- Нам нужен программист, - проникновенно сказал Роман.
- Мне очень нужен программист, - сказал Корнеев, оживляясь.
- Всем нужен программист, - сказал я, возвращаясь к ботинкам. - И прошу без гипноза и всяких там заколдованных мест.
- Он уже догадывается, - сказал Роман.
Корнеев хотел что-то сказать, но за окном грянули крики.
- Это не наш пятак! - кричал Модест.
- А чей же это пятак?
- Я не знаю, чей это пятак! Это не мое дело! Это ваше дело - ловить фальшивомонетчиков, товарищ сержант!..
- Пятак изъят у некоего Привалова, каковой проживает здесь у вас, в Изнакурноже!..
- Ах, у Привалова? Я сразу подумал, что он ворюга!
Укоризненный голос А-Януса произнес:
- Ну-ну, Модест Матвеевич!..
- Нет, извините, Янус Полуэктович! Этого нельзя так оставить! Товарищ сержант, пройдемте!.. Он в доме… Янус Полуэктович, встаньте у окна, чтобы он не выскочил! Я докажу! Я не позволю бросать тень на товарища Горыныч!..
У меня нехорошо похолодело внутри. Но Роман уже оценил положение. Он схватил с вешалки засаленный картуз и нахлобучил мне на уши.
Я исчез.
Это было очень странное ощущение. Все осталось на месте, все, кроме меня. Но Роман не дал мне насытиться новыми переживаниями.
- Это кепка-невидимка, - прошипел он. - Отойди в сторонку и помалкивай.
Я на цыпочках отбежал в угол и сел под зеркало. В ту же секунду в комнату ворвался возбужденный Модест, волоча за рукав юного сержанта Ковалева.
- Где он? - завопил Модест, озираясь.
- Вот, - сказал Роман, показывая на диван.
- Не беспокойтесь, стоит на месте, - добавил Корнеев.
- Я спрашиваю, где этот ваш… программист?
- Какой программист? - удивился Роман.
- Вы это прекратите, - сказал Модест. - Здесь был программист. Он стоял в брюках и без ботинок.
- Ах, вот что вы имеете в виду, - сказал Роман. - Но мы же пошутили, Модест Матвеевич. Не было здесь никакого программиста. Это было просто… - Он сделал какое-то движение руками, и посередине комнаты возник человек в майке и в джинсах. Я видел его со спины и ничего о нем сказать не могу, но юный Ковалев покачал головой и сказал:
- Нет, это не он.
Модест обошел призрак кругом, бормоча:
- Майка… штаны… без ботинок… Он! Это он.
Призрак исчез.
- Да нет же, это не тот, - сказал сержант Ковалев. - Тот был молодой, без бороды…
- Без бороды? - переспросил Модест. Он был сильно сконфужен.
- Без бороды, - подтвердил Ковалев.
- М-да… - сказал Модест. - А по-моему, у него была борода…
- Так я вручаю вам повестку, - сказал юный Ковалев и протянул Модесту листок бумаги казенного вида. - А вы уж сами разбирайтесь со своим Приваловым и со своей Горыныч…
- А я вам говорю, что это не наш пятак! - заорал Модест. - Я про Привалова ничего не говорю, может быть, Привалова и вообще нет как такового… Но товарищ Горыныч наша сотрудница!..
Юный Ковалев, прижимая руки к груди, пытался что-то сказать.
- Я требую разобраться немедленно! - орал Модест. - Вы мне это прекратите, товарищи милиция! Данная повестка бросает тень на весь коллектив! Я требую, чтобы вы убедились!
- У меня приказ… - начал было Ковалев, но Модест с криком: "Вы это прекратите! Я настаиваю!" - бросился на него и поволок из комнаты.
- В музей повлек, - сказал Роман. - Саша, где ты? Снимай кепку, пойдем посмотрим…
- Может, лучше не снимать? - сказал я.
- Снимай, снимай, - сказал Роман. - Ты теперь фантом. В тебя теперь никто не верит - ни администрация, ни милиция…
Корнеев сказал:
- Ну, я пошел спать. Саша, ты приходи после обеда. Посмотришь наш парк машин и вообще…
Я снял кепку.
- Вы это прекратите, - сказал я. - Я в отпуске.
- Пойдем, пойдем, - сказал Роман.
В прихожей Модест, вцепившись одной рукой в сержанта, другой отпирал мощный висячий замок. "Сейчас я вам покажу наш пятак! - кричал он. - Все заприходовано… Все на месте". - "Да я ничего не говорю, - слабо защищался Ковалев. - Я только говорю, что пятаков может быть не один…" Модест распахнул дверь, и мы все вошли в обширное помещение.
Это был вполне приличный музей - со стендами, диаграммами, витринами, макетами и муляжами. Общий вид более всего напоминал музей криминалистики: много фотографий и неаппетитных экспонатов. Модест сразу уволок сержанта куда-то за стенды, и там они вдвоем загудели, как в бочку: "Вот наш пятак…" - "А я ничего и не говорю…" - "Товарищ Горыныч…" - "А у меня приказ!.." - "Вы мне это прекратите!.."
- Полюбопытствуй, полюбопытствуй, Саша, - сказал Роман, сделал широкий жест и сел в кресло у входа.
Я пошел вдоль стены. Я ничему не удивлялся. Мне было просто очень интересно. "Вода живая. Эффективность 52%. Допустимый осадок 0,3" (старинная прямоугольная бутыль с водой, пробка залита цветным воском). "Схема промышленного добывания живой воды". "Макет живоводоперегонного куба". "Зелье приворотное Вешковского-Траубенбаха" (аптекарская баночка с ядовито-желтой мазью). "Кровь порченая обыкновенная" (запаянная ампула с черной жидкостью)… Над всем этим стендом висела табличка: "Активные химические средства. XII - XVIII вв.". Тут было еще много бутылочек, баночек, реторт, ампул, пробирок, действующих и недействующих моделей установок для возгонки, перегонки и сгущения, но я пошел дальше.
"Меч-кладенец" (очень ржавый двуручный меч с волнистым лезвием, прикован цепью к железной стойке, витрина тщательно опечатана). "Правый глазной (рабочий) зуб графа Дракулы Задунайского" (я не Кювье, но, судя по этому зубу, граф Дракула Задунайский был человеком весьма странным и неприятным). "След обыкновенный и след вынутый. Гипсовые отливки" (следы, по-моему, не отличались друг от друга, но одна отливка была с трещиной). "Ступа на стартовой площадке. IX век" (мощное сооружение из серого пористого чугуна)… "Змей Горыныч, скелет, 1/25 нат. вел." (похоже на скелет диплодока с тремя шеями)… "Схема работы огнедышащей железы средней головы"… "Сапоги-скороходы гравигенные, действующая модель" (очень большие резиновые сапоги)… "Ковер-самолет гравизащитный. Действующая модель" (ковер примерно полтора на полтора с черкесом, обнимающим младую черкешенку на фоне соплеменных гор)…
Я дошел до стенда "Развитие идеи философского камня", когда в зале вновь появились сержант Ковалев и Модест Матвеевич. Судя по всему, им так и не удалось сдвинуться с мертвой точки. "Вы это прекратите", - вяло говорил Модест. "У меня приказ", - так же вяло ответствовал Ковалев. "Наш пятак на месте…" - "Вот пусть старуха явится и даст показания…" - "Что же мы, по-вашему, фальшивомонетчики?.." - "А я этого и не говорил…" - "Тень на весь коллектив…" - "Разберемся…" Ковалев меня не заметил, а Модест остановился, мутно осмотрел с головы до ног, а затем поднял глаза, вяло прочитал вслух: "Го-мунку-лус лабораторный, общий вид", - и пошел дальше.
Я двинулся за ним, предчувствуя нехорошее. Роман ждал нас у дверей.
- Ну как? - спросил он.
- Безобразие, - вяло сказал Модест. - Бюрократы.
- У меня приказ, - упрямо повторил сержант Ковалев уже из прихожей.
- Ну, выходите, Роман Петрович, выходите, - сказал Модест, позвякивая ключами.
Роман вышел. Я сунулся было за ним, но Модест остановил меня.
- Я извиняюсь, - сказал он. - А вы куда?
- Как - куда? - спросил я упавшим голосом.
- На место, на место идите.
- На какое место?
- Ну, где вы там стоите? Вы, извиняюсь, это… хам-мункулс? Ну и стойте, где положено…
Я понял, что погиб. И я бы, наверное, погиб, потому что Роман, по-видимому, тоже растерялся, но в эту минуту в прихожую с топотом и стуком ввалилась Наина Киевна, ведя на веревке здоровенного черного козла. При виде сержанта милиции козел взмемекнул дурным голосом и рванулся прочь. Наина Киевна упала. Модест кинулся в прихожую, и поднялся невообразимый шум. С грохотом покатилась пустая кадушка. Роман схватил меня за руку и, прошептав: "Ходу, ходу!.." - бросился в мою комнату. Мы захлопнули за собой дверь и навалились на нее, тяжело дыша. В прихожей кричали:
- Предъявите документы!
- Батюшки, да что же это!
- Почему козел?! Почему в помещении козел?!
- Мэ-э-э-э-э…
- Вы это прекратите, здесь не пивная!
- Не знаю я ваших пятаков и не ведаю!
- Мэ-э-э!..
- Гражданка, уберите козла!
- Прекратите, козел заприходован!
- Как заприходован?!
- Это не козел! Это наш сотрудник!
- Тогда пусть предъявит!..
- Через окно - и в машину! - приказал Роман.
Я схватил куртку и выпрыгнул в окно. Из-под ног моих с мявом шарахнулся кот Василий. Пригибаясь, я подбежал к машине, распахнул дверцу и вскочил за руль. Роман уже откатывал воротину. Мотор не заводился. Терзая стартер, я увидел, как дверь избы распахнулась, из прихожей вылетел черный козел и гигантскими прыжками помчался прочь куда-то за угол. Мотор взревел. Я развернул машину и вылетел на улицу. Дубовая воротина с треском захлопнулась. Роман вынырнул из калитки и с размаху сел рядом со мной.
- Ходу! - сказал он бодро. - В центр!
Когда мы поворачивали на проспект Мира, он спросил:
- Ну, как тебе у нас?
- Нравится, - сказал я. - Только очень шумно.
- У Наины всегда шумно, - сказал Роман. - Вздорная старуха. Она тебя не обижала?
- Нет, - сказал я. - Мы почти и не общались.
- Подожди-ка, - сказал Роман. - Притормози.
- А что?
- А вон Володька идет. Помнишь Володю?
Я затормозил. Бородатый Володя влез на заднее сиденье и, радостно улыбаясь, пожал нам руки.