А потом я вернулся домой. И вздрогнул, конечно: прямо перед дверью у меня висит зеркало, и неприятно увидеть в нём пустоту вместо себя. Я снял капюшон, над пустотой нарисовалось что-то вроде моего лица, и я окончательно понял Окулизм. Тоже страшненько: предмет неправильной шарообразной формы, сверху поросший тонкой чёрной шерстью, а в целом обтянутый жёлто поблёскивающей кожей, под которую кое-где подложено мясо. Спереди, в середине - продолговатый выступ, заканчивающийся внизу мягкой округлостью с двумя дырочками. Под ним - широкая щель, и кожа по краям её розовая и влажная, а если раздвинуть её края, внутри видны два горизонтальных ряда мелких и острых костяных выступов, а вся полость красная и мокрая. По сторонам же от центрального выступа находятся два ярко-белых слизистых шара с чёрной точкой в середине, обведённой коричневым кольцом. Они почти утоплены в костяных впадинах и сверху защищены двумя мощными шерстистыми валиками. При необходимости шары можно задёрнуть кожистыми плёнками с редким жестким волосом по краю. Всё понятно? Если понятно, то руки я описывать не буду. Да, потом я ещё пригляделся к утюгу на кухне, и оказалось, что он тоже всегда был выше моего понимания.
С тех пор я редко надевал Окулистическое Одеяние, и оно так и лежит у меня в шкафу, свёрнутое видимой стороной наружу. Я научился не пугаться своего лица и пользоваться утюгом, и многим другим вещам, но до сих пор, засмотришься, бывает, на диктора в новостях… Ох, печально, печально… Но не будем о печальном.
Подумай о другом. Советую, например, понаблюдать такую вещь: проникни в метро, вылези на платформу любой людной станции, Октябрьской, например, или Тургеневской, лучше Тургеневская, потому что у неё есть тупик, то есть выход у неё только с одной стороны. Стань в тупике. И смотри: приезжает поезд в сторону Медведково, открывает двери, и три-четыре человека из него обязательно перебегут на другую стороны платформы, вместо чтобы с общей массой идти на переход или на улицу. И уезжают на следующем поезде к Битцевскому парку, то есть в обратную сторону, а четыре-пять людей из этого поезда, соответственно, уедут в сторону Медведково. И так с любым поездом на любой крупной станции. Что делают эти люди? Подумай. Это не так печально, как Окулизм. Хотя, чёрт его знает, может и им открываются бездны. Всюду Мистерии. Всюду тайны.
1999
Гренада
Положение у нас складывается не ахти. Более того, хреновое достаточно положение. В Мукачеве стоит Первая Гвардейская дивизия Харыпов, а из Стрыя на них прут кавалерийские части Уральской Урлы. С переменным успехом они теснят друг друга и прокатываются с боями туда-сюда как раз по нашим местам. Нас они вообще в расчёт не принимают и, вероятно, даже не знают о нас, потому что уцелевших в боях с нами мало, и вряд ли они могут вразумительно объяснить, кто же их тёмной ноченькой порешил. "Мы"- это Нижне-Синевидненский отдельный батальон народной милиции. Официально наголову разбитый в Львовской кампании. Вместе со всей Карпатской Интербригадой. Теоретически продолжающий существовать, поскольку сохранилось знамя, командование и пятая часть личного состава. На практике - батальон наш настолько отдельный и независимый, что вспоминаются времена Разина и Пугачёва, а заодно и Робин Гуда. Местные гуцулы, дополнившие нас почти до двух третей полного состава, привнесли с собой весьма своеобразные понятия о дисциплине и военной тактике. Мы действуем мелкими группами по десять-пятнадцать человек, а для крупных операций типа ограбления враждебного склада собираемся вместе. Два или три раза командиры некоторых групп открытым текстом объявляли, куда именно штаб должен засунуть свои приказы: у них, мол, дела поважнее. Но капитан Зосимов, наш рулевой, за время партизанщины также освоил новые методы руководства, и мгновенно восстанавливал своё верховенство при помощи пистолета, личной охраны и какой-то матери.
Так мы и живём: безо всякого стратегического плана, разбойничаем и отстреливаемся. Здесь ещё надо сделать отступление насчёт Уральской Урлы: те, кто хихикает над бравыми кавалеристами - зря хихикает над бравыми кавалеристами. Вы даже не представляете себе, что такое кобыла-2000. Она в углепластиковой броне с гидроусилителями, поэтому под пузом у неё компрессор, и делает она сто километров в час со звуком старого трактора. Между ушами у кобылы противотанковое ружьё, под нижней челюстью - огнемёт, а на жопе гироскоп для пущей устойчивости. В мозг у неё вживлены электроды, и работает она под Windows CE, благодаря чему нервная, глючная, зависает и дохнет чаще всего от менингита. Своих от неё гибнет едва не столько же, сколько врагов, но оружие страшное. Слава богу, боится электромагнитного импульса, и мы бьём её самодельными гранатами-джеммерами из конденсатора, дросселя и ещё какой-то фигни. Кобыла от них зависает и её можно спокойно пристрелить.
Наш инженер, живущий как раз таки в оккупированном Стрые, говорит, что у Урлы появились новые секретные кони, ламповые и под DOS. Электромагнитный импульс им по барабану, но они страшно тупые и ходят медленно, чтобы не побить лампы, потому в бою неприменимы. А ещё лошади кушают овёс, и прошлой зимой половина из них вульгарно передохла с голоду из-за наших шуточек на коммуникациях. Непонятно только, откуда берутся новые лошади - видимо, у них под Свердловском какие-то могучие конные курятники.
Восточные же орлы животных не мучают, но берут бесшабашностью. От этого они, конечно, несут дополнительные потери, погибая не от рук противника, а от собственной молодецкой удали - и в большом количестве. Но связываться с ними крайне опасно и неприятно: как воевать с человеком, который верит в собственное бессмертие, а на крайний случай - посмертие с пышными гуриями в садах у Горного Старца?
А посередине мы, с автоматами, станковыми ШКАСами и забавными самоделками на транзисторах, которые нам поставляют мастерские Жидского Схрона, то есть расположенные в схроне на горе Жид. В некотором роде, процветаем, но перспектив никаких. Потому что армия разбита и капитулировала, и у Них Там Наверху речь идёт не о Гуцульских Карпатах, а об Уральских, Узбекских или, на крайний случай, Румынских…
Я сидел у костра и тупо тыкал в него палкой в поисках картошки, но попадались только цилиндрики джеммеров, которые там заряжались. От каждого тянулся провод вниз, в лощину ручья, где в воде лежал рельс. Термопара, однако. Ещё в ручье лежало, по моим прикидкам, пять тел, регулярно издававших рвотные звуки - в последней автоколонне оказался яростный узбек с отвратительными химическими гранатами. Он кидался ими. Они взрывались. Последствия - в ручье. Время от времени то один, то другой джеммер сыто квакал, и я выкатывал его в сторону - остывать. Зарядился.
- Надо было картошку позже закладывать. - Подытожил лейтенант Михульский. В этом сочетании - "лейтенант Михульский"- мне чудилось что-то обманное, нелепое, от Хармса, но тем не менее человек с таким невероятным именем командовал нами.