Для завершения картины не хватало только Гарасфальта и всех его аналитиков на наблюдательном пункте, тарахтящих по клавиатурам, до слёз вглядывавшихся в мониторы и временами нервно хватающихся за голову. "Да-да, госпожа генеральный секретарь, мы вас слышим хорошо! Нет, тот провод не трогайте! Вероятно, дальше по коридору вы найдёте искомое…" Шуша не выдержала и действительно расхохоталась.
И вдруг захлебнулась смехом.
Стоп! Стоп!!! Да что же это такое, граждане… Да что же это…
– Что же это в твою дурную башку лезет, а? – шёпотом спросила у самой себя Шуша, зажмурившись до боли в веках и не замечая, что сжимает руки на подлокотниках с такой силой, что ногти протыкают мягкую обивку.
"Техника и магия никогда не пересекались…",
"Без средств связи, безо всяких средств связи…".
Ей показалось, что где-то вдалеке раздался призрачный торжествующий смех деда.
Способ существовал. Способ существовал!
Но… Что это был за способ!
– Дед. Я тебя очень прошу. Держи за меня кулаки, – с коротким сухим всхлипом попросила Шуша.
Самолёт заходил на посадку.
Глава 26
В Тотьме было пасмурно, но холодно. Лёгкий сухой снежок сыпал с неба.
Шуша вышла из самолёта, остановилась на секунду, оглядываясь, и… подпрыгнула от неожиданности.
– Урррра!!! – её чуть не сбила с ног Юлечка. – Молодец, молодец, поздравляю, удалось! Мы так за тебя переживали!
– Что удалось-то? – растерянно спросила Шуша, обнимая Юлечку в ответ.
– Ну как что? Мы всё видели по телевизору!
– Ээээ… – протянула Шуша. – Ты про что?
Похоже, у Юлечки были какие-то свои представления о Шушиной миссии.
– Вы с Гарасфальтом по всем каналам были! И знаешь, как? Тебя всё время показывали первой, ну, твои слова про то, что геоманты погибнут, а дальше всё Гарасфальт объяснял подробно… С экспертами какими-то спорил… – уже шагая по улице, рассказывала Юлечка.
До Шуши, наконец, дошло. Естественно, ту, самую первую съёмку в Домодедово, каналы наперебой перекупали друг у друга сразу после первого эфира. Комментарии Гарасфальта и полемика, если она была, шли дополнением, на каждом канале – свои… В итоге все лавры, не только в представлении обывателей, но даже и сотрудников бюро, достались Шуше.
Она поджала губы, чувствуя, что краснеет. Придётся как-то искупать вину перед остроухим.
– А где он сейчас? – спросила Шуша.
Юлечка беспечно махнула рукой.
– Отсыпается, прилетел утром. Замотанный – смотреть страшно. Наверное, только к вечеру оклемается… Его Гришнак сам послал спать, хотя вначале всё руками размахивал, требовал к себе…
– Гарасфальт и сделал всю главную работу… – пробормотала Шуша и, не обращая внимания на скептическую Юдину ухмылочку, спросила: – Не знаешь, зачем директор вызывал?
– Не знаю, но догадываюсь. То ли ночью, то ли утром ранним был какой-то… перехват или послание… Только тссс! – она с таинственным видом приложила тонкий палец к губам. – Мне об этом знать не положено! Там только сам Гришнак да ооровские в курсе.
Шуша поморщилась, представив, кто мог рассказать Юлечке про перехват сообщения инопланетян.
– Не говори, молчи. Дай я угадаю. Хард?
Юлечка весело кивнула.
– Он на НП сидел.
– Где? – недоумевая, переспросила Шуша.
– Ой, забыла. Извини, у нас теперь тут терминология своя. От генерала осталась. НП – наблюдательный пункт, КП – командный пункт… Ну, это мэрия, в смысле…
Шуша махнула рукой, прерывая Юлечку.
– Так о чём послание-то?
– Да содержание Хард и не знает, говорю же! Там хай поднялся сразу, всех лишних повыпирали, и его в том числе…
Шуша представила себе хай, который поднял сам Хард, когда его выпирали, и едва не расхохоталась. И тут же взяла себя в руки: хоть подруга и сбивала её с толку уже несколько минут, надо было возвращаться к делу.
– Юль… Ты извини, что я тебя спрашиваю… Не сочти за неполиткорректность…
Юля остановилась посреди улицы и со свойственной ей непосредственностью хлопнула Шушу по плечу.
– Говори, не тяни! Какие секреты между нами?
– Ты говорила, у тебя дедушка из болотно… эээ… из болотных Джеков…
– Ну да, конечно! – с готовностью подтвердила Юлечка.
– Тогда ты, наверное, знаешь… Вот гемофаги – они плохо переносят излучение… Только наши, тренированные, при солнечном свете могут в режиме тумана быть… Но и то, только при низком солнце….
– Да, дед легко и днём может туманом обратиться! – догадалась Юлечка. – На болотах-то тумана и днём полно, так что ему не страшно…
– Погоди. А если тумана не будет, прямо под солнечными лучами?
– Легко! Смотри!
Шуша не верила своим глазам. Юлечка, мгновенно крутнувшись на пятке, вдруг словно растворилась в воздухе посреди улицы. Краткий миг её силуэт ещё сохранял очертания, но лёгкий ветерок будто смазал его, и по земле протянулось лёгкое волоконце тумана. Волоконце проскользнуло на несколько метров вперёд, так же мгновенно собралось, и перед Шушей снова возникла Юлечка – смеющаяся над Шушиным изумлением.
– Жаль, сейчас пасмурно, да и смеркается, – отсмеявшись, сказала она. – Но поверь, я так и на Кубе делала, в отпуске как-то раз. В полдень.
– Ну ты даёшь… – только и нашла, что сказать, Шуша.
– Каприз генетики. Маме только способности баныпи от бабушки достались, а я вот… А зачем тебе? – заинтересованно заглянула в глаза подруги Юлечка.
Шуша отвела взгляд.
– Да так… Не знаю ещё точно. План один есть…
– Насчёт корабля? Рассказывай! – потребовала Юля.
– Юль, не надо, – мягко попросила Шуша. – Я сама не знаю ещё, что и как. И вообще, не обижайся, но без разрешения директора… Не буду говорить.
"Без директора… А может, и без самой генерального секретаря… Не буду", – твёрдо подумала она.
К её удивлению, Юлечка ничуть не обиделась.
– Ну и ладно. А то ещё сглазится всё. Только потом расскажи, хорошо?
Шуша кивнула. Они подходили к зданию администрации. Только здесь она заметила, что начало смеркаться: в окнах коридоров и кабинетов уже горел свет.
– Я пойду, Юль, ладно? Не знаю, насколько это долго… – и вдруг, повинуясь непонятному импульсу, пообещала: – Про послание ты первой знать будешь!
Юля улыбнулась и помахала рукой, разворачиваясь, чтобы идти домой.
– Стой! Забыла… – позвала её Шуша. – Слушай, а где сейчас Хард?
– Лечит раны душевные пивом и медленными пытками гремлинов на складе, – захихикала та.
Шуша секунду подумала, не попросить ли подругу передать нативному горцу, чтобы никуда не уходил, но решила, что склад сисадмин вряд ли покинет, пока там остаётся хоть немного техники, и махнула рукой.
– Ладно, сама его найду.
Юлечка только подмигнула в ответ.
– Заходи… Вижу, отдохнула… – устало пробормотал вместо приветствия Гришнак Углукович.
Шуша припомнила свои душевные метания в гостях у деда и мрачно покачала головой.
– Ну, если это – отдых, то… Что считать работой? – возразила она.
Директор слегка укоризненно посмотрел на неё, и Шуша поняла: ему досталось за двое суток так, что по сравнению с ним она побывала на лучшем курорте мира.
– Извините… – невнятно пробормотала она, присаживаясь на стул у длинного стола совещаний.
– Знакомься, коллега Гарасфальта, аналитик Отдела по ЧС OOP, Мартин Лютер Брауни, – оставив без внимания её извинения, директор кивнул на маленького брауни перед собой, увлечённо листавшего какие-то бумаги ловкими чёрными волосатыми ручками, напоминавшими лапы енота.
Шуша поздоровалась, мистер Брауни кивнул, не поднимая головы. Это позволило ей тайком рассмотреть его, хоть немного удовлетворяя невежливое любопытство: представителя этой немногочисленной расы дендрофилов островной части Европы она видела впервые. Брауни очень редко покидали родные места, словно противопоставляя себя остальному миру, мультикультурному миру без границ. Чего стоило хотя бы то, что фамилий они, как и дриады, не имели, но при этом требовали обращаться к своим членам не по имени, а собственно по названию расы! По мнению многих, это несколько дискредитировало принципы, на которых стояло современное общество… Да, брауни славились специфическим чувством юмора, и Шуша мысленно оценила его в полной мере: назвать ребёнка в честь гуру политкорректности, при том, что цвет шерсти брауни крайне редко был светлее шоколадного…
– Ну что же… – прервал её размышления директор всё таким же усталым голосом и яростно потёр лицо. – Получили мы утречком посланьице от… гостей. Способ выбрали они интересный. Не через спутники, а прямиком с корабля, сигнал небольшой мощности, принимался в радиусе десятка километров. Из чего делаем окончательный вывод, что о нашем оцеплении и наблюдении они знают или догадываются. Но ведь не на НП лучом послали, заметь!
Шуша кивнула, понимая. Зонды пришельцев в первые сутки после посадки пролетали над Тотьмой, буквально заполненной сотрудниками бюро и эмчеэсниками, – этого достаточно, чтобы догадаться, что лес вокруг корабля может скрывать многое…
Радовало другое: судя по тому что рассказал ей директор, защитные заклинания, под которыми прятались наблюдательный пункт и первые ряды оцепления землян в этом лесу, по-прежнему оставались для пришельцев непреодолимой преградой.
– Ну и само посланьице…
Гришнак Углукович уставился на Шушу так, будто она должна была сама догадаться, что говорилось в "посланьице". Шуша молчала, думая о том, что вот сейчас, сейчас он расскажет что-то такое, что план, который хотела предложить она, рассыплется сам собой, придёт в полную негодность.