Ален отдал команду. Чернобородый быстро раздел стражника, разорвал его одежду на полосы, связал его и засунул ему в рот кляп. Меньше чем За десять минут той же процедуре подверглись и остальные стражники.
Торговец убрал пистолет в кобуру и перекатил стражников в угол, невидимый из дверей. Он вытащил свой нож и вытер его о рубашку судьи. Алену пришлось помочь ему укрыть труп за высокой спинкой трона.
- Спрячьте дубинки, - Сказал чернобородый. - Лица спокойные. Ну, идем.
Они вышли гуськом, только слегка приоткрыв створку двери. Ален, шедший последним, сказал приставу в ливрее, оказавшемуся рядом:
- Его милость судья Крарл не желает, чтобы его беспокоили.
- Скажи что-нибудь поновее, - сардонически ухмыльнулся пристав и положил руку на локоть герольда. - Только вчера он из меня котлету сделал, когда я принес ему кружку воды, которую он сам потребовал. Возмутительное нарушение разбирательства, вот как он меня обозвал, а ведь сам потребовал воды. Как это тебе?
- Ужас! - поспешно ответил Ален, высвободил руку и нагнал торговца с механиком у выхода. Они зашагали к ждущему фургону под любопытными взглядами зевак.
- Я ждать! - громогласно оповестил их водитель. - Я ждать долго, много. Вы платить больше, больше?
- Мы платить больше, - сказал торговец. - Ты ехать. Водитель достал тлеющий кусок ветоши, зажег паяльную лампу, поднял широкую панель в полу фургона, открыв керамическую турбину, и прогрел ее струйкой пламени. Потом со скрипом несколько минут подкачивал, крутя маховик другой рукой, и, наконец, ротор начал вращаться без посторонней помощи. Панель водворилась на место, пассажиры водворились на сиденья.
- Космопорт, - сказал Ален.
Со скрипом грифеля по доске водитель поставил скорость, и они покатили.
Пока все это продолжалось, торговец игнорировал вопросы Чифа Элвона, сыпавшего их отчаянным шепотом. Механик не желал иметь ничего общего с убийствами, а уж тем более судей.
- Пересядь вон туда, - пробурчал торговец, - и поглядывай, не гонятся ли за нами. Не напугай водителя. А если мы доберемся до космопорта и улетим, держи язык за зубами. - Он расположился поудобнее на заднем сиденье рядом с Аленом и хранил угрюмое молчание. Юный герольд испытывал такой благоговейный страх к этому незнакомцу, столь неожиданно доказавшего свою компетентность в различных формах насилия, что не осмеливался рта открыть.
До космопорта они доехали без всяких помех и нашли команду на таможенном складе, из которого перекупщики, с квитанциями уже забрали все камни. Они развели костерок, чтобы согреться.
- Мы желает улететь немедленно, - . сказал торговец портовому чиновнику. - Ты не мог бы обменять мои лирские ассигнации?
Чиновник извиняющимся тоном забормотал, что час поздний и хранилище уже запечатано на ночь…
- Ничего. Обменяю на Веге. Они перешлют их вам. Отзови стражников и распечатай наш корабль.
Они пошли за чиновником к смутно маячившей на поле "Песни звезд". Чиновник разбил дубинкой пломбу, которую осветил паяльной лампой один из стражников.
Ален не переставая обливаться потом. Когда они пошли через поле, он заметил низко над горизонтом в стороне города две зеленых звезды, расположенные близко друг от друга. Внезапно они задвигались вверх и друг к другу, описывая маленькие дуги. Сигнальный телеграф!
Сигнальщик в административном здании порта, конечно, записывает сигналы, однако на поле все были слишком заняты приготовлениями к взлету и как будто ничего не заметили.
Огоньки качались туда-сюда. Ален не знал этого кода, о чем горько пожалел. После примерно двадцати сигналов огоньки снова замерли в положении покоя, а чиновник бубнил и бубнил правила взлета: направление, высота над населенными районами, допустимое использование атомного топлива в атмосфере… И тут Ален увидел, что кто-то выбежал из административного здания и повернул в их сторону. Стражники опирались на свои длинные, очень грозного вида винтовки.
Ален незаметно отделился от группы, толпившейся у "Песни звезд", и торопливо зашагал по темному полю навстречу приближающейся фигуре. Когда они сблизились, он негромко произнес по-лирски приветствие младшего в чине старшему.
- Сержант, - негромко сказал офицер-сигнальщик, пойти и отведи стражников на несколько шагов от звездных торговцев. Скажешь им, что корабль не должен взлететь, что они должны держать их под прицелом и стрелять, если…
Ален ошеломленно уставился на неподвижно распростертое тело сигнальщика. Потом быстро спрятал дубинку и направился назад к кораблю, гадая, раскроил он череп лирцу или нет.
Люк уже был открыт, и команда поднималась по трапу. Он был последним.
- Быстрей герметизируйте, - сказал он торговцу, - мне пришлось…
- Я тебя видел, - буркнул чернобородый. - Сигнальный телеграф? - Говоря это, он передвигал рычаги, и металлическая крышка люка встала на место.
- Астронавигатор и механик, приступайте, - скомандовал он.
- Команда, по койкам! - распорядился астронавигатор. - Взлет!
Ален скрылся в своей каморке и пристегнулся. Грохот взлета оглушил его, кости у него залязгали о кости, и его стошнило. Все как обычно. После словно бы бесконечных мучительных часов они, несомненно, вышли в открытый космос, плавно набирая скорость, и тошнота улеглась.
Чернобородый постучался, вошел и расстегнул его ремни.
- Готов к аудиту книг? - спросил торговец.
- Нет, - слабым голосом пролепетал Ален.
- Торопиться некуда, - сказал торговец. - Да и книги не так уж и важны. Мы предотвратили страшнейшую войну.
- Войну? Предотвратили? Мы?
- Войну между Владением Эйолфа и Вегой. Во всех канцеляриях и торговых представительствах давно поговаривают, что оба правительства равно зарятся на Лиру, что они планируют подчинить себе ее экономику, экспортируя металлы на планету, лишенную металлов, - силой, если понадобится. Ален, мы покончили с предлогом, прикрываясь которым Владение Эйолфа и Вега попытались бы захватить Лиру, что неизбежно привело бы к войне между ними. А сейчас Лира получает свои металлы без каких-либо империалистических притязаний.
- Я там никаких металлов не видел, - растерянно сказал герольд.
- Ты не понимал, почему я так торопился убраться с Лиры и почему я не оставил там Элвона А потому, что наши веганские камушки были далеко не обычными драгоценными камнями. В технике я разбираюсь мало, но насколько я понял, это подлинные камни, только обработанные для создания определенного эффекта, который они в настоящее время и создают.
Чернобородый взглянул на хронометр у себя на запястье и сказал мечтательно:
- Лира получает металлы. Там, где находится хотя бы один наш камушек, керамика разлагается на составляющие элементы- алюминий, кремний и кислород. Обливы и полевые шпаты разлагаются в кальций, цинк, барий, калий, хром и ЖЕЛЕЗО. Здания разваливаются, штаны падают, потому что рассыпаются керамические пряжки…
- Но это же несет хаос! - возразил Аден.
- Это несет цивилизацию и мир. Назревало беспощадное столкновение. - Чернобородый помолчал и добавил многозначительно: - "Если ничто не грозит их имуществу и чести, люди в большинстве довольны своей жизнью".
- "Князь", глаза девятнадцатая. Так вы…
- Это путешествие имело еще одну важную цель, - сказал торговец, широко улыбнувшись. - Тебе будет интересно вот это. - И он вручил Алену большой сложенный лист, на котором, когда он его развернул, стояла печать Ордена.
Ален читал, как во сне: "Экзаменатор девятнадцать ректору, завершающая рекомендация послушника…"
Он с гордостью перечел абзац, в котором говорилось, как он "спокойно и с большой изобретательностью" предотвратил таможенный досмотр космолета боевым крейсером Владения, "легко овладев сложной ситуацией, которая требовала не только физического мужества, но и молниеносной работы памяти, обзора сведений о культуре третьестепенной планеты и умелого их использования".
Без особой гордости он прочел: "…склонен к некоторой помпезности в манере держаться, довольно смешной в его возрасте, хотя ему и удалось в какой-то мере произвести впечатление на членов команды…"
"И крайне выгодная продажа наших камней; немаловажное достижение, поскольку наш Орден как-никак должен сам себя содержать.
И "…взял последний и критически-важный барьер; не без душевного смятения, насколько я могу судить, но взял. После двадцати лет Внушения ему теорического понятия о ненасилии этот юноша оказался в положении, которое категорически требовало применения насилия, правильно оценил его и применил насилие в форме удара дубинкой по голове лирского сигнальщика, тем самым продемонстрировав способность к обучению и здравый смысл, столь же драгоценный, как и редкий".
И простое заключение: "Рекомендуется для прохождения обучения".
Обучения? - охнул Ален. - То есть надо еще учиться?
- Далеко не всем, мальчик. Далеко не всем. В подавляющем большинстве мы то, чем кажемся: елейные, чурающиеся оружия, абсолютно необходимые приложения к коммерции, которые зарабатывают проценты на благо Ордена. Проценты эти нам необходимы, и нам необходимы герольды, чурающиеся оружия.
Ален медленно процитировал: "В довершение всех зол, которые навлекает на тебя безоружность, она вызывает презрение к тебе".
-Глава четырнадцатая, - машинально сказал чернобородый. - Мы оставляем такие подсказки возле их кроватей на протяжении двадцати лет, а они их не замечают. Но для тех немногих из нас, кто заметит, - продолжение обучения.
- А я научусь метать нож, как вы? - спросил Ален, которого мысль об этом одновременно и влекла и отталкивала.
- Факультативно, если захочешь. В основном же это этика и мораль, чтобы ты был способен взвешивать значимость метания ножей и тому подобного.
- Этика! Мораль!
- Мы ведь, знаешь ли, начинали как миссионеры.
- Это все знают. Великая Утилитарианская Реформа…
- Кое-кто из нас, - сухо сказал чернобородый, - думает, что она не великая, не утилитарианская и не реформа.
Сокрушительная идея.
- Но мы же распространяем утилитарианскую цивилизацию, - заспорил Ален, - А если нет, какой во всем этом смысл?
И чернобородый объяснил ему:
- У нас у каждого свои побуждения. Один - искренний утилитарианец, другой- любитель риска и счастлив, когда ему угрожает опасность, и он весь в напряжении. Еще кто-то высокомерен, и ему нравится водить людей за нос. Но найдется немало таких, кто считает себя слугами человечества. Ну а теперь отдохни.
Он встал.
- Ну а вы? - с запинкой спросил Ален.
- Я? Ты найдешь меня в главе двадцать шестой, - улыбнулся чернобородый. - И, может быть, найдешь там кого-нибудь еще.
Он закрыл за собой дверь.
Ален мысленно пробежал двадцать шестую главу, продолжая недоумевать, и тут… да-да!
Так странно и неизбежно знакомо, будто он всегда знал, что с радостью произнесет эти слова вслух вот в этой тесной каморке на борту видавшего виды космолета.
- Бог не хочет делать все сам, отнимая таким образом у нас свободу воли и ту часть славы, которая принадлежит нам.