- Да, твоего. Это счета и дарственные на планеты. Ты переводишь все пока на меня, а потом, когда мы добираемся до места назначения, где тебя никто не найдет, я вновь, перевожу их на тебя, но уже с другим именем. Таким образом, Ричард не сможет найти тебя, и ты останешься обеспеченной женщиной.
Мутно, - мысленно хмыкнула женщина и спросила:
- А зачем мне куда-то бежать?
- Ричард.
- Я поняла. И что?
- Значит, не поняла. Значит, тебе нравится, когда бьют, унижают, грозят убить? И убьют. Лично Ричард.
- За что? - вздохнула Анжина. В том, что с тем синеглазым мужчиной у нее нет взаимопонимания, она поняла, как и то, что он ее слегка ненавидит, как впрочем, и любитель яблок - Кирилл. Но что с того?
- За то, что ты не переписываешь на него свои планеты.
- А у меня есть планеты?
- Есть.
- И они очень нужны ему?
- Большой доход.
- А Ричард мне кто?
- Судья и палач.
- Громко, - усмехнулась.
- Зря смеешься. Ты ничего не помнишь, но почему? А не потому ли что он избил тебя? Не первый раз, не последний. Он жесток, очень жесток. Он держит тебя взаперти, как и своих бедных детей. Крошки света белого не видят, отца боятся как огня. Ты хотела спастись сама и спасти их.
Анжина внимательно посмотрела в серые глаза Герхана: как сладко и гладко поет, как мягко стелет, но чувствуется, что под периной шипы или еще какие опасные сюрпризы.
Нет, не полезет она в это дело. Без ума да без памяти всем подряд верить и считать Ричарда садистом, издевателем над детьми и женщинами со слов одного, весьма странного типа - глупо, слабо сказано. `Конечно, ласковым мужчину назвать нельзя', - потрогала оттек под глазом: `но судить да тавро ставить не разобравшись, увольте - не стану'.
- Я передумала, - отодвинула папку.
Герхан нехорошо посмотрел на нее, усмехнулся криво:
- Не пожалеешь?
- Посмотрим.
- Ладно, - согласился. - Тогда слушай приказ Ричарда: тебе запрещено покидать залу.
- Переживу, - кивнула.
- Тогда - не скучай, - махнул ей рукой. Забрал папку, поднос, вышел из комнаты. После хлопка двери, раздался щелчок замка.
`Меня заперли', - поняла Анжина и ничуть не огорчилась. Одиночество и тишина были сейчас ей на руку. Женщине нужно было найти ответы на массу вопросов.
Кто такой Герхан и что ему надо от нее? Кто ему Ричард, что последний представляет из себя, какое отношением имеет к ней, а она к нему? Кто она одному и другому? И кто в сложившейся ситуации? Пленница? Игрушка? Виновная, потерпевшая?
Анжина встала с постели, прошлась по помещению, посмотрела в окно: высоко, но, в крайнем случае, можно использовать как выход. Не для себя, конечно, для ретивых `друзей'.
Села в кресло и задумалась: что же она знает, чем может оперировать и что связывать?
Мутный друг Герхан с не менее мутным предложением.
Андриас, природное явление по недоразумению.
Ричард. Тот синеглазый мужчина, что размахивает кулаками, не глядя и не предупреждая…
Анжина нахмурилась: почему так странно щемит сердце, когда она думает о нем? Почему нет ни осуждения, ни вполне заслуженной обиды на него? Почему, вопреки фактам, хочется верить, что он не со зла, не специально ударил ее?
А Кирилл - грубоватый и раздраженный капитан? Почему к нему тоже нет обид, претензий? Зато вопросов к обеим масса, как впрочем, и к себе.
Она, еще не понимающая за что и куда попала, но уже получившая аванс за неизвестные ей грехи, сидит и пытается сложить обрывки чьих-то фантазий, разрозненные картинки, события, и оправдывает то, что казалось бы, и понять нормальному человеку невозможно. Может, за Андриаса она получила? Тогда получается она Ричарду или жена или любовница.
Женщина нахмурилась: если так, то Ричард король? Ведь та служанка, как же ее имя?… Она сказала, что Анжина - королева. Король, королева, дети.
О! Ясно, в королевском семействе неладно. Анжина…. Но, черт, вот как она-то себя ею и не считала! Если судить по нарядам, отношению слуг, стерва та редкостная.
`Я, конечно, не могу точно сказать, что не стерва, возможно, еще какая, но зато точно знаю, что ни за чтобы не стала носить те платья что она, и с Андриасом у меня ничего не было и быть не могло. Бр-р, - передернула плечами от отвращения, вспомнив того типа.
Что же получается? Разный вкус, разный стиль, разные взгляды, но при этом одно имя? А может Анжины две? Но раз так, то как сюда попала она и куда делась другая?
А может у нее не только проблемы с памятью, но и с психикой? Раздвоение личности, например?
Нет, так она ничего дельного не узнает и не поймет, нужно начинать с начала и с себя. Расшевелить разум, разбудить память.
Анжина села удобнее, закрыла глаза и сосредоточилась на прошлом.
Что-то должно же было сохраниться?
Час, другой. Прошел день, вечер, ночь обосновалась в помещении, но Анжина так и не получила ни одного ответа на свои вопросы, лишь заработала головную боль да захотела есть. Но видимо ей не полагалось не только покидать спальню, но и питаться. Это озадачивало не меньше предшествующих событий, и так же не имело внятных объяснений.
Женщина подергала запертые двери и решила не мучиться больше над загадкой человечности местных жителей. Легла спать, оставив все вопросы и ответы на утро. Где-то она слышала, что оно мудренее.
Лишь бы не мудрёнее…
О ней словно забыли. Прошел еще один день, потом еще, но никто не заходил в комнату, не проявлялся. Ни звуков, ни стуков, ни людей, ни каких-то изменений, только солнечные лучи вместо гостей, смена света и мрака за окнами. Это убеждало ее в том, что она живет в уникально добром месте, в окружении уникально добрых людей. Она никого не винила, более того, не думала, что именно Ричард приказал замуровать ее, замучить голодом, но предполагала, что таким образом ее вынуждают на какой-то шаг. И не спешила его делать.
Анжина маясь от безделья, непонимания и голода решила размяться и отдалась на волю тела. Оно выдало такие замысловатые пассы, что женщина поняла, что тренируется не первый раз и знает ни одну методику рукопашного боя. Что ж, вполне возможно, что эти навыки очень кстати.
Анжина принялась отжиматься и услышала щелчок дверного замка. Видно кому-то подействовали на нервы либо ее спокойствие, либо тренировки.
- Что делаешь? - вплыл в залу Герхан. Встал напротив женщины, сунув руки в карманы и покачиваясь на носках. Очень знакомая манера, но чья, кого напоминает? - насторожилась Анжина и села. Посмотрела внимательно на мужчину снизу вверх: а ведь и он ей кого-то напоминает. И не рядового охранника. Вообще не охранника. А кого?
- Что смотришь?
- Радуюсь. Три дня никого не видела.
- Сама виновата.
- Мне все говорят, что я в чем-то виновата, но не говорят в чем. Странно, не находишь? Мне начинает казаться, что моя вина придумана и надумана.
Он усмехнулся:
- Поверь, ты виновата настолько сильно, что тебе лучше поторопиться исчезнуть, пока не вернулся Ричард.
- Кто он мне? И почему зол?
- Ветвь Ланкранцев. Проклятое семя: узурпаторы, дегенераты, садисты, деспоты. Что он сделает, никто не знает, но хорошего не предполагают. Он невменяем и непредсказуем. Ты же уже пообщалась с ним, неужели не поняла?
Анжина невольно потрогала скулу.
- Не болит.
- Ты его защищаешь, после того, что он сделал? - удивился мужчина и качнулся к ней, прищурив глаз. - А может, тебе понравилось?
- Нет, - ответила честно. Герхан принял это за проявление лояльности и смягчил тон:
- Я рискую, разговаривая с тобой, находясь здесь, но мне очень жалко тебя. Я советую отважиться - избавится от деспотизма Ричарда, исправить свое положение. Для этого нужно всего лишь подписать документы. Впрочем, если ты не хочешь помочь себе, если не доверяешь мне, то разговор о документах я закрою. Хочешь быть бедной и мертвой - дело твое…
- Что я сделала Ричарду? - прервала его Анжина.
- Изменила.
- Ерунда.
- Факт. Спроси капитана Шерби, любого из охраны, слуг. Тебя все ненавидят.
`Андриас? Чушь. Не-ет, он больше на подсадную утку похож, картонный любовник. Не в этом дело. Здесь заинтересованность личная чувствуется. Твоя Герхан? , - подумала Анжина:
- Что-то с логикой у меня плохо. Меня ненавидят, но плохой Ричард, и его спасать не надо, надо спасать меня. Он плохой, но ты служишь ему. Я плохая, но ты хочешь помочь мне. Объясни, как связано одно с другим. Здесь и с нормальной головой не разберешь, а у меня она повреждена, особенно в директориях памяти.
- Хорошо, к ночи я приду снова и принесу ужин, пока дежурные в аппаратной не видят. Заодно принесу журналы, чтоб ты убедилась - я говорю правду. Тогда и поговорим предметно.
- Буду ждать, - заверила женщина.