
"Куда это мы спешим?.. Почему покинули бухту в такую погоду? Где инженер Ларин?" - с волнением думал Соболев. Он хотел уже было идти к себе, как вдруг из темноты раздался голос:
- Новенький, к начальнику экспедиции!
Соболев вздрогнул: ему показалось, будто это океанская волна швырнула на палубу приказание и умчалась вдаль. Кого же вызывают?
- Эй, салака, к тебе обращаются, - сказал Новиков и ехидно добавил: - Только в "ригу" там не вздумай ехать…
- Слушай ты, - Соболев, вспыхнув, шагнул к Новикову. - Какого чёрта надо?
Ссора готова была разгореться, но тот же властный громкий голос повторил:
- Соболев, немедленно явитесь к начальнику экспедиции!
- Запомните, долги я платить умею! - Соболев круто повернулся и растаял в темноте.
- Подумаешь… Не таких видывали, - пренебрежительно бросил вслед Новиков.
- Брось, Юрка, задираться, - заметил ему другой матрос.
- Не люблю таких. Первый раз на палубе, а ведёт себя, как старый морской волк.
- Парень как парень. Самостоятельный… И потом, не тебе бы это говорить.
- А почему не мне? Я кончил мореходку. Наберу плавательный стаж - и перед вами - не штурвальный Новиков, а капитан Новиков. Понятно? Я далеко пойду.
- Далеко… - усмехнувшись, матрос сплюнул за борт.
- Скажешь, нет? Я же на "отлично" кончил мореходку. Погоди, я и тебя к себе на траулер возьму, Коля. Ты же машины знаешь…
- Я тебе не Коля, а Николай Петрович Щербань.
- Пусть. Всё равно возьму на траулер…
- Брось трепаться, Юрка. Будущих капитанов не списывают с судна, а тебя списали.
- Подумаешь, списали! А за что, знаешь? Капитан неправильно курс проложил. Навигацию я знаю, как свои пять пальцев, сразу увидел. А когда сказал ему об этом…
К матросам неожиданно подошёл боцман.
- Новиков, не зарывайся, - сердито бросил он. - Списали тебя за самовольство, за изменение курса. А капитана, у которого служил, порочить нечего. Он плавал, когда тебя ещё на свете не было. Совесть надо иметь. Понял?
- У него нет диплома, - запальчиво возразил Новиков. - Такие, как он, своё отплавали. А у меня будет.
Самонадеянность Новикова покоробила боцмана.
- Гусь ты, видно, порядочный, Новиков. Может быть, в мореходке тебе кое-что и сходило с рук. Но здесь крылья ты себе обломаешь. Учти! - Боцман, тяжело топая сапогами, ушёл.
Новиков хрипло рассмеялся.
А Соболев в это время сидел в каюте начальника экспедиции. Кожаное кресло качалось вместе с полом, и Вася опять почувствовал себя плохо. Ларин, вытянув ноги, курил. На столике стоял электрический чайник. Ларин налил стакан, положил в чай ломтик лимона и придвинул Соболеву.
- Пейте, помогает!
- Спасибо! - чтобы не расплескать, Вася обеими руками держал стакан.
- Не боитесь воды? - спросил Ларин.
- Нет. Тонуть не приходилось, чего же её бояться? - спокойно ответил Соболев.
- Вот и отлично. Мы с вами будем раскрывать тайны мира, ещё неведомого человеку. Там есть густые мерцающие леса, горные вершины… Мы увидим такие переливы красок, такие картины, о которых и не подозревают художники.
Ларин помолчал.
- А когда мы начнём спускаться под воду? Скорей бы! - нетерпеливо сказал Соболев.