Несколько долгих минут инспектор сердито смотрел на него. Но он и прежде сталкивался с этим. Когда Жирный хотел отключиться, он проделывал это со сноровкой черепахи. Наступила напряженная тишина. На посеревшем от старости лице инспектора ухитрился появиться злой румянец.
- Проклятый слон, пропитанный пивом.
И перевел на меня свой сердитый взгляд.
В вымученной улыбке я показал ему свои вставные челюсти.
- Воплощение спокойствия, - заметил я, чтобы его успокоить.
- Ты, улыбающаяся обезьяна, - выругался он, вставая. - Пошли, сержант.
Сежант пошел и они последовали через холл к выходу. Я двинулся следом не столько из вежливости, сколько желая убедиться, что они действительно ушли. В свое время я видел, как инспектор делал вид что уходит, а затем украдкой возвращается через зал, чтобы приложить ухо к двери оффиса на всяий случай, может удастся подслушать, как мы с Жирным обсуждаем дело, которое у нас в руках.
Когда я вернулся, Жирный сидел, постукивая пальцем по надлокотнику кресла, из чего я понял, что он просто кипит от злости.
- Черт побери, Лысик, - пробормотал он. - Я бы подал в суд на город за оскорбление личности.
- За последние десять лет у города Нью-Йорка в сундуках не было и псевдо-десятицентовой монеты.
- Фу.
Зазвонил телефон и я ответил на вызов. На экране видеотелефона появилась Лил. Я скривился. Если она еще раз сделает пластическую операцию, подбородок окажется у нее на макушке.
- Эскамилло! - заквакала она. - У меня потрясающая идея, дорогой. Пойдем сегодня во "Фламинго" и спляшем этот новый танец рок-н-джёк.
- Рок-н-джёк? - повторил я жалобно. - Это слишком сексуальный танец для меня. У меня до сих пор колики в крестце после прошлого раза, когда мы ходили танцевать, а ведь это был всего лишь возрожденный вальс. Кроме того, у босса новое дело.
- Какое дело? - настырно спросила она. - Пиво?
Ее лицо исчезло.
- Какого черта не автоматизируют танцы? Все остальное уже автоматизированно, - пробурчал я.
Зазвенел звонок и я пошел открывать дверь. Обнаружив там Сола, Орри и Фреда, я не особенно удивился.
Сол, конечно, в своей моторизованной инвалидной коляске. Почему до сих пор их называют колясками, когда они на воздушной подушке, я не знаю. Но даже в моторизированной коляске Сол остается лучшим сыщиком на острове. Кому придет в голову, что за ним следит человек в коляске.
Если не считать еженедельных игр в покер, я не виделся с ним много лет. Маленький и изможденный, с большим носом, плоскими ушами и в кепке. У него в любое время такой вид, что от силы через час ему придется побриться, а брюки гладились неделю назад.
Орри совсем другой. В старые времена он был высоким, красивым, щеголеватым и считал себя дамским угодником. Теперь - хуже некуда износился, совсем недавно его выпустили из каталажки, где он отсиживал срок за то, что приставал к малолетним девочкам в Сентрал-парке. Его выпустили после того, как были приняты новые разрешающие законы. Они кульминация всех принятых раньше. Сначала отменили законы о несовершеннолетних и разврате вне брачных уз. А затем разрешили гомосексуализм между подростками по согласию. Теперь разрешено все остальное, в том числе садизм, мазохизм, совращение детей и скотоложство - по согласию между партнерами. Последнее я никак не могу понять, хотя одному богу известно, какие в этом мире есть весьма странные животные.
Фред сейчас с палочкой, когда-то он был женат, чрезмерно большой, широкий, с виду весьма солидный и честный, а теперь - полная противоположность. Жену, у которой он был под каблуком, он похоронил при несколько туманных обстоятельствах, очевидно, терпение его истощилось в конце концов. Он тоже усох и честным уже не кажется. Действительно, ему не раз считали зубы за мелкие кражи в магазинах. Но сейчас, когда Жирный думал, что ему понадобиться старый детектив, он, по-видимому, забыл об этом.
В офисе Сол подъехал на своей коляске к красному креслу, сидеть в котором раньше было его привилегией, так как Жирный считал его лучшим свободным оперативником Манхеттена. Орри с Фредом со скрипом уселись в желтые кресла, а я за свой стол.
Жирный сложил пальцы на своем грамадном брюхе и невнятно пробормотал:
- Джентльмены, у нас появилось дело. Вы трое проследите за тремя англичанами по фамилии Олдисс, Браннер и Кларк. Они работают в "Рапчед моторс компани", их офисы в Уэлфеа Стейт Билдинге. Жду ежедневных донесений. - Донесений о чем? - осторожно спросил Орри. - Что они натворили? Или что, по-твоему, натворят?
- Откуда я знаю? - зарычал на него Жирный. - это все, джентльмены.
Когда они ушли, я целую минуту тупо смотрел на него, как если бы сунул свою Кредитную карточку в щель машины, но никакой жевательной резинки не получил.
- Но это же клиенты, - сказал я наконец. - Чего ради ты хочешь следить за ними?
Он закрыл глаза, явно разозленный этим вопросом. Несколько раз выпятил и поджал губы, затем раздраженно пробормотал:
- Считаешь меня неопытным молокососом в профессии? Ожиревшим троглодитом? Главным образом потому, что пока следить больше не за кем, они единственные, кого мы знаем, кто связан с этим делом.
- Может, мне проследить за инспектором? Судя по всему, он тоже будет причастен к этому делу, как только подберется к нему.
Он открыл свои слезящиеся от старости глаза и сердито посмотрел на меня. - лысик, - пробормотал он как бы про себя, между прочим, - по этому животрепещущему вопросу, принимая в внимание имеющийся у нас опыт, мы воспользуемся нашим умом. - Снова закрыл глаза и, кажется, задремал снова, но передумал и протянул руку, чтобы нажать на кнопку один длинный и один короткий звонок, чтобы принесли еще пива.
- Погоди-ка, - сказал я. - Какие указания м н е?
Он снова закрыл глаза с недовольной гримасой, что ему надоедают и потянулся к одной из книжек в бумажных переплетах, рассказывающих о прошлых делах. На этот раз за "Правом умереть".
Явно решая на ходу, он заговорил:
- Сходи в офисы "Рапчед моторс компани" и опроси всех, кто имеет какое-либо отношение к Чарли Азимову. И в девять вечера доставь их сюда, в мой офис.
Я посмотрел на него.
- Как по-твоему, я выполню это?
Он начал читать, шевеля губами от усердия.
- Возьми, пожалуй, свой револьвер.
- Ну ты даешь, - возразил я. - Тебе прекрасно известно, что уже десять лет назад у меня отобрали разрешение после того, как я прострелил себе ногу.
Тем не менее, когда я вышел из дома из коричневого камня, у меня был мой "Марли" 38-го калибра, безотказный и бесшумный, в кобуре по мышкой. Мало ли что. Иногда для охоты не хватает шишек или легавых, террористы стреляют и в простых граждан, чтобы попрактиковаться. Они, по крайней мере, демократичны.
И, действительно, по пути к Уэлфеа Стейт Билдингу, до которого можно добраться пешком, я встретил одного. Должен был добираться, так как дело шло к концу месяца, мой кредит Отрицательного Подоходного Налога уже скреб по донышку, и я не был уверен, что перевод кредита от наших клиентов-лайми уже зарегистрировали. А автоматизированные такси не за счет фирмы. Он пристроился ко мне и уголком рта сказал:
- Эй, друг, можешь уделить мне несколько патронов? У меня только что кончились, и я заметил, что у тебя под левой мышкой оттопыривается.
По внешнему виду молодой человек ничем не отличался от других идеалистов. Никак не пойму, чего же все-таки они добиваются, но молодежь должна получить свое, особенно, если дело касается идеалов.
Поэтому я сказал:
- Отвали.
И я продолжил свой путь к Уэлфеа Стейт Билдингу, который не производил такого большого впечатления, как небоскребы моей юности. Все-таки пластмассы, особенно по-детски голубые и розовые, не имеют того достоинства, каким обладают материалы прошлого - сталь и железобетон.
- Несмотря на нехватку энергии, лифты - или, по крайней мере, некоторые, - работали. Я поискал "Рапчед моторс компани" на указателе в фойе и обнаружил, что она располагается на тринадцатом этаже, - это впечатляет. Я полагал, что предприятия с таким претенциозным проэктом создания "Рапчед Рэта" должно иметь в своем распоряжении, по меньшей мере, несколько этажей.
Я отыскал стеклянную вдерь под номером "4" с надписью: "Рапчед моторс компани" и по ней - "Полулама Чарлз Рапчед, президент".
Я встал перед опознавательным экраном и нажал кнопку.
Знойный женский голос спросил:
- Кто это, черт побери? Не узнаю твою физиономию.
- Э… - откликнулся я. - Сейчас. Э… не подсказывайте. Э… Ну, сейчас, я посмотрю в своей визитной карточке.
Я начал рыться по карманам, поочередно в каждом, пытаясь вспомнить, в каком лежит кошелек.
- Ладно, - вздохнул голос, - если судить по твоему виду, просто удивительно, что ты все-таки нашел тринадцатый этаж. Входи…
Дверь открылась и я вошел.
Стереотипная приемная. Новая классная мебель из пластмассы, на стенах рисунки "рапчед Рэта", каким представляют его себе художники, у всего стерильно чистый вид. Сначала я сощурился на них, но мои глаза словно магнитом притянуло видение за столом. Мирна Лой, наверное, в роли дочери Дракулы, только без клыков.
Вкрадчивая, знойная и одетая так, как за всю историю секретарского дела не одевалась ни одна секретарша. Знаете, скорее для вечеринки с танцами, чем для офиса. Пухлые губы так сильно накрашены, что похоже, что она изойдет кровью через них, и я держался от нее подальше, опасаясь схватить простуду от этих порхающих ресниц.
Она улыбнулась, вернее плотоядно оскалилась, и сказала: