– Я говорю как есть, Арби. Знаешь, я, наверно, потеряла сознание на несколько мгновений. А когда пришла в себя – тебя не было. Словно сквозь землю провалился, а мне даже показалось – сквозь стену прошел. Но на самом деле, я думаю, ты быстро спустился по лестнице и вышел.
Арбен нагло улыбнулся:
– Чудный сон.
– Если бы сон!.. Сначала я решила, что ты меня разыгрываешь. Но потом поняла – это болезнь. Ночь почти не спала… Только под утро забылась… Звоню тебе – видеофон не отвечает. И назавтра ты не пришел. Я экран связи чуть не сожгла, пока вот…
– Если и надо лечиться, то тебе.
– Нет, ты послушай, – захлебывалась Линда. – У тебя притупился самоконтроль. Ты не видишь, что надеваешь. На концерт вырядился в магнитные башмаки, будто не на прогулку, а в космический рейс собрался. Но самое смешное – я и сама не заметила сразу, а только потом, когда ты возвратился и догнал меня на лестнице. Гляжу – ты в ботинках невесомости. И вообще ты был какой-то странный… Собирайся, – заключила Линда.
– Куда?
– Поедем к врачу. Я вашим медикам не доверяю. У меня есть знакомый доктор, он живет близ Гавани…
– Не надо, Линда.
– Не отказывайся, это необходимо.
– Врач не нужен.
– А вдруг это повторится?
– Доктор не поможет.
– Не будь тряпкой! – резко произнесла Линда. – Неизлечимых болезней нет, если во-время начать лечение.
И это она говорит ему, человеку со стальными нервами, – усмехнулся Арбен.
Линда предложила:
– Давай встретимся и все обсудим!
– На той неделе…
– Нет, сейчас, сию минуту. Откладывать нельзя, нам необходимо поговорить.
– Мы говорим.
– Нет, видеофон не годится. Ну?
– Еду, – неожиданно для самого себя твердо ответил Арбен.
Он пробежал длинный коридор, миновал проходную и выскочил на проспект, по которому сновали редкие ночные машины разного назначения.
– …Наконец-то! – голос Линды был тих и вздрагивал.
Арбен почувствовал, как горячая волна ударила в сердце. Есть в мире только одно сердце, которое его любит.
Они медленно пошли к своей беседке, темневшей поодаль.
– Давно ты здесь?
– Давно… Продрогла…
Он обнял ее за плечи, она доверчиво прильнула, положив ему голову на грудь.
– Арби… Когда я там увидела тебя на лестнице… Мне стало так страшно, как никогда в жизни.
Арбен молчал. Он думал, что сказать ей всю правду не может – он дал слово Ньюмору. Но покончить с неопределенностью лучше сразу. И решительно. Через пропасть в два прыжка не прыгают.
– Линда.
– Что, милый?
– Мы не можем больше встречаться!
Она остановилась, будто натолкнулась на невидимую преграду. Быстро отклонилась от Арбена.
– Понимаю. Значит, ты…
– Ничего ты не понимаешь, Линда, – перебил ее Арбен и снова – в который раз! – оглянулся.
Глухой уголок запущенного парка, и в более раннюю пору малолюдный, был сейчас пустынен. Арбену почудилось – впереди что-то забелело. Бежать? Поздно, Альва догонит. Мышцы Арбена скованы внезапным страхом. Нет, это береза, ствол белеет в темноте. Арбен перевел дух и вытер вспотевший лоб. Затем взял девушку за руку, поднялся и вышел из беседки, Линда безвольно шла за ним.
Узкий серп луны слабо светился. Арбен ступил в кружевную тень, отбрасываемую резной стеной беседки. Пластиковая стена была холодной и влажной от ночной росы. Перевалило за полночь.
– Перестань говорить загадками, – голос Линды звучал устало. – У меня хватит мужества. – Она подняла на него глаза. – Ну, скажи: другая?
Арбен покачал головой:
– Ты у меня одна.
– Правда? – вырвалось у Линды. Однако Арбен в эту минуту не походил на человека, говорящего ложь.
– Это правда, милый? – горячо повторила Линда. – Так почему ты сказал, что мы должны расстаться? Из-за того, что ты болен? Да?
Арбен не ответил. Линда, истолковавшая его молчание как подтверждение своей догадки, продолжала:
– Глупый, я ведь давно заметила это. Просто не могла сразу понять, в чем дело. Сначала относила все за счет твоих странностей, затем решила, что ты решил подшутить надо мной.
– А потом?
– Только после того вечера, после концерта… Тогда мне стало ясно, что ты серьезно болен, но пока не знаешь об этом. – Девушка подставила ладонь под лунный луч, будто хотела поймать его. – Ничего, Арби, мы что-нибудь придумаем, не дрейфь. Между прочим, выглядишь ты неплохо. Даже поздоровел. Нет, Арби, нет! Вдруг громко вскрикнула она.
– О чем ты? – не понял Арбен.
– Перестань оглядываться.
Он собрался что-то сказать, но Линда опередила его:
– Ты вылечишься, я верю, и все будет хорошо. Сейчас отлично лечат любые нервные заболевания.
– Кто говорил? Ньюмор? – осенило Арбена.
– Ньюмор, – поколебавшись ответила Линда. – Он рассказал мне потрясающую вещь. Жаль, я не все поняла. В общем, он изобрел такую штуку, которая может впитывать нервные недуги, словно губка.
– Вот как? – глянул на нее Арбен. – А что еще говорил Ньюмор?
– Только ты не проговорись, – спохватилась девушка. – Ньюм просил никому об этом не говорить.
– Можешь на меня положиться.
– Кажется, он хватил тогда много лишнего и нес бог знает что, всякую ерунду. Между прочим, о тебе он самого высокого мнения.
– И на том спасибо.
– Фантазии Ньюмора можно позавидовать! – щебетала успокоившая Линда.
– Например?
– Например, Ньюм уверял меня, что по мере того, как эта губка перекачивает в себя болезни какого-нибудь человека, она начинает на него все больше походить. Так что, в конце концов, их вообще не отличишь друг от друга. По-моему, полная чепуха, правда?..
Ее рассказ о Ньюморе не вызвал у Арбена особого веселья.
– Может, и чепуха, – нахмурился Арбен. – И что же дальше с этой губкой?
– Она начинает жить своей жизнью – как бы отражением жизни хозяина, того, на кого она стала похожей. Так и существует этот призрак. Он вечно стремится отыскать свою половину…
– Это еще зачем?
– Чтобы слиться с ней. Но человек должен избегать встречи с ней.
– Избегать, значит.
– Ну да. Потому что, если они встретятся, будет плохо.
– Человеку?
– Обоим, в том-то и дело! Потому что, когда они встретятся, произойдет это, как его… Забыла слово…
– Аннигиляция? – подсказал Арбен.
– Вот-вот, – обрадовалась Линда. – В общем, жуткий взрыв…
– Забавно, – безразличным тоном произнес инженер. – И что, он уже проделывал подобные опыты?..
– Нет.
– Почему?
– Я тоже у него спросила. И он привел мне несколько причин. Ну, во-первых, это очень дорого. Все, говорит, деньги вбухал, и еле хватило на один образчик. Во-вторых, не каждый человек подходит для опыта, нужно какое-то там соответствие. В-третьих, опыт пока рискован, потому что неясны до конца его последствия. Ну, и еще полдюжины причин… Но потом, говорит, это принесет благо всему человечеству. Так расписывал, что я было совсем уши развесила! – рассмеялась Линда. – Так что он, видя такое дело, и мне предложил попробовать – а вдруг я подойду! Представляешь!
– Тебе?
– А почему бы и нет.
– Поздравляю.
– Не с чем поздравлять, я отказалась. Из-за дурацких затей рисковать жизнью?.. Очень нужно!
– Из-за дурацких затей, – медленно повторил Арбен. – А если, допустим, человек готовится к полету в пространство, и ему необходимы смелость, спокойствие, решимость, а для этого нужны крепкие нервы, душевное спокойствие, избавление от ненужных воспоминаний…
– Даже с риском для жизни?
– Даже с риском для жизни!
– Странно ты говоришь… – заметила Линда, видимо удивленная холодноватым уверенным тоном Арбена. – А может, Ньюмору и удастся чего-то достичь. Я ему посоветовала сначала проверить на собачке.
– И он принял твой совет?
– Не знаю. Он пробурчал насчет того, что объект для первого опыта уже нашел.
Они помолчали.
– Похоже, ты поверил в затею Ньюмора, – сказала Линда.
– А почему бы нет?
– От грустных воспоминаний, от забот не убежишь, я знаю, – задумчиво произнесла девушка. – А наши заботы – это наши болезни. Разве можно убежать от себя?
…Когда они вышли из беседки, узкий серп луны миновал зенит и приметно склонялся к горизонту.
– Дай слово, что будешь лечиться! – потребовала Линда.
Арбен усмехнулся.
Усилием воли он заставлял себя не оглядываться.
Наверно, не следовало приезжать сюда. Несмотря на крепкие нервы, он все-таки вышел из равновесия, и, возможно, Альва – комок его прежних забот, огорчений и какого-то воспоминания, которое терзало душу – уже бродит где-то поблизости. Но что сделано – то сделано.
Честно говоря, Арбен не думал, что отказаться от Линды будет так тяжело. Привязанность оказалась сильнее, чем он думал. И все-таки надо разорвать и эту, последнюю привязанность, чтобы выполнить условия, поставленные Ньюмором. А Ньюмор-то болтун! Вот уж не думал. Но что, собственно, стряслось? То, что он рассказал о своем проекте Линде, ничего, в сущности, не меняет. Рано или поздно бесплотный Альва станет секретом полишинеля. Ньюмор возьмет патент на свое изобретение, разбогатеет. От богатых клиентов не будет отбоя – простому человеку такая штука не по карману. За рекламой Ньюмор не постоит – парень хваткий. И неплохой в общем-то – с инженера он не взял ни одного жетона. Но почему у Ньюмора так бегали глаза, когда он уговаривал Арбена согласиться на опыт? Уж не играет ли он, Арбен, роль подопытного кролика, жизнь которого приносится в жертву науки?! Нет, это немыслимо: ведь он готовит Арбена к многолетней экспедиции.